Победа от Виктории - Татьяна Кручина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей захрипел и открыл глаза. Зашелся кашлем. Тут же в палату вошла Света, вновь с тележкой на колесиках. Она что, дежурит у замочной скважины? За ней появился врач. И он тоже? Света поставила между койками ширму и стала помогать Сергею справиться с мучительным приступом. Вика услышала звуки отсоса мокроты. Врач подошел к ней. Он был молод, хорошо сложен и имел грустный вид. Работа в хосписе для умирающих — странное место для молодого врача. Вика посмотрела на него совсем не добрым взглядом. Она уже понимала, что ненависть рождает в ней скрытую силу. Пусть только попробуют. Она все тут подожжёт.
— Как вы себя чувствуете? — очень вежливо поинтересовался врач, а не дождавшись ответа, добавил: — Позвольте, я осмотрю вас.
Особенно много вопросов он не задавал. Лишь убедился, что пациентка ориентируется во времени и пространстве, не утратила память и разум, а ее конечности двигаются в полном объеме.
— Отдыхайте, — сказал врач. — Это все нервы. Волнительный для вас день. Еще эта луна, — добавил он, тоскливо посмотрев в окно, затем, дернув шеей, ушел.
Света тоже закончила свои дела, отодвинула ширму и выкатилась из палаты вместе с тележкой.
— Слава богу, ты очнулась, — сказал Сергей.
— Испугался, что остался в дураках? Все продумал, рассчитал, организовал, написал завещание. А я бах — и все.
— И это тоже, — подыграл он ей. — Ты чего такая сердитая? Головой вроде не ударялась.
Сергей с трудом повернулся на бок, чтобы лучше ее видеть. Рукав пижамы задрался и оголил тощую руку. Скелет, обтянутый серой кожей. Вике стало стыдно. Можно изобразить что угодно, но не такое. Ее хороший друг, а теперь муж страдает от смертельной болезни, которая сожрала все его когда-то красивое спортивное тело.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Лучше, чем обычно. Сегодня грудь не болит. Даже когда кашляю.
Вика знала, куда делась его боль. Теперь она сидела у нее внутри. Интересно, какого цвета выйдут слизняки? Но пока она не чувствовала тошноты и живот не скручивало.
— Мы с тобой оказались достойной парой. Оба на больничных койках.
— Да. Парням пришлось в одиночку пить шампанское.
— Значит, свадьба состоялась.
— Конечно. Ты теперь моя жена — Виктория Андреевна Грачева.
— То есть как? — она присела на койке. — Я не собиралась менять фамилию.
— Ты вырубилась. Спросить было не у кого. Аделаида Ивановна спешила. Нужно было оформить документы.
— Грач, ты невыносим.
— Ты не представляешь, с каким удовольствием я поменял тебе фамилию. Еще не хватало, чтобы моя жена осталась Морозовой, — передернулся он. — До сих пор не понимаю, как ты с этим уродом сошлась.
— Ты хочешь, чтобы я тебе рассказала?
— Да.
— Мы учились в одной школе, но в разных классах. Я в «А», он в «Б». Видели друг друга, но не дружили. После школы Денис тоже поехал учиться в Петербург. Я об этом не знала. Он поступил в Электротехнический. Это совсем рядом с нашим университетом, за Карповкой. Как-то с девчонками из группы мы пошли в Ботанический сад и по дороге встретили его. Он меня узнал и увязался за нами. После этого стали иногда пересекаться. По-приятельски сначала, а потом он предложил встречаться.
— Но ведь ты встречалась со мной!
— Тем не менее ты на моих глазах обнимал Людку Муравьеву и других не пропускал.
— Я был идиотом.
— После того как ты нас увидел, стал цепляться ко мне по любому поводу. Унижал, дурой выставлял. Трудно было поверить в твою любовь.
— Я был идиотом в квадрате, нет, в кубе. Прости меня.
— Да ладно. Это сейчас кажется, что все можно было спокойно решить. А тогда выглядело трагедией. Я ведь ревела из-за тебя не раз.
— Я сейчас сам разревусь.
— Не нужно. Не будем об этом вспоминать. Тебе вредно волноваться.
— Мне уже ничего не повредит, — усмехнулся он. — Я счастлив, что ты здесь. Готов говорить о чем угодно, даже об этом ужасном Морозове. Хуже всего, когда один. Смотришь в окно, в черноту, и хочется, чтобы все поскорее закончилось.
— Я не хочу, чтобы ты умирал.
— Тут ничего не поделаешь.
— Можно попробовать. Ты не забыл, что из себя представляют легкие? Как они устроены? Трахея, бронхи, бронхиолы, альвеолы…
— Анатомию не забудешь. «Расположите орган относительно вашего тела», — передразнил он их строгого учителя, доцента Савенкову. — У тебя неплохо получалось, например, с мужским членом.
— Ну, конечно. А я помню, как ты в анатомичке грохнулся на пол.
— Тот труп был не из приятных. Запах формалина до сих пор не переношу.
— Ладно оправдываться. Вспомни строение легких. Нарисуй себе яркую картинку. Как ты вдыхаешь воздух, как он движется и наполняет альвеолы. Тебе нужно представить меня пузырьком, который проходит по всем частям легких.
— Зачем?
— Есть такой старинный способ целительства. Нужно больной орган представить здоровым. Только во всех подробностях и до последней клеточки.
— Ты веришь в эту ерунду?
— Это вовсе не ерунда. Относись к этому серьезно.
Вика вытащила у себя капельницу, заткнула катетер и прилепила к нему пластырь. Спрыгнула с кровати.
— Подвинься.
— Ты решила устроить брачную ночь?
— Угу.
Вика прилегла рядом с Сергеем, устроившись на его плече. Взяла за руку и приказала:
— Представляй меня пузырьком.
Сергей уткнулся ей в затылок и вдохнул запах растрепанных волос. Они пахли чем-то летним. Цветами, земляникой, солнцем. Это был даже не аромат, а его ощущение от прикосновения. Он представил себе, как в летний день идет по зеленому лугу. Кругом ромашки, васильки, колокольчики, разноцветный клевер и маслянистые гвоздики. Он вдыхает полной грудью, и от раскаленных на солнце цветов у него кружится голова. Пахучие вихри проносятся через носовые ходы, попадают в гортань, трахею…
Вика в это время пребывала в своем мире. Она была воздушным пузырьком, прокладывающим себе дорогу через вязкую кровавую слизь и черные наросты. Где-то на краю ее сознания промелькнули кадры из фильма. Ума Турман пробивала окровавленным кулаком крышку гроба, а затем разгребала руками землю над ним. Героине удалось выбраться из могилы и отомстить, а затем убить главного злодея — Билла. Викин пузырек боролся с раком так же яростно. Пройденные альвеолы расправлялись и окрашивались в розовый цвет.
Сергей решил, что она заснула. Он гладил ее по голове и думал, что рядом с ней совсем не страшно умирать. Воздушные пузырьки все больше и больше наполняли его
