В паутине сладкой лжи - Каролина Шевцова

— Может как-то…сегодня я виделась с Кристиной, она показалась мне очень милой.

— Хочешь устроить семейный ужин и пригласить мою сестру и маму, — ядовито поинтересовался я.

— Почему бы и нет, — Лера не улавливала изменившейся в разговоре температуры. Она редко считывала такие мелочи, все больше концентрируясь на себе.

— Ходить за ручки, гулять в парке и целоваться в кино?

— Я очень люблю кино!

— Лер, — я отложил бутерброд на тарелку. Есть больше не хотелось. — Тебе надоела своя фамилия и ты решила ее сменить на мою?

— Разумеется, нет, я не тороплюсь замуж. — Замахала она головой, но потом остановилась и медленно подняла на меня глаза: — А даже если да, то, что в этом такого? Андрей, я же много не прошу, просто кинь мне кость. Ты мог бы представить меня Кристине не как свою коллегу, есть много других приятных слов: моя спутница, моя девушка, моя дама, на худой конец.

— Ты воспылала страстью к притяжательным местоимениям? — едва скрывая усмешку, спросил я.

— Дело не в них, но да. Если бы действительно считал меня своей, если бы ты говорил это, то мне было бы приятно.

— Мне жаль, но крепостное право давно отменили. — Я разжал ее руки и откинул в сторону. Те безвольно повисли вдоль обнаженного тела.

— Я хочу получить какой-то статус. — упрямо спросила Лера, глядя прямо перед собой.

Я вздохнул. Хотелось скорее в душ и забыть про этот дурацкий разговор. За окном раздавались тихие голоса дворников — значит, скоро начнет просыпаться город. В то время как мы еще даже не ложились.

— Лер, — устало протянул я, — я живу иначе, и ты всегда знала это. Если тебе нужно прокричать «моя» в самое ухо, лишь бы на тебя косо не смотрела бухгалтерия, то проблема в тебе, не во мне. И нет, я не собираюсь этого говорить. Ты не принадлежишь мне, ты не моя, черт, да никто мне не принадлежит. Я не держу тебя возле себя, и ты можешь уйти, как только захочешь того. Самая выгодная форма отношений — партнерство.

— Я просто хочу быть твоей женщиной, — тихо, глядя в пол, прошептала она, стыдливо прикрывая обнаженное тело ладошками. Так, словно стеснялась того, что окутало нас минутами раньше.

— У меня нет моих женщин, Лера. Я не твой, а ты не моя. Пожалуйста, постарайся это запомнить и давай больше не поднимать эту тему. Скажи, у тебя найдется чистое полотенце? Приму душ здесь.

Я развернулся и направился в сторону ванной комнаты.

— Ты куда? — крикнула она перед тем, как я запер дверь ванной. Отвечать было слишком лениво. Вместо этого я включил яркий, бьющий по глазам свет и выкрутил до предела кран с холодной водой.

Куда? В офис. Подальше от «моей» любовницы.

В АВ-Групп я еще застал утреннюю уборку и пустые, ждущие своих хозяев кресла. Все пространство вокруг меня казалось голым и тихим. Вокруг ни души.

Следующие двадцать минут я провел в кабинете, бессмысленно нажимая селекторную кнопку, как делал сотни тысяч раз, вызывая к себе Тину. Ее следовало уволить. Мягко, с достойной выплатой, но все же поскорее выставить девчонку вон за пределы моей жизни и закрыть за ней дверь, так, чтобы больше не пробралась внутрь. Курсор мышки укоризненно мигал, указывая, что экран компьютера до сих пор чист. У нее возникнут вопросы, на которые я, разумеется, не смогу ответить.

И единственная возможность объяснить, почему я так сделал — написать письмо. То самое, строчки которого путались и плутали, образовывая на мониторе витиеватую пустоту.

От мыслей меня отвлек тонкий аромат сдобы и какое-то предчувствие нарастающей беды. Я грустно улыбнулся, глядя на белый вордовский лист — то ли Тина пришла слишком рано, то ли я опоздал. Ощущая нетерпение именинника с запакованным подарком в руках, я вышел в приемную, осторожно наблюдая, как Алевтина снимает с плеча сумку, здоровается с уборщицей, включает компьютер и, наконец, поднимает глаза, чтобы натолкнуться на мой испытующий взгляд. Она вздрогнула от испуга и неожиданности.

— Зайди ко мне. — Легкий кивок головы, и словно по волшебству в ее руках оказались блокнот и карандаш, отчего-то зеленый.

— Вы сегодня рано, — сказала она, переступив порог кабинета.

— Обычно. Я всегда так прихожу.

— Не правда. Я бы знала, если бы вы всегда так приходили. Но раз я не знаю чего-то о вас, значит, этого просто нет.

— О, серьёзно? — Я забавлялся, глядя на эти ужимки отличницы перед директором школы.

— Я никогда не вру, Андрей, — произнесла Алевтина и отчего-то густо покраснела.

— То есть ты хочешь сказать, что знаешь обо мне все?

— Все в пределах нашей работы, разумеется. Вы — тот еще фрукт и не спешите баловать меня историями жизни, хотя я очень люблю истории, особенно, если они с хорошим концом. Но за несколько месяцев я успела изучить вас и ваши привычки.

— Отлично. Тогда устроим тебе небольшой экзамен. Любимая песня, блюдо, место?

— Вы любите грустную песню этих бородачей, там еще поют тихонько так: ээээври дэээй, — на одной ноте проскулила она, — вы просили меня записать ее на флешку, чтобы всю дорогу играла только она и вам не понадобилось переключать. Вам нравятся макароны по-флотски, но без специй. И Максим Карлович сильно заблуждается, заказывая вам каждый раз морепродукты, это он их любит, а вы просто едите за компанию. Иногда, когда день не задался, вас можно найти вы срываетесь домой, перед этим заказываете большую пиццу и колу для сестры. Не знаю, зачем, возможно это что-то из детства. Не любите, когда кто-то сидит в машине позади вас, так кажется, что вы просто водитель, а тот другой человек — важная шишка. Каждый раз на переговоры или встречу вы рубашку с этими, как его…

Тина очертила ногтем линию у себя на запястье. Я зачарованно смотрел, как на коже ярким маком заалел короткий след.

— С запонками, — недовольно пробурчал и потянулся к ее руке, чтобы коснуться пальцами полоски, следа от ногтя, который тянулся вдоль маленькой синей венке. Заметив это, Тина нахмурилась, и завела руку себе за спину.