Семеро с планеты Коламба - Вадим Чирков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Славику так захотелось потрогать каменную голову, что он сделал шаг к ней и лишь потом вопросительно оглянулся.
— Иди, иди, — разрешил Кроуфорд, — может, хоть после этого заговоришь.
Славик подошел, хрустя желтой травой, к статуе и еле дотянулся до подбородка великана. «Кожа» его напоминала шкуру слона.
Видел бы его сейчас Димка! Видели бы те, кто смеялся над ним! Вот он стоит на земле острова Пасхи и трогает каменную голову, вытесанную тысячелетия назад таинственными длинноухими!
Он огляделся. Повсюду стояли каменные головы, которые он сверху принял за обычные камни! Все они смотрели в глубь острова, в какую-то одну точку. Несколько голов было повалено.
— Ну а теперь иди сюда, — позвал его Кроуфорд, — и скажи, нравится тебе у нас или нет.
— Он смотрел на идола так, — сказал водитель, — будто знал о нем раньше.
— Я тоже это заметил. Да скажи же, в конце концов, что-нибудь! — рассердился Кроуфорд. — Как ты сюда попал? С кем? Кто ты? Ты ведь понял, что я тебя зову, и подошел, — значит ты меня понимаешь. А, мальчик?
Но Славик за эти минуты научился молчать, и уже не так-то просто было заставить его вымолвить хоть слово.
— Черт побери! — выругался Кроуфорд. — Как же мне объяснить шефу появление на острове этого мальчугана?
— Может, это еще одна из загадок острова Пасхи? — предположил один из окружающих.
— Хорошая шутка, Кармоди, но мне почему-то не смешно. Эй, приятель! — пригласил он Славика, — нам пора. — Кроуфорд обвел глазами склон горы, представляющий собой сплошное нагромождение каменных изваяний. — Сколько раз смотрю на это столпотворение, столько раз у меня ум заходит за разум. А тут еще свалившийся с неба мальчишка… Все в машину! — скомандовал он.
Кроуфорд посадил Славика рядом, остальные разместились сзади, и машина покатила по желтой траве, потом по бетону, пока не показалось низкое длинное строение.
— Симменс, — обратился Кроуфорд к парню, поймавшему Славика, — отведи его в столовую, покорми и побудь с ним. А я доложу обо всем шефу.
Провожатому не удалось выудить из мальчика хоть словечко — все полчаса они промолчали.
После обеда Джо Симменс отвел Славика в небольшую деревянную беседку у столовой. Там их и нашел Кроуфорд.
— Лучше б ты его не ловил, Джо! — сокрушенно качая головой, начал он. — Я рассказал шефу все: так, мол, и так, наша аэрологическая ракета наткнулась на какой-то подлетающий к острову объект, тому пришлось срочно приземлиться (а может, и упасть), но на склоне горы мы ничего не нашли, кроме этого мальчишки… Знаешь, что он мне сказал, Симменс? А вдруг это летающий мальчишка, Кроуфорд? Вдруг вы его сбили?.. Короче говоря, мы с ним хлопот не оберемся. Шеф предположил, что… — тут Кроуфорд не выдержал, поцокал языком.
— Что, сэр?
— Что наша мирная ракета, набитая только градусниками, могла зацепить чей-то космический корабль — посадочную капсулу с космонавтом. — Кроуфорд почесал седую голову. — Черт возьми! Я отдал бы миллион долларов, которого у меня нет, чтобы этот мальчишка заговорил! В общем, так, Симменс… Шеф сейчас связался кое с кем по рации, будет наводить справки. А малого распорядился отвести пока к Бобу Терри. Он изучает языки и вообще говорун, может, разговорит мальца? Но чтобы он не сбежал, поставь возле станции кого-нибудь из парней. Боб в своем деле знает толк, но в других — размазня; мальчишка попросится куда-нибудь, и он его отпустит…
ИА-О-РАНА, ПРИЯТЕЛЬ!
— Иа-о-рана, приятель! Нас с тобой заперли и приставили часового — значит, кто-то из нас двоих сильно проштрафился. По возрасту мне больше подходит роль преступившего закон — тебе не кажется? — темноволосый и темноглазый улыбчивый парень так и сыпал словами.
Славик огляделся: комната, куда его привел Джо, была до потолка набита приборами.
— Проходи, я покажу тебе свое хозяйство. Я — радиометрист — тебе это ни о чем не говорит? — Парень стал тыкать пальцами в установки. — Это антинометр, а вот пиргелиометр. А на этом экране… Э, да ты, видать, не интересуешься техникой! Чем же тебя занять? Хочешь пить? — И протянул яркую банку.
В банке оказался теплый и сладкий сок. Славик выпил, после чего произнес наконец первое слово:
— Спасибо.
— Что, что? «Спасибо»? — повторил Боб. — Странное слово! На каком это языке? А на английском ты говоришь?
Славик понял. «Ду ю спик инглиш?»— это знает каждый школьник.
— Ай ноу эн инглиш э фью воодс,[2] — ответил он.
— Ничего, лишь бы слова были хорошие. Слушай, а кто ты? Как тебя зовут? Меня — Боб. Боб Терри… — Хозяин комнаты болтал без умолку, подтверждая свою репутацию неутомимого говоруна.
— Вячеслав, — сказал пленник.
— Вьятшеслау? Это слишком сложно. Нельзя ли чуть покороче?
— Славик.
— Неплохое, хоть и тоже странное имя! — одобрил Боб. — Будем знакомы, Славик! — И схватил крепкой рукой руку мальчика. — Каким ветром тебя сюда занесло? Чей ты сын? Я думаю, ты поднял на корабле бунт, и тебя ссадили на этот остров, как некогда Селькирка.[3] А может, ты разбойник и пират, как знаменитый Айртон из «Детей капитана Гранта»?
Славику захотелось поговорить со словоохотливым собеседником, он даже подыскал подходящие фразы: «Ай эм рашн бой» и «Май фазэ из инженер»,[4] но вовремя прикусил язык. Он не имел права выдавать тайну своего появления на острове Пасхи.
Боб Терри все говорил и говорил, а Славик думал о том, что же будет дальше. Вспомнил о доме, о бабушке — и ужаснулся. Что она думает? Что он исчез, пропал, утонул в речке!.. Сколько сейчас времени? Здесь часов десять утра, а дома уже час ночи! Никто, наверно, не спит — ни бабушка, ни Кубик, ни Евдокимовна, ни Нинка. Все его ищут!
Славик вдруг заплакал. Боб Терри тут же подскочил к нему.
— Эй, что с тобой, приятель?
Тут Славика прорвало:
— Я бы не плакал, если б не бабушка! Она там, дома, с ума сходит — внук пропал! Бабушка знаете что подумает? Что я утонул! А скоро родители приедут, что она им скажет? Нашли, где свои взлетно-посадочные полосы строить! Если б не вы, мы бы давно дома были! Мы только хотели на каменные статуи посмотреть!
Боб Терри слушал и кивал, а когда Славик остановился перевести дух, сказал:
— Понимаю, приятель, все понимаю. Все, до единого словечка. Ты не виноват, тебе обидно, ты не знаешь, что тебя ждет. Скорее всего, ты удрал от родителей, и они тебя ищут и сходят с ума от отчаяния. Я все понял, приятель, ведь и я был когда-то в твоем возрасте! Я готов тебе помочь. Но как? Может, ты голоден? — Он подошел к окну и крикнул — Эй, Сэм! Мальчик хочет есть. Скажи кому-нибудь, чтобы принесли еды. Сэм! Где ты? Эй, Сэм! Черт побери, часовой-то сбежал! — тут говорун догадался выглянуть в окно. — Нет, не сбежал. Вот он, у стены, храпит. Теперь ты видишь, Славик, кому доверили твою охрану? Постойте, джентльмены, а кто же тогда открывает дверь? Неужели она открывается сама? Или это аку-аку, духи острова Пасхи?
Дверь и на самом деле еле-еле приотворялась. Когда просвет стал шириной в ладонь, из-за двери послышался тоненький голосок:
— Славик! Выходи!
— Эй, приятель, — обратился Боб к мальчику, — к тебе гости.
Славик быстро вытер слезы.
— Но где же они? — спросил Боб Терри. — Никого не видно. Твои друзья — невидимки?
В просвете на полу возник силуэт маленького космонавта. Славик узнал Садима.
— Гномик! — удивленно и растерянно произнес радиометрист. — Все детство я мечтал о них, но так ни разу и не увидел. Ты гномик, малыш? Или пасхальский дух аку-аку?
Два главных слова Славик разгадал: гномик и аку-аку.
Боб Терри был в замешательстве, ему нужно было как-то помочь.
— Хи из май френд, — объяснил Славик.
— Да-да, я понял, — кивнул Боб, таращась на Садима. — Я быстро расчухиваю, если мне хорошо объяснить. Этот малыш твой друг. Конечно, кем же он может быть еще, как не твоим другом… — кивал он, не сводя глаз с маленького человечка, стоявшего на пороге.
Славик подошел к Бобу, взял его за руку.
— Тэнк ю энд гуд бай, Боб! — Этим исчерпывались его знания английского языка.
— До свидания, Славик, вернее, прощай, — ответил радиометрист. — Я думаю, мы больше не увидимся.
Славик направился к двери. Боб Терри оторвал наконец подошвы от пола.
— Постой, Славик. — Боб положил ему руку на плечо. — Мне эта встреча запомнится, я хочу, чтобы и тебе запомнилась. Я кое-что подарю тебе — на память о пребывании на острове Пасхи.
Боб Терри сунул руку в нагрудный карман и вытащил небольшую, в палец длиной и в два шириной, щепочку, с одной стороны черную, с другой — светлую.
— Знаешь, что это такое? Кохау ронго-ронго! Знаменитая пасхальская дощечка с письменами! Запомни: ронго-ронго! Не вся дощечка, кусочек, но я дал за нее туземцу три пачки сигарет. На ней знаки — смотри!