Комментарий к роману Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» - Густав Шпет

В Итенсуилле мистер Пиквик сразу попадает в штаб-квартиру Синих, помещавшуюся в гостинице «Городской Герб», прототипом которой в Садбери была, вероятно, сгоревшая в 1922 г. гостиница «Роза и Корона». У каждого кандидата был свой комитет, который и руководил предвыборной агитацией. Обычно такой комитет составлялся из наиболее влиятельных в данном округе сторонников кандидата, но наиболее активную и руководящую роль в нем играл входивший в комитет специальный юридический агент. В обязанности последнего, кроме всего прочего, входило обеспечение явки «своих» и неявки «чужих» избирателей всеми способами, включая подкуп и те ухищрения, благодаря которым сторонники противной партии по дороге на выборы терпели крушения, как в случае, рассказанном мистеру Пиквику Сэмом Уэллером, или попадали не по месту назначения, или, проснувшись в гостинице, где останавливались, обнаруживали пропажу сапог или платья и т. п. В «Городском Гербе» расположился комитет Сэмюела Сламки, чьим агентом состоял мистер Перкер.

Что касается самой процедуры выборов, то до реформы 1832 г., несколько ее упорядочившей, она не была повсюду единообразной. Диккенс описывает типическую картину выборов, и в пояснение к его изложению можно прибавить не много. Началом процедуры считался тот момент, когда специально уполномоченное лицо, комиссар по выборам (returning officer), в городах — мэр, в графствах — шериф, получало королевский приказ о производстве выборов. К назначенному дню сооружалась специальная трибуна, «платформа», на которой кандидаты выстаивали по нескольку часов, в течение иногда нескольких дней подряд, тщетно пытаясь произнести речь в свою пользу или против кандидата враждебной партии перед толпой, прерывавшей оратора не только криками, шумом и шутками, как было в Итенсуилле, но также метанием в него комьев грязи, камней и дохлых кошек. Вообще городская толпа представляла немалую опасность для кандидатов, так что им приходилось нанимать специальную охрану, вооруженную дубинками и сопровождавшую их самих и избирателей. В счете, который подавался кандидату его агентом после выборов, в особой графе значилось приблизительно следующее: «На содержание трехсот человек, поддерживавших порядок во время речей, — 460 фунтов». Как видно, между прочим, из описания Диккенса, простым способом поддержания порядка было затыкание рта противнику.

Упорядоченная подача письменных заявлений с именами кандидатов была введена только вместе с реформой 1832 г., а закрытая баллотировка — еще сорок лет спустя. У Диккенса описывается устное провозглашение имен кандидатов, с которым выступали члены их комитетов, один, называвшийся пропонентом (proposer), предлагал кандидата, а другой, секундант (seconder), поддерживал предложение, — на них Сламки хотел переложить обряд целования младенцев. Пропонентом Физкина был «высокий худой джентльмен в белом галстуке», а Сламки — «маленький краснолицый джентльмен холерического темперамента». Индивидуальной подаче голосов предшествовало голосование путем поднятия рук. Так как толпа перед платформой состояла в большей своей части из лиц, не имевших избирательных прав, то за таким голосованием следовало требование поименной подачи голосов, что имело место и на итенсуиллских выборах. В XVIII веке поименная подача голосов продолжалась иногда до сорока дней и лишь позже была сокращена до пятнадцати дней; реформа 1832 г. устанавливала определенный и короткий срок в два дня.

Во время подачи голосов заманивание избирателей или устранение приверженцев противной партии продолжалось при помощи указанных выше и упоминаемых Диккенсом способов; точно так же продолжались буйства и столкновения вроде того, в которое попал мистер Пиквик. Так как в Итенсуилле выборы продолжались всего два дня, то Диккенс и здесь допускает хронологическую неточность (см. ч. 29). Выборы являются исполнением королевского приказа, то есть, по английской юридической терминологии, «ответом» (return) на него, поэтому отчет о выборах, посылаемый комиссаром по выборам (returning officer), также называется ответным, исполнительным отчетом (return); тот же термин прилагается и к заключительному моменту выборов — избранию депутата в парламент, указанием на что заканчивается описание итенсуиллских выборов (см. англ. текст).

Свободное время в Итенсуилле мистер Пиквик проводил в беседах с мистером Поттом, Уинкль ухаживал за миссис Потт, а Снодграсс и Тапмен развлекались в «Павлине», которого оригиналом в Садбери, вероятно, была гостиница «Лебедь». Экарте́, игра, за которой коротают время мистер Уинкль и миссис Потт, — одна из самых простых карточных игр, распространенная в начале XIX века в парижских «салонах». Играют двое; в колоде 32 карты (без младших; начиная с шестерки), старшая — король, туз — между валетом и десяткой; сдается по пять карт, одиннадцатая — козырь. Партнер может предложить сбросить (франц. — écarter) одну или несколько карт, сдающий соглашается или отказывает; в первом случае он сам также может сбросить и получить новые карты, во втором — игра ведется сданными. Три взятки — очко, пять — два очка; объявленный король при выигрыше — очко, и т. п. Играют до пяти очков.

Пиквикисты, разместившиеся и «Павлине», играли, под искусным руководством Сэма Уэллера, в кегли или на китайском бильярде. Последний был введен во втором десятилетии XIX века и состоит из продолговатой, наклонно поставленной доски с девятью нумерованными отверстиями, в которые небольшим кием загоняются шары из слоновой кости. Кроме того, мистер Тапмен и мистер Снодграсс, попав в «коммерческую комнату» «Павлина», выслушали поучительный рассказ одноглазого торгового агента (гл. XIV). «Коммерческие комнаты» в гостиницах и постоялых дворах специально предназначались для разъезжающих торговых агентов, так называемых «коммерческих путешественников», коммивояжеров. Диккенс дает в своем описании исчерпывающее представление о такого рода помещении, но не останавливается на самом типе этого посредника между торговой фирмой и провинциальным заказчиком, хотя в галерее его типов, в частности в «Пиквикском клубе», торговый агент занимает видное место. Разговорное название (которое обычно Диккенсом и употребляется) коммерческого или торгового агента — bagman, то есть человек с мешком, или «мешочник». Это название возникло в те времена, когда такой агент разъезжал верхом, привязывая к седлу огромные мешки, наполненные образцами товаров; позже, и до распространения железных дорог, бэгмены разъезжали по провинциальным дорогам на двуколках как ездил и Том Смарт. Одно из своих поздних и автобиографических произведений — «Путешественник не по торговым делам» (1860—1868 гг.) — Диккенс начинает с характеристики «неторгового агента», построенной на систематическом отрицании признаков настоящего торгового агента. По этой характеристике читателю нетрудно составит себе яркий образ бэгмена: «Среди трактирщиков у меня нет ни братьев, ни друзей, среди горничных — воздыхательниц, среди лакеев — почитателей, и коридорные не смотрят на меня с восторгом и завистью. Мне не спешат зажарить бифштекс, язык, кусок ветчины или для меня одного испечь пирог с голубями гостиницы не шлют мне на дом объявлений, не оставляют номеров, увешанных словно шпалерами, пальто и пледами для путешествующих по железной дороге, и нет в Соединенном Королевстве ресторатора, который бы слишком интересовался, какого я мнения о его коньяке или хересе. Когда я нахожусь в пути, я не имею обычно скидки по счетам и, возвращаясь домой, не получаю комиссионных. Я не знаю, где что идет по какой цене, и, если б даже пришлось, не сумел бы всучить человеку вещь, которая ему не нужна. Когда я путешествую по городу, меня не увидишь на козлах экипажа, снаружи напоминающего новехонький легонький фургон для перевозки фортепиано, а внутри печь, в которую пекарь вздумал уложить в несколько рядов какие-то плоские коробочки. Когда я путешествую по провинции, меня не часто увидишь в двуколке...»[57] Этот тип, возникший во времена торгового капитала, мануфактурного производства и отвратительных английских дорог, претерпел радикальное изменение с развитием промышленного капитала и новых способов сообщения, но со времени сатирических журналов XVIII века неизменно оставался объектом английской сатиры[58].

По окончании итенсуиллских выборов пиквикисты были приглашены на fête champêtre к миссис Лио Хантер, гордость которой, по словам ее супруга, составляло числить среди своих знакомых тех, «кто прославился трудами и талантами» (гл. 13, XV). Диккенс рисует карикатуру провинциально-утрированного увлечения «литературными львами», которое в среднебуржуазном обществе заменяло прежнее аристократическое преклонение перед щеголями (beaux[59] — типа Нэша, Бреммеля, графа д'Орсей). На завтрак миссис Хантер прибыло из Лондона с полдюжины литературных львов. Свое отношение к такого рода знаменитостям Диккенс запечатлел в «Мадфогских записках» (1837—1838).