Полное собрание сочинений. Том 3. Ржаная песня - Василий Песков

Тренировки, тренировки. Свободное время — спорту и музыке. Уезжая на воскресенье в Москву, она непременно бывала в Большом театре, в Большом зале Консерватории. Ее друзьями стали Чайковский, Бетховен, Эмиль Гилельс, Ван Клиберн. Конечно, встречи с друзьями не всегда получались — тренировки, учеба и не так уж близко от Звездного городка до Москвы. Поэтому друзей-музыкантов пришлось поселить в маленькой комнате гостинцы космического городка. На этажерке, возле кровати, как книги в шкафу, стояли пластинки: песни и танцы и, конечно, Чайковский, Бетховен. По вечерам из окошка в лесную чащу плыли волшебные звуки. Сквозь тонкую занавеску с улицы можно было увидеть человеческий профиль: девичьи волосы, щека подперта рукою. Друзья-музыканты помогали жить, думать, помогали идти впереди.

И вот старт.

17 июня 1963 г.

«Я — «Чайка»!»

Это репортаж с космодрома. Несколько минут назад Валя была еще на Земле. Утром мы подносили Вале цветы и слышали, как она говорит, как улыбается. А потом гром старта. Я расскажу, как начинался день старта на космодроме, расскажу о «Чайке».

Какой нежности нужно найти слова, чтобы о ней рассказать!

…Строй мужчин у ракеты. Мужские шаги по бетону. Мужчины-ракетчики в обветренных загорелых руках несут ей цветы. Обычное дело — мужчина подносит цветы. Но можно поручиться — никогда еще на Земле мужчины не подносили цветы женщине с такой нежностью. И уважением. Две девушки — одна в красноватом платье, другая в платье небесного цвета. Это Валя Терешкова.

— Валя, мы передаем тебе ракету. В ней все проверено, отлажено, все готово к полету.

Девушка и ракета. Вот они стоят рядом: девушка и ракета. Девушка в белых туфлях и в строгом голубом платье. Если бы я увидел ее не здесь, в пустынной степи на бетонных стартовых плитах, я бы подумал: девушка идет на свидание. Красивая, стройная. Ветер чуть шевелит русые волосы… Девушка принимает ракету. А вот они стоят рядом. Ромашка и огромной высоты тополь. А вот почему так взволнован ракетчик-мужчина передающий цветы, вот почему взволнованы председатель Государственной комиссии и ученые.

Еще не остыла степь от жара первой ракеты. Еще не улеглось волнение первого старта.

На первом старте я стоял с нею у смотрового барьера. Она была в простом синем платье с цветочками. Она глядела в бинокль туда, где стояла ракета Быковского. На ее плечи легла двойная перегрузка ожидания. Она, как свою, пережила отпущенную Валерию долю волнений. Она, не открываясь, глядела на извержение молний из ракеты. Казалось, от грома, а не от ветра колышутся ее волосы. Старт был прекрасен. Спустя секунду после того, как она опустила бинокль, я дотронулся до руки:

— Валя, два слов об этом… Прости…

— Нет слов подходящих. Потом…

Днем я встретил ее на пункте связи. Она сидела у большого телеэкрана. На экране лицо человека, которого только что проводили в космос. Она взяла микрофон:

— «Ястреб», «Ястреб». Ты узнаешь голос?.. Привет тебе, горячий привет!

Лицо на экране улыбнулось:

— Жду.

И вот она сама — уже хозяйка ракеты. Красный пожар заката. Засветилось окошко в домике под тополями. Мы, журналисты, ждем у дома, не выйдет ли Валя. До этого в ночь перед стартом в домик всегда приезжали космонавты-мужчины. Отсюда утром они шли надевать доспехи. Сейчас хозяйка в домике — девушка. Появляется Главный конструктор, делает знак рукой:

— Ребята, спать. Ее нельзя беспокоить…

У калитки седоволосая женщина — Мария Петровна. Она стелила постель Гагарину, Титову, Николаеву, Поповичу. Старая женщина смотрит на дорожку вдоль тополей. Там в белой рубашке проходит Главный конструктор. Женщина шепчет нам:

— Вот и Юрочка, когда улетал, он все ходил, ходил… Почти до утра… Подойдет, спросит: «Спит?» — и опять ходит.

— Мария Петровна, понравилась вам Валя?

— Я всех их, как детей, провожала… К Вале особое чувство. Каждой матери пожелаю такую…

В ожидании старта на космодроме мы, журналисты, жили в одной гостинице с космонавтами. Вместе играли в волейбол. Вместе ходили на рыбалку. Мы видели, как Валя выходила делать зарядку, видели, как внимательно изучает она журнал корабля, видели: слушает музыку, смотрит кино, видели, как вместе с Гагариным она укладывала пакеты с едой — багаж Быковского. Мы видели, как с помощью парикмахера Валя приводила в порядок прическу.

Все на космодроме полюбили девушку в синем платье.

Что говорить, космонавт есть космонавт. Лишний раз стесняешься подойти. К Вале всегда подходишь смело. Твои глаза встречаются с голубыми глазами. Голубые глаза улыбаются.

Лицо простое, открытое — такому человеку при первой встрече расскажешь все. Эти глаза взяли от матери доброту, этим глазам прибавила доброты жизнь среди рабочих людей, нелегкая работа комсомольского вожака. Валя Терешкова очень веселая. Она сама горазда на шутки и шутку слушает с удовольствием, понимает.

В дни перед стартом Валя много работала. Знакомилась с документами корабля, еще и еще раз изучала программу полета. Каждый день — физкультура, поездки на площадку, где готовились корабли. На отдыхе она готовила уху на костре. Перед тем, как костер разложили, она умоляла рыбаков отпустить трепетавшего на жарком песке сазана…

Валя много читала. Вчера на стартовой площадке я видел книгу. Она читала Стефана Цвейга. Ее любимый писатель? Она назвала Льва Толстого, Макаренко, Шолохова: «Пишут правдиво». Ее любимая песня? Мы часто слышали песню «Я люблю тебя, жизнь». Это не увлечение песней. Просто это ее песня. Эта песня хорошо определяет сущность ее характера, она действительно любит жизнь. Работала ткачихой, парашют. Комсомольская работа. Учеба. Музыка. Для нее все это было сплошной музыкой жизни.

Она добровольно нагружала себя работой и всякую работу доводила до конца. Трудную дорогу в космос, на которой отсеялись многие кандидаты, она прошла не хуже мужчин. Но и ничто женское ей не чуждо. Ее любимые духи — «Красная Москва». Ее любимые цветы — полевые ромашки и белые гладиолусы…

Земля предоставила ясный, погожий день. Над космодромом с востока на запад тянулись прозрачные, похожие на сказочных птиц облака. Нам сообщают: «В восемь она проснулась, делала зарядку. Сейчас надевает скафандр».

И вот мы уже видим не просто девушку, а девушку-космонавта. Синий теплый костюм. На груди эмблема: на синем поле — лучи солнца и вышитый шелком силуэт голубя. Внизу красные четкие буквы: СССР. Надевается шлем.

Укрепляются датчики.

На старте в это время ракетчики и ученые ведут последнюю проверку корабля и ракетоносителя. Голоса с разных участков площадки:

— Система готова… Готова…

Точно по расписанию в сорока шагах от ракеты останавливается синий автобус. Десятки глаз смотрят на дверь.

— Выходит…

Аплодисменты. Аплодируют люди внизу, аплодируют, оторвавшись на минуту от дела, с верхних площадок. У всех космонавтов на пути к кораблю, кажется, одна и та же походка.

В оранжевых костюмах они кажутся совсем одинаковыми. Но вот лицо. Улыбка девушки. Сегодня мир узнает эту улыбку. Мы видим первыми эту улыбку в овале скафандра.

Четверть минуты делового доклада:

— Космонавт Терешкова к полету готова!

Прощальные поцелуи. Люди, которые к Вале подходят, годятся ей в отцы и даже в деды. А вот поцелуи ровесников — Гагарина, Титова, Николаева.

Шаги вверх по ступенькам. Кабина лифта.

Точно так же позавчера было. Точно так же стоял Валерий. Одна рука жмет другую над головой. Ветер уносит в степь прощальное слово. Щелчок двери лифта. Точно такой же щелчок, как в наших домах. Вместе с Валей к вершине ракеты поднимается один из конструкторов корабля.

Он помогает Вале занять место в кабине, дает последние советы. Все. Люк закрывается. Теперь человеческий голос Валя услышит только по радио. Земля говорит голосом космонавта Гагарина:

— «Чайка», как самочувствие? Начинаем проверку аппаратуры, включите глобус…

— Я «Чайка»! Я «Чайка»! Включаю аппаратуру…

Из другого репродуктора голос: «Покинуть площадку». Уезжаем на пункт наблюдения за стартом.

Я стою на том же месте, где стоял перед стартом позавчера. На барьере, окрашенном масляной краской, — глубокая черточка. Ее ногтем позавчера оставила Валя, в минуту, когда услышала: «Старт». Сейчас ее голос из корабля.

— Я «Чайка»! У меня все в порядке. Аппаратура в порядке. Давление, влажность, температура в кабине — все хорошо.

Голос Главного конструктора:

— Мы тебе, Валя завидуем. У нас жара тридцать пять градусов.

По небу над космодромом высоко проплывают тонкие паутинные облака. По желтой степи мимо ракеты ветер гонит тонкую пыль. И вот ракета стоит, открытая всем ветрам. Наверное, шуршат по ракете песчинки. Как бы хотелось потрогать сейчас ракету рукой, ласково пожелать счастливой дороги. Кое-кому из романтиков это, видимо, удается. Гагарин сообщает на борт корабля: «Чайка»! «Чайка»! На ракете появились надписи мелом: «Счастливой дороги, Валя!», «Валя, мы все сразу целуем тебя. Ракетчики». «Ты молодец, «Чайка»!»