Отдельный 31-й пехотный (СИ) - Виталий Абанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как романтично… а ты знаешь, как понравиться девушке… — ее глаза совсем близко, и я чувствую ее дыхание на своем лице. Дыхание теплое и пахнет… персиками?
— Ты очень мягкая. И теплая… — сообщаю я таинственной хозяйке, которая уже оседлала меня и как-то незаметно — скинула свой шелковый халатик. Под халатиком у нее оказалась девичья грудь, небольшая, только чтобы поместилась в ладонь, небольшие аккуратные сосочки… шелковая ткань падает вниз, открывая взгляду все больше.
— Я думала ты хоть поешь перед этим… — улыбается она: — боже, ты такой нетерпеливый… я бы хотела поговорить с тобой чуточку подольше…
— Поговорить мы можем и потом — отвечаю я, и моя рука находит ее упругую плоть. Она запрокидывает голову и издает едва слышный стон. Мужчины, думает моя рациональная часть, она же явно не человек, Уваров, она — опасна, она — или колдунья или дух местности или бог знает что еще и определенно не стоит ничего совать в нее, это же как заняться сексом с мясорубкой, но… если бы у мясорубки было такое тело…
— Потом у нас уже не будет — говорит она: — а… к черту… иди сюда…
И я подчиняюсь этой команде.
Спустя некоторое время мы с хозяйкой лежим на медвежьих шкурах совершенно голые, покрытые легкой испариной, я гляжу вверх, туда, где под потолком пещеры в никуда пропадает дым от очага. В голове у меня плавает ленивая мысль о том, что день удался. Сперва сняли кожу с живого, потом — вернули кожу на место, потом — секс. Много секса. Кстати, даже сама полковник Мещерская не могла бы похвастаться такой выносливостью, такой страстью и умением принимать… хм… такие позы. Однако в конце концов хозяйка пещеры утомилась и уснула, закинув на меня ногу. Поглаживая эту самую ногу, я задумываюсь о том факте, что я даже не знаю, как ее зовут. Говорит ли это что-либо о моем моральном облике? Наверняка. Хм, впрочем, широкая общественность о моем моральном облике уже осведомлена в достаточно мере, чтобы понимать, что само это понятие тут не применимо.
С другой стороны — ладно имя. Черт с ним, с именем. Только что я оттрахал не просто незнакомку, а… кого? Я не знаю человек ли это в принципе, хотя тот факт, что ее можно оттрахать — радует. Если она представитель инопланетного разума или божественного начала — тот этот факт говорит о том, что наши цивилизации могут сотрудничать. Пусть и только в постели — это уже хорошо. Так сказать, первый контакт через секс. То-то зеленые человечки бы удивились… прилетели к нам в своих тарелочках, а их прямо на этих тарелках и… а может быть потому никто и не прилетает на Землю, что она в справочниках межзвездных путешественников обведена красным кружком и надписью «Только не сюда! Здесь трахают!». Боже, какие глупости в голову приходят. Стоп, Уваров, подумай.
Первое — она вернула тебе кожу. Именно вернула, а не вырастила. А тот, кто может вернуть — может и забрать. Чувствуешь, куда подуло ветром? Да, это именно то, куда ты боялся посмотреть, в тот самый дальний угол пещеры, где тебе кажется, что… а может и не кажется? Свиная голова еще эта… не буду я супа. Этого супа из этого котелка — точно не буду.
Второе — да какая девушка, увидев в лесу человека с начисто содранной кожей — не испугается? Тут бы и я испугался, пожалуй. А эта — даже ухом не повела. Мелочи, скажете вы, но нет. Некоторые вещи выдают шпионов, всех этих ниндзя и ассасинов. Крепкие нервы. Самообладание. Можно попытаться изобразить хладнокровие, когда тебе страшно, но правдоподобно отыграть страх, когда не страшно — еще сложней. Первая реакция выдает с головой.
Третье… пещера и все тут… не может быть такого места. Мох на полу, теплый, живой. Мох или живой и тогда он скорее холодный, или теплый, но уже мертвый. Стены из яшмы. Дым, который пропадает наверху… и дальний угол пещеры, опять-таки.
Вывод? Очень простой. Но мне надо проверить. Я осторожно вылезаю из-под упругого бедра хозяйки пещеры, и она что-то бормочет во сне. Прислушиваюсь. Латынь? Ханьский? Язык мне неизвестен. Осторожно сползаю вниз, к основанию кровати и встаю. Воздух в пещере теплый, даже по низу не веет холодом, еще одна странность. Интересно, есть ли у нее одежда кроме своего шелкового халата и где она? Хотя не об этом сейчас речь. Я смотрю на очаг, в котором весело потрескивает пламя, на закопченный котелок, из которого торчит варенная свиная голова. Показалось в прошлый раз, что ли? Определенно показалось. Странности странностями, но вот подмигивающая свиная голова… смотрю на нее пристально. Голова делает вид что не замечает мой взгляд. Уверен, едва я к ней спиной повернусь, как она подмигнет мне в спину, паскуда. Бросаю взгляд обратно на кровать. На медвежьих мехах, поджав одну ногу и вытянув другу — посапывает сама хозяйка. Сейчас она кажется совсем маленькой, прямо девушка-подросток. Ее молочно-белая плоть светится в полутьме пещеры. Узкие бедра, не чета Машиным, коленки, худые лодыжки и спелые виноградинки пальчиков на маленькой стопе. Беззащитная. Хрупкая. Одинокая.
Она опять что-то бормочет во сне и всхлипывает. Всхлипывает? Ну да, так и есть… даже одинокая слеза скатывается из уголка глаза. Хм. Охота лечь обратно, прижать ее к себе и утешить… правда из всех способов утешить голую незнакомку, гвардии лейтенант только один и знает, им он ее уже утешал. И не раз.
Я осторожно, чтобы не потревожить хозяйку — встаю с кровати. Да, надо узнать ее имя. Но в списке приоритетов этот сейчас далеко не самый важный. В пещере царит полутьма и потому я не вижу дальний угол ее пристанища… но я могу встать. Тьма сгущается там, но… я подхожу к очагу, чувствуя, как прогибается теплый мох под моими ногами…
Свиная голова из котелка — смотрит на меня в упор немигающим взглядом. Охота закрыть ей глаза… если не рукой, то накрыть чертов котел крышкой, но крышки нигде нет и ее взгляд меня нервирует. С каких это пор я стал таким нежным? Это просто мертвая плоть, мясо. Еда. Все эти белки, жиры и углеводы, с чего это такая рефлексия.
Голова подмигивает мне и расплывается в похабной улыбке. Свиньи могут улыбаться? Эта конкретная — может.
— Ну тебя — говорю я голове: — я тебя есть не собираюсь. Можешь не переживать. Хотя