Дом странных детей - Ренсом Риггз

Мы привязали лодку и бросились к друзьям. Хью совсем запыхался, и пчелы возбужденно жужжали вокруг его головы.

— У нас беда! Пойдем скорее!

Времени спорить с ними у нас не было. Эмма надела платье поверх купальника, а я натянул на себя полные песка джинсы. Хью нерешительно посмотрел на меня.

— Я думаю, ему с нами нельзя, — произнес он. — Дело очень серьезное.

— Нет, Хью, — отрезала Эмма. — Птица была права. Он — один из нас.

Открыв от изумления рот, Хью посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на меня.

— Ты ему рассказала?!

— У меня не было выхода. Да он и сам до всего уже дошел.

Мне показалось, что Хью неприятно поражен услышанным, но затем он обернулся и крепко пожал мне руку.

— В таком случае добро пожаловать в лоно семьи.

Я не знал, что ему ответить, и просто произнес:

— Спасибо.

По дороге к дому нам удалось выудить из Хью обрывки информации о том, что произошло, но большую часть пути мы молча бежали со всех ног. Когда мы остановились в лесу, чтобы передохнуть, он обернулся к нам.

— Около часа назад в дом влетела одна из подруг Птицы, тоже имбрина. Она была в состоянии ужасного возбуждения и подняла такой гвалт, что все повскакивали с постелей. Не успели мы понять, что же, собственно, произошло, как она потеряла сознание, — в отчаянии ломая руки, рассказывал Хью. — О, я просто уверен, произошло что-то страшное.

— Надеюсь, ты ошибаешься, — ответила Эмма, и мы ринулись дальше.

В прихожей перед закрытой дверью гостиной сгрудились дети в ночных сорочках и пижамах. Они сидели вокруг зажженной керосиновой лампы и строили догадки относительно того, что могло произойти.

— Может, они забыли переустановить петлю? — прошептала Клэр.

— Бьюсь об заклад, что это были чудовища, — заявил Енох. — Наверняка они их всех съели и даже ботинок не оставили!

Клэр и Оливия зарыдали, закрыв личики ладошками. Гораций опустился возле них на колени и начал утешать:

— Ну, будет вам. Не слушайте вы Еноха с его бреднями. Все знают, что чудовища предпочитают молоденьких. Поэтому они и отпустили подругу мисс Сапсан. У нее вкус подсохшей кофейной гущи.

Оливия посмотрела на него сквозь растопыренные пальцы.

— А какой вкус у молоденьких?

— Вкус брусники, — уверенно и деловито заявил Гораций.

Девочки снова взвыли.

— Оставь их в покое! — возмутился Хью, и Гораций с воплями умчался вглубь коридора, преследуемый роем пчел.

— Что там у вас происходит? — послышался из гостиной голос мисс Сапсан. — Я слышу мистера Апистона. Где мисс Блум и мистер Портман?

Эмма съежилась и встревоженно посмотрела на Хью.

— Она знает?

— Когда она обнаружила, что тебя нет, то чуть не спятила. Решила, что тебя съели твари. Прости, Эм, я был вынужден ей сказать.

Эмма покачала головой, но выхода у нее тоже не было — надо было войти в гостиную и держать ответ. Фиона подняла руку в знак поддержки, и мы отворили дверь.

Комнату освещал лишь огонь камина, рассеивающий по стенам дрожащие тени. Бронвин ухаживала за лежащей в кресле старушкой, с головы до ног укутанной в одеяло и находящейся в полубессознательном состоянии. На лице девушки явственно читалась тревога. Мисс Сапсан сидела рядом на оттоманке и с ложки поила гостью какой-то темной жидкостью.

При виде старушки Эмма застыла на месте.

— О Боже, — прошептала она, — это мисс Зарянка.

Только тут я понял, что передо мной изменившаяся почти до неузнаваемости дама с фотографии, которую показывала мне мисс Сапсан и на которой сама она была еще совсем юной девчонкой. Тогда мисс Зарянка показалась мне грозной и неустрашимой. Теперь она выглядела хрупкой и слабой.

На наших глазах мисс Сапсан поднесла к губам мисс Зарянки серебряную фляжку и слегка ее наклонила. На мгновение старшая имбрина оживилась и выпрямилась в кресле. У нее даже глаза заблестели. Но она тут же снова ослабела и обмякла.

— Мисс Брантли, — обратилась директриса к Бронвин, — приготовьте для мисс Зарянки постель, а потом принесите бутылку вина с кокой и еще одну фляжку бренди.

Бронвин с готовностью выскочила из комнаты, мрачно кивнув нам на ходу. Затем мисс Сапсан обернулась к нам.

— Вы чудовищно меня разочаровали, мисс Блум. Чудовищно. И надо же было умудриться сбежать именно сегодня ночью!

— Простите, мисс. Но как я могла знать, что сегодня случится что-то плохое?

— Мне следовало бы вас наказать, хотя, с учетом того, что произошло, в этом не будет никакого смысла. — Директриса подняла руку и пригладила седые волосы наставницы. — Мисс Зарянка ни за что не оставила бы своих подопечных, если бы не случилось чего-то из ряда вон выходящего.

От пылающего в камине огня у меня на лбу выступил пот, но мисс Зарянка продолжала дрожать. Неужели она умрет, спрашивал я себя, неужели трагическая сцена, разыгравшаяся между мной и моим дедом, повторится, только с участием мисс Сапсан и ее учительницы? Я снова вспомнил, как дрожал в моих объятиях умирающий дедушка. Я был испуган, растерян и бесконечно далек от истины в своих предположениях о том, кто есть кто. Но то, что происходило на моих глазах на этот раз, носило, по-видимому, совершенно другой характер. Мисс Сапсан всегда знала, кто она такая.

Возможно, я выбрал неудачный момент, но я был зол и остановиться уже не мог.

— Мисс Сапсан? — начал я. — Когда вы намеревались мне все рассказать?

Она уже собиралась спросить меня: «Что рассказать?», но перевела взгляд на Эмму и прочитала ответ на ее лице. Мне показалось, что она рассердилась, но, увидев мою злость, тут же успокоилась.

— Скоро, юноша. Прошу тебя, пойми. Я не могла вывалить тебе на голову все сразу. Это было бы ужасным потрясением, и никто не знает, как бы ты повел себя. Ты мог бы сбежать с тем, чтобы уже никогда не вернуться. Я не имела права рисковать.

— Вместо этого вы принялись соблазнять меня вкусной едой, развлечениями и девочками, скрывая все темное и непривлекательное.

— Соблазнять? — ахнула Эмма. — Пожалуйста, не надо так обо мне думать. Я этого не вынесу.

— Боюсь, что у тебя сложилось о нас совершенно превратное представление, — покачав головой, ответила мисс Сапсан. — Что касается соблазнения… То, что ты видел, это наша каждодневная жизнь. Тебя никто не обманывал. Просто до поры до времени тебя не знакомили с некоторыми фактами.

— Хорошо, вот вам факт, — заявил я. — Одно из этих созданий убило моего деда.

Несколько секунд мисс Сапсан молча смотрела на огонь.

— Мне очень грустно это слышать.

— Я видел его собственными глазами. Когда я рассказал об этом другим, они попытались убедить меня в том, что я сошел с ума. Но я не был сумасшедшим, как и мой дедушка. Он всю жизнь говорил мне правду, а я ему не верил. — Меня захлестнула волна стыда. — Если бы я ему поверил, может, он все еще был бы жив.

Мисс Сапсан увидела, что я едва держусь на ногах, и предложила мне присесть на стул рядом с мисс Зарянкой.

Я сел, а Эмма опустилась на колени рядом со мной.

— Должно быть, Эйб знал, что ты тоже странный, — произнесла она. — И у него, наверное, были причины для того, чтобы хранить это от тебя в тайне.

— Он действительно знал, — вмешалась мисс Сапсан. — Он писал мне об этом.

— Тогда я ничего не понимаю. Если все его истории были правдивыми и если дед знал, что я такой же, как он, почему он заговорил об этом только в последние минуты своей жизни?

Мисс Сапсан влила еще немного бренди в рот мисс Зарянки, которая застонала и приподнялась, прежде чем снова откинуться на спинку кресла.

— Могу только предположить, что он хотел тебя защитить, — произнесла директриса. — Наша жизнь полна лишений и испытаний. Жизнь Эйба была вдвойне тяжелой, потому что он родился евреем в очень трудное время. Он подвергся двойному геноциду: как еврей — со стороны нацистов и как странный человек — со стороны чудовищ. Его терзала мысль о том, что он прячется здесь, пока его народ — а под этим словом он подразумевал как евреев, так и странных людей, — подвергается массовому уничтожению.

— Он часто говорил, что ушел на войну, чтобы сражаться с чудовищами, — кивнул я.

— Так оно и было, — подтвердила Эмма.

— Война окончилась поражением нацистов, но чудовища только окрепли, — продолжала мисс Сапсан. — Поэтому, как и многие странные люди, мы так и не покинули своего укрытия. Но твой дедушка стал совершенно другим человеком. Он стал воином и вознамерился построить свою жизнь за пределами петли. Он не желал больше прятаться.

— Я умоляла его не ехать в Америку, — добавила Эмма. — Мы все его об этом просили.

— Почему он избрал Америку? — спросил я.

— В те времена там было очень мало чудовищ, — ответила мисс Сапсан. — И потому после войны наблюдалось значительное переселение странных людей в Америку. На какое-то время многим из них удалось затеряться среди обычных людей, как, например, твоему дедушке. Он страстно мечтал о том, чтобы стать обычным человеком, живущим обычной жизнью. Он часто писал об этом в своих письмах. Я уверена, что именно поэтому Эйб так долго скрывал от тебя правду. Он хотел, чтобы ты осуществил то, что не удалось ему.