Советник президента - Владимир Алексеевич Колганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Платов продолжал:
– Вам, конечно, кажутся странными мои слова. Все эти регламенты и методические указания мы принимали, чтобы улучшить жизнь россиян, причём не только сделать её более комфортной, но и сократить злоупотребления со стороны чиновников. А на поверку что? Коррупция вредит нам гораздо больше, чем западные санкции. Но ещё больший ущерб нанесёт неверие людей во власть, разочарование в наших действиях, сомнения в том, что мы поступаем правильно. Подумайте об этом, когда будете принимать решения, когда будете подписывать регламенты и методички… Всё! Идите и работайте!
Глава 28. Аудиенция в Кремле
Зазвонил телефон.
– Егор Васильевич?
– Да.
Подумалось, что звонят из редакции журнала. Возможно, изменили своё мнение и решили напечатать статью? Но нет…
– С вами говорят из администрации Президента Российской федерации. Песков… Эта фамилия вам знакома?
– Да вроде бы… Простите, а чем докажете, что вы это вы, а не какой-нибудь оборзевший пранкер?
– Вам направлено сообщение по e-mail с официального адреса Кремля. Писали ведь президенту, так что этот адрес знаете.
– Сейчас посмотрю… Да, получил. Так чем обязан?
– С вами хотят переговорить. Если вы не против…
– Я готов.
– Тогда я высылаю машину. Водитель вам перезвонит.
«Вот так всё просто. Позвонили, приезжайте, а что и зачем – сиди, гадай, какого лешего я им понадобился. Надеюсь, повезут в Кремль, а не в Лефортово».
Через полчаса к дому подъехал чёрный внедорожник с мигалкой, и очень скоро Егор уже входил в старинное здание на Сенатской площади в Кремле.
В приёмной президента его встретил секретарь:
– Егор Васильевич, приношу вам наши извинения, но Владим Владимычу только что позвонил Дэнс…
– Это что ещё такое? – при слове «дэнс» у Егора всегда возникала ассоциация с танго или же с фокстротом.
– Да там у них в Вашингтоне случилась заварушка! Газеты пишут, будто мы предприняли химатаку на здоровье президента, и в результате он сошёл с ума. Так вот вице-президент позвонил, чтобы заверить – Белый дом не имеет к нам никаких претензий. Как говорится, и на том спасибо.
– Похоже, я не вовремя…
– Нет-нет, Владим Владимыч будет недоволен, если я вас отпущу. Вы подождите здесь, вот свежие газеты почитайте.
– А можно я пройдусь по дворцу, ноги разомну?
– Вам можно, я распоряжусь. Только далеко не уходите, а если что, я на мобильник позвоню…
Егор вышел в коридор и посмотрел по сторонам. Он заранее изучил внутреннюю планировку здания Сената и примерно представлял себе все эти огромные залы, шикарно обставленные кабинеты и гостиные для официальных встреч. Да уж, Матвей Казаков тут постарался! Постарались и нынешние реставраторы, но сейчас Егора занимал другой вопрос – есть ли здесь что-то вроде курительной? Или придётся засмолить сигарету в туалете?
Он так и стоял в коридоре, держа в руке сигарету, как вдруг позади него послушался нежный голос:
– Тут есть закуток, где можно покурить. Это если уж очень невтерпёж. Я вас провожу. Но если застукают, возможны неприятности.
Егор обернулся. Перед ним стояла молоденькая девушка в узких чёрных брючках с бретельками поверх белой кофточки. С интерьером не очень сочеталось, но… Но прежде всего следовало сказать что-нибудь в ответ, иначе было бы невежливо:
– Мне это не грозит.
– Ну да, я знаю. Вас Платов пригласил, – и, видя удивление Егора, незнакомка пояснила: – Я здесь что-то вроде помощника секретаря по всем вопросам, связанным с культурой.
– Ах так? Я-то думал, что здесь занимаются исключительно политикой.
– Вы правы! И по большому счёту мне здесь делать нечего, но всё ещё надеюсь, вдруг повезёт и что-нибудь изменится… – незнакомка улыбнулась, и было в её улыбке и лукавство, и та самая надежда, и немного грусти.
Егор никогда бы не подумал, что губы могут выражать столько разных чувств. Впрочем, тут самую важную роль исполняли глаза – серо-зелёные, нельзя сказать, чтобы очень большие, но какие-то лучистые, словно бы в глубине их время от времени зажигалось маленькое солнце. «Солнышко – так будет точнее», – подумал Егор и направился вслед за незнакомкой.
Тем временем она представилась:
– Кстати, меня зовут Катерина, можно просто – Катя.
Это было служебное помещение рядом с библиотекой, что-то вроде подсобки. То ли вентиляция хорошая, то ли кто-то из здешней обслуги тоже курил, но эта обитель для курящих сохранилась. Отчасти потому, что дверь была всё время заперта, но у Кати был свой заветный ключик.
– А я читала ваши книги. Особенно «Лулу» понравилась. Финал замечательный! Как вам это удаётся?
– Вы знаете, это был мой первый роман. Я тогда ещё работал…
– Да-да, в каком-то НИИ.
– От вас ничего не утаишь! – улыбнулся Егор. – Так вот, писал урывками, в метро, в электричке, иногда даже на ходу.
– Как это?
– Ну вот возникла интересная мысль, даже не мысль, а целая фраза. Остановился, записал и пошёл дальше.
– Прежде писали стоя у конторки, а теперь на ходу? Ритм жизни изменился? А как все, дома, сидя за письменным столом, не пробовали?
– Да я и дома пишу, а вы что подумали? Пишу, сидя на диване… Но стоит сесть за стол, и всё, затык! Ничего толкового в голову не приходит. Возможно, потому что так все делают, а я, как все, не могу и не хочу.
– Для вас нет авторитетов?
– Ну почему же нет? Достоевский, Чехов, Олеша, Платонов, Трифонов, Астафьев. Ну и Булгаков, хотя мне у него далеко не всё нравится.
– И больше никого?
– Увы, на Трифонове русская литература закончилась.
– Ну нет, Егор Васильевич, тут я с вами не согласна! Что вы такое говорите? Как так можно?! – в гневе Катя была очаровательна вдвойне, но это не значит, что следовало ей уступить в столь важном споре.
– Ну так назовите хотя бы одного. Найдётся ли писатель, которого можно поставить в один ряд с теми, кого я перечислил?
Катя прикусила губу и задумалась. Но тут у Егора зазвонил мобильник – секретарь пригласил в кабинет для аудиенций. Тут уж было не до обсуждения успехов всех этих лауреатов больших и малых премий.
Платов встретил Егора, встав из-за стола, и тут же предложил сесть. И то верно: в ногах правды нет, тем более, если предстоит откровенный разговор. Тут всё было, как обычно – вот президент, а напротив тот, кого президент допрашивает.
