Элингтонское наследство - Патриция Вентворт

Мисс Силвер зашла в лавку миссис Дин и с радостью отметила, что там много посетителей, а значит, удастся что-то разузнать. Уже первые слова, которые удалось уловить, касались интересующей ее темы. Она тихонько стояла в уголке, придирчиво разглядывая несколько помятые лакричные леденцы, надеясь, что ее интерес к леденцам никому не покажется неестественным. , — Этот Джимми Моттингли, — говорила белокурая молодая женщина, — вроде, чем-то похож на моего брата Билла, а Билл и мухи пальцем не тронет!

— Ну, этого я не знаю, — перебила ее женщина постарше.

— Чего это вы не знаете, миссис Уилсон? — молодая женщина так и зарделась румянцем. У нее был прекрасный цвет лица. — Уж не хотите ли вы сказать, что наш Билл способен на такое?! Потому что, если вы…

— Да ничего я не хочу сказать, дорогуша. Успокойтесь. И нечего вам краснеть… И я вообще прежде всего хочу получить четверть фунта чаю и баночку желе из смородины. В этом году моя черная смородина никуда не годится. Видно, придется вырезать все кусты. Хотя может, пока не стоит. Я с самого детства их помню, и никогда с ними ничего не случалось. А теперь они дают какие-то не правильные крупные почки, про которые все говорят.

— Что творится?! Куда мы идем и что нас ждет — непонятно!.. Каждые пять минут открывают какие-то новые болезни… И я вам скажу: эти ученые и сами не знают, что они собой представляют! Вот хотя бы этот самый «микси», из-за которого в округе не осталось кроликов. — Женщина немного помолчала, а потом нервно добавила:

— Право, не знаю! Одни одно твердят, другие — совсем иное.

Миссис Дин, перегнувшись через прилавок, обратилась к мисс Силвер:

— Доброе утро.

— О! Доброе утро! — и, заглянув в свою сумку, мисс Силвер вынула кошелек. — У вас случайно не найдется мятных конфет?

К тому моменту, когда конфеты были упакованы, мисс Силвер установила с миссис Дин самые сердечные отношения. Покупатели почти все разошлись, и мисс Силвер рискнула перевести разговор на Джимми Моттингли.

— Странный тут у вас случай произошел. Кажется, на прошлой неделе…

— Ужасный! — воскликнула миссис Дин. — О таких вещах обычно читаешь в газетах, но невозможно представить, что подобный кошмар может случиться чуть ли не у вашего собственного порога…

— И не говорите, — в голосе мисс Силвер звучало сочувствие.

— Хотя если честно, я даже не очень удивилась, когда про нее услышала… Пожалуй, грешно так говорить о мертвом человек, но только она была из таковских, которые не так, так эдак попадают в газету… Разве я не права? Тогда, значит, уже ничего в этой жизни не понимаю! — Она гордо откинула голову, показывая всем своим видом, что очень хорошо знает, о чем говорит.

Мисс Силвер сделала вид, что она шокирована подобным отзывом.

— Эта девушка… Вы се знали? — спросила она.

— Я ее видела, — мрачно ответила миссис Дин. — Конечно, такие вещи о мертвых говорить не положено, но у меня свое мнение. Если уж ты уродилась взбалмошной эгоисткой и вертихвосткой — ничего другого тут не скажешь, будь ты хоть живой, хоть мертвой! Но я что думаю, то и говорю, и никому ничего не навязываю.

Когда мисс Силвер наконец покинула лавку, у нее было над чем подумать. Мириам явно не произвела в деревне хорошего впечатления. А Дженни миссис Дин, наоборот, всячески нахваливала.

— Давно я не встречала таких милых юных леди. И, говорят, к тому же богатая наследница. Хотя, пожалуй, не следовало бы мне так говорить. В любом случае, мистера Ричарда у нас любят и все были бы рады, если бы он нашел себе хорошую женушку. Та девушка, которую убили, она, знаете ли, охотилась за ним. Но что-то я слишком разговорилась, а чем меньше болтаешь, тем целее будешь. Верно?

Мисс Силвер улыбнулась. Она обладала редкой способностью вызывать людей на откровенность, и, как часто говорил Фрэнк Эбботт, это получалось у нее совершенно естественно, само собой. Если она проявляла интерес к собеседнику, то он всегда был искренним.

Выйдя на улицу, мисс Силвер увидела Дженни Форбс, как раз выходившую из другого магазина. Заметив мисс Силвер, Дженни остановилась и поздоровалась. Мисс Силвер обрадовалась приятной встрече, которая была к тому же весьма кстати.

— Я шла навестить мисс Дэйнсворт, — сказала мисс Силвер. — Может быть, я могу пойти вместе с вами?

— О, разумеется!

Дженни сверкнула улыбкой и слегка покраснела. Она явно нервничала. Но почему? То же самое было и при их — первой встрече. Л ведь вроде бы Дженни не принадлежала к натурам робким и нервным. Ей почему-то не доставало уверенности.

— Вы, должно быть, удивлены, что я снова вернулась?

Дженни изменилась в лице. Румянец сменился бледностью.

— О нет, нет! — смущенно сказала она.

Мисс Силвер улыбнулась.

— Дорогая, почему вы так смущены?

— О нет! — снова быстро повторила Дженни.

— По-моему, вы смущены. И мне хотелось бы знать почему. Возможно, вам известно что-то, чего вы не сообщили? Если так, прошу вас хорошенько подумать над тем, как вам следует поступить.

— Как следует поступить? — встревоженно переспросила Дженни.

— Да, дорогая. Этот юноша сейчас в тюрьме, в Колборо. Если вы хоть что-нибудь знаете, ваш долг — не скрывать этого, чтобы не произошло роковой ошибки.

Сердце Дженни забилось настолько сильно, что ей пришлось остановиться. Стало трудно дышать, Дженни не могла сделать ни шагу.

— Не скрывать… — голос ее дрожал. — Но… я ничего не знаю. Поверьте. Только… только…

— Да, дорогая?

Дженни повернулась к пей. Теперь они обе стояли и смотрели друг на друга. Дальше дорога шла вниз, а потом снова поднималась. Как раз за этим подъемом был коттедж мисс Дэйнсворт и маленький домик миссис Мерридью.

Взгляд мисс Силвер подбодрил Дженни. Она почувствовала себя увереннее и вдруг четко поняла, что теперь самое важное… Она должна рассказать все, ничего не утаивая.

— Я обеспокоена, — сказала она.

— Я это вижу, дорогая.

— Видите ли, я не знаю… Если я скажу вам… вдруг это кому-нибудь повредит… — Дженни смотрела на мисс Силвер, и губы ее слегка дрожали.

— Я ничего не могу вам обещать, — ответила мисс Силвер. — Я могу только сказать, что за содеянное должен платить злоумышленник, а не другой, ни в чем не повинный человек.

— Да, — сказала Дженни. — Я все время себе это твержу. Если он ни при чем, а он не мог… нет, не мог… Ox! — Она закрыла лицо руками, будто хотела закрыть что-то от самой себя.

Взгляд мисс Силвер был полон сочувствия.

— Думаю, — заговорила она мягко, — вы должны сказать мне, что вас так пугает.

Дженни опустила руки. По щекам ее текли слезы.

— Я не знаю… не знаю, что должна делать, ., чего не должна… Не знаю.

И вдруг как-то сразу неожиданно ей все стало ясно.

Дженни крепко сжала руки.

— Этот мальчик, — начала она, — сказал, что у него была записка для меня. Вернее, проговорился. Но после стал отнекиваться и притворился, будто вообще ничего не говорил. Записка была адресована мисс Дженни Хилл. Так меня называли, пока я не приехала сюда. Это имя моей матери. Все думали, что они с папой не были женаты, поэтому я и была Дженни Хилл. А потом я услышала разговор миссис Форбс с ее сыном. Я не собиралась их подслушивать. Просто я сидела в классной комнате на подоконнике, закрытом занавеской. А они вошли, и Мэк сказал своей матери, что он был в Сомерсет-хаусе и сделал копию с брачного свидетельства моих родителей. И он сказал, что все это принадлежит мне, но мне незачем об этом знать Он па мне женится, и если я даже когда-нибудь узнаю, это уже все равно не будет иметь никакого значения. Поэтому той же ночью я сбежала из дома и на дороге встретила Ричарда, случайно. И представляете, он оказался моим дальним родственником и тогда же привез меня сюда.

Слезы Дженни высохли. Она чувствовала себя опустошенной, но наконец-то успокоилась.

Мисс Силвер смотрела па нее с симпатией. Она мысленно перебрала возможные варианты и в результате почти точно определила, в чем там было дело… А в искренности и честности Дженни она не сомневалась.

— Вы хотите сказать, дорогая, что действительно слышали, как миссис Форбс и ее сын обсуждали этот вопрос?

— Да.

— И что они решали, скрыв от вас правду, устроить свадьбу с вашим кузеном, надеясь, что вы ни о чем не узнаете?

— Миссис Форбс не хотела, чтобы он женился на мне.

Она так и сказала.

— А он? Мне не хотелось бы быть бестактной, но вы и сами понимаете, как важно знать, можно ли ему доверять.

Дженни покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Ему доверять нельзя. Поэтому я и убежала. Я не могла там остаться после всего, что услышала. Понимаете, разговор был откровенный, им не надо было притворяться друг перед другом. Ведь ни ему, ни ей не было дела до моих чувств. Это было совершенно ясно. Они думали только о том, как сохранить собственность — Элингтон. Мэк сказал, что ничего страшного, если я узнаю про родителей после замужества. Но пока мне лучше не знать, это опасно.