Сиротка. Дыхание ветра - Мари-Бернадетт Дюпюи

Тала вздохнула. Ей тяжело давалась эта жизнь взаперти, ведь девочка привыкла к полной свободе.

— Потерпи, Киона, — сказала она. — Лучше принеси чашки нашим гостьям.

Девочка подбежала к шкафу и достала оттуда посуду. Эрмин осматривалась, чтобы увидеть, как устроилась здесь ее свекровь. Семейство Дунэ, наверное, пришло бы в ужас: их кухня теперь напоминала охотничью хижину. Тала перенесла сюда матрас, который накрыла пестрым покрывалом и волчьими шкурами, и положила возле печки. На окно она повесила «ловца снов» — круги, сплетенные из тростника, между которыми были натянуты нити наподобие паутины. Все это было украшено перьями совы. Тошан утверждал, что ловушки притягивают к себе кошмары и дети лучше спят.

— В общем, Тала, ты пользуешься только одной комнатой, — констатировала Эрмин.

— Да, мне вполне достаточно. Я никогда не могла понять, для чего бледнолицые строят такие большие дома. Одну комнату легче нагреть. Мы с Кионой очень хорошо здесь себя чувствуем.

— Делай, как тебе удобнее. Ты дома.

Мадлен тоже пришла и уселась на шкуру. Они выпили кофе возле елки. Это ужасно понравилось Кионе, которая принялась играть с мячом, набитым опилками.

— Надеюсь, вы будете часто к нам наведываться, — сказала Тала, присоединившись к ним. — Ты знаешь, Эрмин, что это подсвеченное дерево стало и моим другом? По вечерам я выключаю верхний свет, остаются только эти маленькие разноцветные лампочки и горит огонь за заслонкой в печке, это так красиво! Странный обычай, но мне он по сердцу.

— Он пришел к нам из стран Северной Европы, — объяснила молодая женщина. — Должна тебе сказать, Тала, что я поставила свою мать в известность о том, что вы с Кионой проведете зиму в Робервале. Я также добилась того, что мой отец будет исполнять свои обязанности крестного и позаботится о вас в случае необходимости. В нашей ситуации необходимо находить правильные решения, забыв о прошлом. Сегодня утром мои родители сопровождали меня сюда на машине.

Эрмин говорила очень тихо, чтобы девочка не слышала, хотя она, казалось, была полностью увлечена игрой. Потом добавила отстраненно:

— Они поехали на поезде в Шикутими. Маме нужно сделать покупки, наверняка это рождественские подарки. Они проведут там два дня.

— Какая глупость! — процедила индианка сквозь зубы. — А кто будет защищать вас сегодня вечером? С кем остались твои дети?

— Не волнуйся, мама все предусмотрела и организовала за несколько минут. Бетти, наша соседка, присматривает за детьми. Ее старший сын, Симон Маруа, уже месяц работает на сыроварне на улице Ганье. Он часто ночует в пансионе, но сегодня заберет автомобиль моих родителей и поедет за нами следом. Кроме того, он и его брат Арман будут ночевать в нашем доме. Знаю, кто этому страшно обрадуется! Шарлотта! Они с Симоном обручились или вот-вот обручатся.

— Ну что ж, твоя мать приняла разумное решение, — вздохнула Тала. — Лора — сильная и гордая женщина. Ну а ты, Мадлен, для чего ты приехала с Эрмин?

— Хотела сходить в церковь исповедаться, — застенчиво прошептала кормилица.

Тала пожала плечами с презрительным выражением лица, но никак не прокомментировала реплику. Услышав эти слова, Эрмин встала, вспомнив о своих обязанностях.

— Я отвезу тебя в церковь Нотр-Дам! — сказала она подруге. — Вернемся в полдень, Тала. Я куплю мяса и сладкого.

— А я могу с вами пойти? — взмолилась Киона, отложив мяч в сторону. — Мимин, возьми меня с собой!

— Не могу, родная! — с сожалением ответила молодая женщина. — В другой раз… Верь мне, девочка.

Киона покачала головой. Она взяла свою куклу и с грустью положила ее на шкуру. Это зрелище разжалобило Эрмин, но у нее не было другого выхода.

Однако чуть позже, когда она высадила закутанную и неузнаваемую Мадлен перед церковью, ее вдруг осенило.

— Гениально! — воскликнула она, направляя упряжку в сторону санатория в Робервале.

Сестра Аполлония приняла Эрмин в большом кабинете, два окна которого, выходившие на озеро, были покрыты изморозью. Старая монахиня, сидя перед большой канцелярской книгой, смущенно улыбнулась гостье.

— Здравствуй, Мари-Эрмин. Очень мило с твоей стороны навестить меня, но нужно было предупредить заранее. У меня совершенно нет сейчас времени.

— Я на минутку, сестра. Я просто воспользовалась тем, что была в городе, и заехала к вам. Я осмотрела часть здания. Этот санаторий — что-то потрясающее, современный и расположен прекрасно.

Взгляд серых глаз сестры Аполлонии за стеклами очков выражал живое одобрение.

— По правде говоря, я просто хотела назначить день концерта, о котором мы говорили в прошлый понедельник. Предлагаю либо тридцатое декабря, либо второе января, если у вас на эти числа ничего не запланировано.

— Тридцатое подходит лучше, дитя мое. Благодарю тебя за готовность посвятить часть своего времени нашим больным. Я буду просто счастлива послушать тебя. Наверное, ты сделала огромные успехи.

Это слово вызвало улыбку Эрмин. Она нашла стул и села, что, казалось, удивило монахиню.

— Тебе нужна дополнительная информация? — спросила она. — Тогда обратись к секретарю.

— Нет, сестра, я хотела поделиться с вами тем, что очень меня волнует.

— Слушаю тебя.

— Так вот. Речь идет о девочке пяти с половиной лет, о которой я говорила вам во время нашей первой встречи. Она мне по-настоящему дорога. Этот ребенок проводит зиму здесь, в Робервале, но она трижды являлась мне в Валь-Жальбере. — Молодая женщина предпочла умолчать о своих родственных связях с Кионой. Это было слишком запутано и наверняка неприятно поразило бы сестру Аполлонию.

— Эти видения были удивительно отчетливы и приходили ко мне, когда я бодрствовала. Мои дети и кормилица тоже ее видели. Это бывает, когда я грущу из-за разлуки с мужем или оплакиваю своего ребенка… или когда возникает какая-то опасность.

— То, что ты описываешь, похоже на билокацию, или двутелесность, — подтвердила сестра Аполлония с недоверчивым видом. — Наша церковь допускает существование этого феномена, но просит нас быть крайне осторожными, поскольку так может проявляться как добро, так и зло.

— Билокация! — повторила Эрмин. — Я никогда не слышала этот термин.

— Это означает «находиться одновременно в двух разных местах». В истории известны примеры билокации, например, случай монахини Агнессы[29] в XVII веке, которая посетила французского священника Жан-Жака Олье[30]. Молодая женщина выглядела мертвой или погруженной в глубокий сон, но он отчетливо видел ее живой во время своего отшельничества в Сен-Лазаре; могу также назвать тебе случай Альфонса Лигурийского[31], который утверждал, что был в Риме у смертного одра папы Климента XIV, тогда как находился в это время во дворце епископа, беседуя с его главным наместником. Это происходило в 1774 году. «Вы думали, я сплю, — сказал он позднее, — но нет, я был возле только что почившего в бозе папы». Через несколько дней стало известно, что и в самом деле, папа умер в тот самый день и в тот самый час.

Сестра Аполлония перекрестилась. Эрмин похолодела. Разве можно сравнить лучезарную маленькую Киону с этими взрослыми и к тому же воцерковленными людьми?

— Кстати, Киона очень умная девочка, — добавила молодая женщина, стараясь доказать свою правоту.

— Дьявол бесконечно хитер, — ответила сестра Аполлония холодным тоном. — Я не правомочна просвещать тебя, Мари-Эрмин, хотя досконально изучала священную историю. Но пятилетняя девочка — легкая добыча дьявола, впрочем, как и ты сама. Ты живешь в искусственном мире, мире театра. Ты обогащаешься, изображая разные персонажи — более или менее достойные. Я советую тебе обрести прочную веру и посещать службы. Всем известно, что там, где ты живешь, ты в церковь не ходишь.

— Не всегда просто ходить на службу из лесной чащи, но я храню верность слову Божьему! — запротестовала молодая женщина. — А если бы вы увидели Киону, то поняли бы, что она похожа на ангела небесного.

— Ты должна поделиться своими наблюдениями с кюре из церкви Нотр-Дам. Может быть, у него найдутся ответы на твои вопросы. Однако я бы тебе посоветовала как можно скорее отдать это дитя в церковную школу. Киона — не христианское имя!

Эрмин поднялась, испытывая раздражение и озабоченность одновременно.

— Сестра моя, какое значение имеет ее имя? Киона чахнет вдали от близких, вдали от леса. Я сейчас вся на нервах и крайне утомлена. Возможно, у меня просто были галлюцинации. Простите, вы, наверное, сочли меня чересчур доверчивой.

Молодая женщина запуталась в извинениях, так ей не терпелось выйти на свежий воздух, скрыться от проницательных глаз старой монахини.

«Я ни за что не должна была говорить ей о моей Кионе! Ни за что! — укоряла она себя, выходя из санатория. — Сестра Аполлония не способна понять, кто Киона на самом деле. Как будто дьявол может иметь к этому какое-то отношение! Киона — ангел… Мой ангел!»