Скажи, что любишь - Джоанна Линдсей

— Естественно. Он же тебя скомпрометировал, — вставила Рослин.

— Кстати, этого не произошло, — улыбнулась Регги. — Все так думали, но он меня не скомпрометировал.

— Какая разница? Когда случается скандал, истина перестает играть какую-либо роль. Главным становится то, что вообразили о тебе люди.

— А я и не жалуюсь, — ответила Регги. — В конце концов у меня не было другого способа его заполучить. И Николас не сетует, что его силой притащили к алтарю.

— Зато Джеймс весьма опечален этим событием, — рассмеялась Георгина. — Джеймс не был бы Джеймсом, если бы не лез в бутылку по каждому поводу.

— Дело в том, что я не ищу себе мужа… пока, — промолвила Келси, надеясь, что на этом тема закроется. — Как сказал Перси, я приехала в Лондон за новой одеждой, а не затем, чтобы выйти замуж, — добавила она, мучаясь оттого, что приходится лгать дальше. — Через несколько дней я уезжаю домой.

— Это недопустимо, — покачала головой Регги. — Я поговорю с Перси, чтобы продлить ваш визит. Помилуйте, вы даже на балу еще не побывали.

Я сама задержусь в городе, чтобы сопровождать вас. Будет очень мило, Келси, подумайте об этом.

Подумать? Предложение Регги действительно звучало заманчиво. Келси никогда не была на настоящем балу, хотя всегда об этом мечтала. Но… Она и забыла, что подобные вещи стали для нее невозможны.

Глава 29

Джейсон не помнил, чтобы перед ним стояла более трудная задача, чем сейчас, когда пришла пора рассказать членам семьи о предстоящем разводе с Фрэнсис. Он постоянно поучал их не давать повода для сплетен, а в результате сам явился поводом для невиданного ранее скандала. Джейсон понимал, что ему нескоро удастся восстановить свой авторитет в глазах Джеймса и Тони.

Как ни странно, эти двое остепенились и вели себя вполне пристойно, хотя всю жизнь слыли отъявленными повесами. Джейсон никогда не упускал случая высказать негодование по поводу бесчинств своих братьев. Вот уж теперь они позлорадствуют!..

Он не стал созывать на встречу все семейство, ограничившись лишь братьями… и Дереком. Пусть сами потом расскажут своим женам и детям. Эдвард скорее всего поймет его правильно. Джеймс и Тони сильно удивятся. Больше всего его волновало, как воспримет известие сын. В конце концов, он не знал другой матери, кроме Фрэнсис.

Следовало, наверное, вначале переговорить с Дереком, причем наедине. Поступая иначе, он проявлял трусость. Но Джейсон надеялся на определенную поддержку, по крайней мере со стороны Эдварда. К тому же он рассчитывал, что в присутствии посторонних Дерек не станет задавать лишних вопросов.

Приехали все, за исключением Джеймса. Энтони уже два раза интересовался поводом для сбора, но Джейсон дважды отвечал, что расскажет, когда появится последний из приглашенных.

Джейсон стоял у камина, выбирая момент, чтобы начать нелегкий разговор. Эдвард и Энтони углубились в дружеский спор по поводу вложения денег в шахты. Как правило, побеждал в таких случаях Эдвард. Он был гением инвестиций. Дерек выглядел несколько виновато, — скорее, по привычке, ибо не чувствовал за собой грехов, о которых мог бы прослышать отец.

Наконец на пороге гостиной появился Джеймс. Энтони тут же упрекнул его:

— Опаздываешь, брат.

— Разве?

— Он не хочет без тебя говорить, что стряслось. Так что ты всех заставляешь ждать.

— Угомонись, щенок. Я не опоздал, это вы приехали слишком рано.

— Ладно, если все собрались, это не имеет значения, — миролюбиво заметил Эдвард.

— Садись, Джеймс, — предложил Джейсон. Джеймс удивленно поднял бровь.

— Твое сообщение можно слышать только сидя? Настолько все плохо?

— Черт побери, Джеймс! — взорвался Энтони. — Попросили сесть, значит, сядь. Я как на иголках.

Джейсон вздохнул. Нелегко приступить к подобной теме. Дождавшись, когда Джеймс уселся рядом с Энтони, он произнес:

— Я пригласил вас, чтобы вы первыми узнали о моем разводе с Фрэнсис.

Джейсон замолчал, ожидая урагана вопросов, но все лишь изумленно буравили его взглядами. Правильно — сам он уже успел осмыслить предстоящее событие, остальные услышали о нем впервые.

Наконец Энтони спросил:

— Ты решил над нами пошутить, Джейсон?

— Нет.

— Точно?

— Я когда-нибудь шутил такими вещами? — огрызнулся Джейсон.

— Хотел лишний раз убедиться, — рассмеялся Энтони.

Эдвард нахмурился и проворчал:

— Не вижу ничего смешного. Тони.

— А я… вижу, — выдохнул Энтони между приступами смеха.

— А я нет.

— Тебе это и не должно казаться смешным, Эдди, — сухо произнес Джеймс. — По той простой причине, что наш многоуважаемый старший брат никогда не вызывал тебя на ковер.

— Какая разница? — обиженно поинтересовался Эдвард.

— Великая! Тони развеселился потому, что на сей раз скандал решил учинить Джейсон. Очевидно, для разнообразия. Мне это тоже представляется забавным… и запоздалым.

— Запоздалым? — негодующе повторил Эдвард.

— Я имел в виду развод, а не скандал. Этот брак с самого начала не имел никакой перспективы. Он должен был распасться много лет назад. И то, что Джейсон наконец образумился…

— На разводе настаивает Фрэнсис, — перебил его Джейсон.

— Она? — опешил Эдвард. — Это придает делу совершенно иную окраску. В таком случае просто откажи ей.

— Я решил этого не делать.

— Почему? — спросил Эдвард.

Джейсон вздохнул. От Эдварда он ожидал поддержки, а не противоречия. Он думал также, что хохотать станет не Энтони, а Джеймс. Вместо этого Джеймс выступил на его стороне. Невероятно.

Дерек пока молчал. Слегка нахмурился, но скорее от растерянности; чем от горя.

— Она хочет выйти замуж за другого, Эдди, — сообщил Джейсон. — Было бы эгоистично с моей стороны чинить ей преграды, учитывая, что мы никогда не жили нормально.

— Ты с самого начала знал, что нормальной жизни не выйдет, — покачал головой Эдвард. — Я тебя предупреждал, что придет время и ты пожалеешь о своем решении, но выхода у тебя уже не будет. Тогда ты утверждал, что это тебя не волнует.

— Да, ты меня предупреждал, — согласился Джейсон. — В то время меня действительно не волновали такие вопросы. Но разве можно винить меня за принятое в юности решение, если учесть, что я заботился о судьбе своего ребенка?

— Но разводиться решил не ты, а она, и ее следует проучить, — не унимался Эдвард.

Энтони с улыбкой слушал, как препираются старшие братья. Джеймс скрестил руки на груди, лицо его хранило обычное бесстрастное выражение. Эдвард так разволновался, что стал красным, как рак. Единственное, что могло повлиять на его позицию, была очередная порция правды.