Безмолвная честь - Даниэла Стил

Положение осложнила наконец-то случившаяся реальная атака на побережье, когда японская подводная лодка двадцать третьего февраля обстреляла зону нефтяных разработок у Санта-Барбары. При атаке не погибло и не было ранено ни единого человека, но вызванная ею истерия стала последней каплей, именно той, которая и требовалась генералу Девитту.

Доказательства были налицо. Страна подверглась нападению японцев, и все мужчины, женщины и дети японского происхождения были взяты на подозрение.

Даже те, кто согласился на добровольный переезд, нигде не встретили теплого приема. Губернаторы соседних штатов подняли крик, едва заметив приток японцев через границы, Большинство японцев предпочли остаться в Калифорнии.

Здесь у них были дома, работа, знакомые, и никому не хотелось добровольно бросать налаженную жизнь.

В эти дни отчаяние росло со скоростью прилива.

Такео слушал новости и подолгу говорил с Рэйко. Ее приводила в панику мысль, что придется куда-то перебираться «добровольно». Она провела в Калифорнии всю жизнь, как и ее дети. Они никогда не бывали дальше Лос-Анджелеса. Перспектива переезда на восток, или на Средний Запад, или куда-нибудь еще тревожила ее.

— Я просто не хочу, Так. — Они уже слышали рассказы о людях, которые согласились переехать, но столкнулись с такой свирепой ненавистью, что вскоре были вынуждены вернуться в Сан-Франциско. — Я никуда не поеду.

Таку не хотелось говорить жене, что когда-нибудь им придется уехать, но с Питером постоянно обсуждал такую возможность. Что, если их просто попросят покинуть штат? Во многом истерия была вызвана многочисленностью японцев вдоль побережья. Но постепенно распространялось убеждение, что, переселившись в глубь страны, они создадут еще большую угрозу.

В конце марта вооруженные солдаты появились в районах штата Вашингтон, где проживали японцы, и дали им шесть дней на то, чтобы продать дома, предприятия и имущество, а затем велели ждать переселения. Никто еще не знал, куда будут переселены японцы. Для них предполагалось создать лагеря, но никто не знал, где именно и правда ли это. Слухи и сплетни множились с непостижимой быстротой. Все японцы затихли в ошеломленном молчании. , — Как думаешь, здесь может случиться такое? — спросила Рэйко мужа как-то ночью. Происходящее казалось невероятным, если только услышанное ими было правдой. Но Рэйко не знала, стоит ли верить слухам. В конце концов их подтвердили фотографии в газетах: дети, стоящие рядом с чемоданами, с бирками, прикрепленными к пуговицам одежды, старики, плачущие женщины и гордые местные жители с плакатами: «Япошки, убирайтесь прочь! Обойдемся без вас!»

Это был кошмар.

— Не знаю, — отозвался Так, желая вселить в жену смелость ложью, но ложь не удалась. — Думаю, да, Рэй.

Похоже, мы должны быть готовыми ко всему.

Но пока в их жизни ничего не менялось. Несмотря на все слухи, она шла своим чередом: дети ходили в школу, Рэйко и Хироко хлопотали дома. Такео каждый день отправлялся в университет, делая вид, что помогает Питеру. После занятий Кен проводил все свободное время с подружкой.

Какими бы страшными ни становились события в мире, было трудно поверить, что когда-нибудь их пути разойдутся.

Весной Питер часто посещал Хироко. Каждую свободную минуту она посвящала учебе, чтобы загладить вину перед отцом, — читала все, что могла найти о политике, искусстве, истории Америки, притом на английском языке. Ее английский заметно улучшился, Хироко как-то повзрослела. Трагедия в колледже оставила в ее душе заметный след и многому научила.

Она больше не встречалась ни с одной из однокурсниц, не получала никаких вестей из школы, кроме официального письма, в котором администрация поясняла, что сожалеет о ее отсутствии, но понимает ее. Ей пришлось уехать в разгар семестра, и учебное время было потеряно вместе с деньгами отца. Хироко болезненно воспринимала все это и когда-нибудь собиралась возместить ему ущерб. Раз или два она пыталась объяснить это Питеру, и убеждения Хироко тронули его. Внешне она не стыдилась того, что не сумела доучиться год, но в глубине души считала это собственной виной.

Она работала в саду и содержала дом в безупречной чистоте. Когда ей удавалось найти все ингредиенты, она готовила национальные японские блюда. Дети ненавидели японскую еду, а Такео и Питеру она нравилась. Хироко припомнила все традиции и секреты, которым научила ее бабушка, и с наслаждением рассказывала Питеру об обычаях японцев. Постепенно они очаровывали его, но еще больше — то, в какую умелую маленькую женщину превращается Хироко. Она прилежно училась, обсуждала с Питером его работу и события в университете. Они могли сидеть рядом часами, ведя нескончаемые беседы.

— Что же вы собираетесь делать дальше? — спросил Питера Такео как-то в апреле. Было очевидно, что Питер влюблен в Хироко, но в теперешних обстоятельствах, а может, и позже предпринять им было нечего. Совсем иным было положение Така и Рэйко. Они поженились через шесть месяцев после знакомства, а Хироко не могла даже надеяться выйти замуж за Питера в Калифорнии.

— Не знаю, — честно признался Питер. Он размышлял о том, как уговорить Хироко уехать вместе с ним из штата и пожениться, но не был уверен, что она согласится. Согласие отца имело огромную важность для Хироко, а ее отец еще ничего не знал о Питере. Она даже не могла написать и иногда до слез тосковала по родителям. — Я хотел этим летом отправиться в Японию и познакомиться с ее отцом, поговорить с ним, узнать, настолько ли он современен в своих взглядах, как кажется тебе. Но эти планы расстроились после Перл-Харбора.

— Могут пройти годы, прежде чем все это кончится, — грустно заметил Так.

— Она никогда не согласится выйти замуж без разрешения и одобрения родителей, — задумчиво отозвался Питер.

В июне ему предстояло уйти в армию. Призывная комиссия согласилась подождать до окончания семестра — особенно теперь, когда он был главой кафедры. Но никакой властью Питер не обладал, и ему было тревожно оставлять Хироко беззащитной — кроме, разумеется, защиты Танака, Несмотря на войну, Питер хотел жениться на ней, но Хироко настаивала, что они должны получить одобрение ее отца.

— Как думаешь, начнут ли они эвакуацию и здесь, Так? — Они пристально следили за событиями в Сиэтле — этот город располагался в другом штате, но армия там действовала та же самая.

— Не знаю, что и подумать. По-моему, теперь все возможно. Похоже, вся страна спятила и взъярилась на японцев — отчасти мне не в чем обвинить американцев. Мы воюем с Японией, и у них есть причины подозрительно относиться к иностранцам. Но я не понимаю, каким образом в их представлении родившиеся в Америке японцы вдруг стали иностранцами. Это какое-то безумие! — Все юноши-японцы, призванные в армию, были либо отправлены на грязные работы, либо вернулись домой. Ни одному из них не удалось попасть в боевые части. Страна ни в коей мере не доверяла преданности нисей. — Если бы я знал, что будет! Если нас и вправду эвакуируют, мы с семейством отправимся в Нью-Гемпшир. Но я по-прежнему думаю, что вскоре все придет в норму и мы снова получим работу, — он добродушно улыбнулся молодому другу, — и перед нами еще станут извиняться. Хотя что-то подсказывает мне, что это нелепая надежда.