Искатель. 1987. Выпуск №4 - Анатолий Степанов

Ян снова ощутил прилив страха. Двумя прыжками он оказался в воротах, взбежал по лестнице, схватился за ручку двери, словно почувствовав, что она открыта, и резко распахнул ее.

Яркий электрический свет в прихожей. И Дорота. Отчаяние в ее глазах, потом буйная радость.

— Как ты мог, как ты мог!.. Я боялась, что мы уже никогда…

— Я тоже так думал, — ответил он, тяжело дыша.

Дорота освободилась из его объятий. Она бросилась запирать двери и проверять, закрыты ли окна и форточки.

— Ты видела? — спросил Ян. Он был уверен, что она все видела или почувствовала. Его всегда поражала ее необыкновенная интуиция.

— Да. Из окна. Я все время стояла около него. Я хотела помочь тебе, но не могла. — Ее голос задрожал. — Теперь ты понимаешь, что он хочет от нас и за кем охотится? — спросила она, понемногу успокаиваясь. Потом истерически выкрикнула: — Не подходи к двери, умоляю тебя. Ты все еще не понимаешь, чем тебе это грозит?

Она смотрела на Яна так, как будто через минуту он должен был исчезнуть. Ночью она ни на минуту не сомкнула глаз и поэтому выглядела хуже, чем обычно. Только теперь он понял, что с тех пор, как они поженились, она очень изменилась.

— Не могу же я все время сидеть дома, как в тюрьме. Я должен здесь умереть? Как мы в конце концов будем дальше жить? Не сходи с ума, Дорота.

— Неужели ты до сих пор еще ничего не понял? Я тебе не верю! Не верю, что тебе не страшно. Ты же сам говорил, что крысы неспроста разбегаются по городу. Нам уже не поможет никакая милиция и никакое расследование. Они ни в чем не смогут обвинить его. Нет, он дьявольски хитер и осторожен.

— Ты всерьез думаешь, что он хотел, чтобы они напали на нас? Чтобы эта крыса меня…

— Я уверена в этом. К счастью, до сих пор нам удавалось скрываться от него. Целый месяц он не имел ни малейшего представления о том, где мы находились. Наконец ему удалось узнать это. Я не знаю, каким образом. Может быть, он случайно увидел тебя или меня. Подумай, ведь нас от него отделяют всего две улицы.

Она прижалась к нему. Ян вдруг подумал, что это все в конце концов могло быть простой случайностью, обычным совпадением.

— Не слишком ли много значения ты придаешь этим игрушкам? — спросил он, принужденно улыбаясь. — Прежде всего Глазура должен был покушаться на тебя. Но ты приносила крыс, и с тобой ничего не случалось.

— Ты не должен выходить из дома. Кто знает, не поджидает ли тебя за дверью еще одна крыса. Я п> мню один из его опытов. Хорошо помню. Он вел себя очень странно. Нет-нет, — добавила она, увидев недоверие в глазах Яна. — Это было еще перед нашим знакомством. Он показал мне крысу, которую сконструировал для развлечения, и приказал ей: «Убей!» Крыса бросилась на большую тряпичную куклу — я не знаю, откуда она появилась у него, — и тогда он закричал: «Стоп!»

— Не может быть, чтобы он избрал именно такой способ.

— Он способен на все. Он не остановится перед опасностью.

— Сколько времени может жить, я хотел сказать, действовать, такой зверек? — спросил Ян.

— Грудзинский говорил мне, что около четырех дней. Потом нужно менять источник питания. Ты не должен никуда выходить эти четыре дня.

— Ты виделась с Грудзинским? — он подскочил к ней. — Ты смогла, ты осмелилась сходить к нему!..

— Кроме него, больше никто не разберется в этом деле. Я отдала ему одну крысу для исследования.

— Ты ему все рассказала? И что, Грудзинский согласился?

— Но ведь теперь он для меня совершенно чужой человек.

— Чужой? И этот чужой без колебаний согласился исследовать крысу по просьбе незнакомой женщины!

— Я должна была спасать тебя.

Ян попытался взять себя в руки. Он убеждал себя в нелепости своих подозрений. Что ж, он пересидит четыре дня дома.

— А что будет после четырех дней? Он наделает новых крыс.

Она устало опустилась на стул.

— Я думаю, я все время думаю об этом.

Наступал вечер. Внизу зажегся свет. Дорота ждала, пока Ян задвинет шторы. Она боялась включать свет. Ей казалось, что за ними постоянно кто-то следит. Наверняка профессору уже давно известно, где они живут. В любую минуту он может преодолеть несколько сот метров и подложить еще одну крысу. Подложить, как подкладывают бомбу.

— Если кто-то постучит в дверь, не открывай, помни, — продолжала свое Дорота.

Его раздражало то, что, ограничивая ему свободу действий, она сама продолжала пользоваться ею, ходить туда, куда никогда не должна ходить. Он освободился из ее объятий.

— Хорошо-хорошо, позволь хотя бы пройти в кабинет и немного поработать.

Кабинетом они называли его комнату с небольшим столом, за которым в течение нескольких лет он тщетно пытался написать свою работу.

— Тебе это необходимо? — Она не хотела отпускать его.

— Необходимо, — резко ответил он. — Я должен, черт побери! А тебе не мешало бы выспаться. Ты ужасно выглядишь.

Когда через два часа Ян, стараясь не шуметь, забрался на кровать, он заметил, что Дорота лежит с открытыми глазами.

До сих пор ничего необычного не произошло. На подозрениях истеричной Дороты нельзя было строить обвинение. Отправленная на всякий случай в Институт промышленных роботов крыса была тщательно исследована. Поручик Берда сам зашел за результатами.

Секретарша попросила его немного подождать. С письмом, дающим разрешение на получение результатов исследования, она вышла в коридор. Институт был большим и, казалось, весь состоял из бесчисленных коридоров. Шаги секретарши еще долго отдавались гулким эхом. Прошло больше десяти минут, прежде чем она появилась в сопровождении какого-то щуплого седого мужчины.

— Доцент Грудзинский все объяснит вам, поручик.

— Не только на словах. Мы сообщаем наше заключение в этом письме, — сказал доцент, пожимая поручику руку и передавая ему длинный конверт. — Язык заключения может показаться слишком профессиональным, но наши выводы, в сущности, сводятся к одному: эти крысы не представляют никакой опасности. Ими невозможно управлять на большом расстоянии. Впрочем, мы можем пройти в кабинет, и я расскажу вам об этом более обстоятельно.

Берде подумалось, что доцент Грудзинский как специалист по компьютерам не мог не знать профессора. Он тут же спросил об этом, прерывая профессиональные объяснения Грудзинского. Ему показалось, что Грудзинский смутился. С минуту поколебавшись, он ответил:

— Конечно. Я очень хорошо знал его. Впрочем, вам это, наверное, уже известно. А почему вы спрашиваете меня? Я не видел профессора уже два года.

— Вы знали, что электронные крысы — дело его рук?

— По правде говоря, впервые слышу об этом. Я думал, что наша промышленность, производящая игрушки, начинает играть в компьютеризацию, и даже хотел похвалить ее за это, тем более что в игрушках не кроется никакой опасности. Я хочу спросить вас как представителя закона, что именно заставило вас заинтересоваться ими?