Мифы и легенды Японии - Хэдленд Дэвис

Поскольку все попытки Ёнэ попасть в дом Синдзабуро оказались тщетными, она каждую ночь стала приходить к Томодзо и умолять его убрать священные тексты из дома его господина. Не раз из-за сильного страха Томодзо обещал это сделать, но с наступлением рассвета храбрость возвращалась, и он принимал решение не предавать того, кому был столь многим обязан. Однако настала ночь, когда Ёнэ решила положить конец обману Томодзо. Она пригрозила Томодзо, что возненавидит его, и вдобавок скорчила такую ужасную гримасу, что Томодзо чуть не умер от страха.

Жена Томодзо, Минэ, случайно проснулась и услышала голос незнакомой женщины, разговаривающей с ее мужем. Когда эта женщина-призрак исчезла, Минэ дала своему мужу и господину коварный совет согласиться выполнить просьбу Ёнэ при условии, что та вознаградит его сотней рё[94].

Через два дня, когда злодей слуга получил свое вознаграждение, он отдал Ёнэ маленький золотой образ Будды, забрал из дома своего господина один из свитков со священными текстами и закопал в поле сутру, которую обычно читал его господин. Это все позволило Ёнэ и ее госпоже снова войти в дом к Синдзабуро. И снова началась эта ужасная любовь мертвого с живым, предопределенная таинственной силой Кармы.

Когда Томодзо, как обычно, пришел на следующее утро поприветствовать своего господина, он не получил ответа на свой стук в дверь. В конце концов он зашел в дом и увидел, что там, под москитной сеткой, лежит его мертвый хозяин, а рядом с ним – белые женские кости. Костлявые руки Цую – Утренней Росы – обнимали за шею того, кто так сильно ее любил, того, кто любил ее с такой страстью, что эта любовь привела его к погибели.

Глава 19

КОБО ДАЙСИ, НИТИРЭН И СЕДО СЁНИН

Когда он умер, словно яркий свет внезапно угас во мраке ночи.

Кобо Дайси, что означает «Великий Учитель, Несущий Закон», родился в 774 году и был самым почитаемым и известным японским буддийским святым. Он основал буддийскую секту Сингон-сю, известную своими магическими заклинаниями и почти непостижимыми эзотерическими учениями. Также считается, что он изобрел хирагану – слоговую азбуку, форму скорописи. Из поэтического произведения «Намудайси», повествующего о жизни этого великого святого, можно узнать, что Кобо Дайси привез с собой из Китая жернов и несколько семян чайного дерева и таким образом возродил традиции чаепития, которые перестали соблюдать уже долгое время. В этом произведении также говорится, что именно Кобо Дайси научил народ пользоваться углем. Он был знаменит как великий проповедник, но и не менее известен как каллиграф, художник, скульптор и путешественник.

Однако Кобо Дайси известен в основном невероятными чудесами, которые совершал, о чем нам сообщают многочисленные легенды. Его зачатие было чудесным, поскольку во время родов его матери в усадьбе даймё на побережье Бёбу неожиданно вспыхнул яркий свет и Кобо Дайси вошел в этот мир со сложенными будто для молитвы ручками. В пятилетнем возрасте он сидел среди лотосов и разговаривал с буддами, но сохранил в тайне полученную мудрость. Людские горести и боль волновали его сердце. Когда на вершине горы Сассин Кобо Дайси решил пожертвовать своей жизнью во искупление человеческих грехов, к нему явились несколько божеств и не дали его пылкой душе погибнуть, пока он не исполнит предначертанного ему судьбой. Даже его детские игры носили религиозный характер. Однажды он построил глиняную пагоду и тут же был окружен четырьмя небесными правителями (индуистскими божествами). Посланник императора, которому случилось проезжать мимо, когда произошло это чудо, был так сильно поражен, что назвал маленького Кобо Дайси «Предсказывающим Чудо». В «Намудайси» говорится, что, когда он пребывал в Мурото, в земле Тоса, во время проведения религиозного обряда яркая звезда упала с небес и попала Кобо Дайси прямо в рот, а затем, когда в полночь перед ним предстал злой дракон, Кобо Дайси плюнул в дракона и убил его своей слюной.

В девятнадцать лет он уже был облачен в черные шелковые одежды буддийского монаха и с жаром и рвением, никогда не покидавшими его, искал просвещения.

«Среди разных путей к тому, чтобы стать Буддой, – говорил он, – самый верный путь – это путь ками».

Во время своих усердных занятий он обнаружил книгу, в которой описывалось учение буддийской школы Сингон, учение, которое очень походит на древнеегипетское. Книга была столь сложной, что даже самому Кобо Дайси не удавалось постичь ее смысл. Но, нисколько не отчаиваясь, он получил разрешение императора на поездку в Китай, где в конечном итоге и постиг тайный и глубокий смысл книги и достиг той степени святости, что на грани волшебства.

Пока Кобо Дайси был в Китае, император, прослышав о его славе, послал за ним и попросил переписать название одного из покоев императорского дворца, название, стертое беспощадным перстом Времени. Кобо Дайси, держа по кисти в каждой руке, еще одну во рту и еще две между пальцами ног, начертал по велению императора на стене иероглифы, и за такое необыкновенное искусство император назвал его Гохицу-осё («Монах, Пишущий Пятью Кистями»).

Еще будучи в Китае, Кобо Дайси как-то встретил мальчика, стоящего на берегу реки.

– Если ты и есть тот самый Кобо Дайси, не соблаговолишь ли написать что-нибудь на небе? – попросил мальчик и добавил: – Слыхал я, что не существует чудес, которые были бы тебе не под силу.

Кобо Дайси поднял свою кисть. Кисть быстро задвигалась в воздухе, и в голубом небе появилась надпись иероглифами, которые были совершенны по форме и удивительно прекрасны.

Тогда мальчик тоже сделал надпись на небе, не уступая в искусстве Кобо Дайси, а затем сказал:

– Мы оба умеем писать на небе. Теперь я прошу тебя написать что-нибудь на этой текущей реке.

Кобо Дайси охотно согласился. Его кисть снова задвигалась, и на этот раз на водной поверхности появился стих, восхваляющий эту реку. Слова на мгновение застыли, а потом были унесены быстрым течением.

Казалось, между двумя чудотворцами происходит состязание в магической силе, потому что, как только письмена, написанные Кобо Дайси, исчезли, унесенные течением, мальчик тут же написал на бегущей воде иероглиф «Дракон», но тот остался неподвижным.

Кобо Дайси, будучи человеком большой учености, сразу же заметил, что мальчик пропустил тэн – точку в этом иероглифе. Когда Кобо Дайси указал на ошибку, мальчик сказал, что забыл написать тэн, и попросил известного святого дописать иероглиф за него. И как только Кобо Дайси сделал это, то иероглиф «Дракон» превратился в настоящего Дракона. Его хвост захлестал по воде, грозовые тучи поплыли по небу, и засверкали молнии. В следующее мгновение Дракон поднялся с водной глади и взмыл в небеса.

Несмотря на то что магическая сила Кобо Дайси превосходила силу мальчика, он спросил у него, кто он такой, и мальчик ответил:

– Я – Мондзю Босацу[96] – Божество Мудрости. Как только мальчик сказал эти слова, от него стало исходить яркое сияние, лик его засверкал божественной красотой, и, подобно Дракону, он взмыл в небеса.

Однажды Кобо Дайси пропустил тэн на дощечке с надписью над вратами императорского дворца. (Отсюда японская пословица: «Даже Кобо Дайси иногда пишет неправильно».) Император приказал принести лестницу, но Кобо Дайси, не воспользовавшись ею, стоя на земле, подбросил свою кисть, которая, дописав тэн, упала обратно ему в руку.

Однажды Кино Момоэ высмеял некоторые иероглифы, начертанные великим Кобо Дайси, сказав, что один из них похож на самодовольного борца. На следующую же ночь после этого глупого высказывания Момоэ приснилось, что какой-то борец наносит ему удар за ударом, – более того, его соперник прыгнул на него, причинив невыносимую боль. Момоэ проснулся, громко крича от боли, и, пока кричал, увидел, как борец превращается в иероглиф, над которым он так опрометчиво насмехался. Этот иероглиф поднялся в воздух и вернулся обратно на дощечку, с которой спустился.

Момоэ был не единственным, кто так неблагоразумно смеялся над трудами великого Кобо Дайси. Легенда повествует о том, как один человек по имени Ономо Току сказал, что один из иероглифов «Шу»[97], искусно выписанных святым, скорее походит на иероглиф «рис». Той же ночью Ономо Току имел все основания пожалеть о своей глупости, поскольку, пока он спал, иероглиф «Шу» принял человеческий облик, превратился в обдирщика риса и двигал вверх и вниз тело обидчика точно так, как работают молотки во время молотьбы риса. Когда Ономо Току проснулся, то обнаружил, что все его тело покрыто синяками, а во многих местах кровоточит.