Год, когда мы встретились - Ахерн Сесилия

Она приезжает исполненная такого воодушевления, что, кажется, сейчас взорвется. Единственное место, где мы можем спокойно поговорить, это моя спальня, потому что внизу мечешься ты, обсуждаешь со своим адвокатом утренний инцидент – фотограф, чью камеру ты грохнул об землю, грозится подать заявление за намеренную порчу имущества. Но этот номер не пройдет, потому что он уже успел заработать на снимках, которые сделал этой самой камерой. Они выложены в Интернете, на сайтах, где муссируют сплетни и слухи из жизни знаменитостей. Он все же поймал тебя в тот момент, когда ты тянешься к камере с видом законченного убийцы, да еще и снял под таким углом, что ты похож на Кинг-Конга: два могучих подбородка, грудь выпячена, сейчас всех сметешь на своем пути.

Мы с доктором подходим к лэптопу, чтобы получше разглядеть снимки.

– Бога в душу мать, – стонешь ты. – Хорошо, что детей сейчас нет дома.

– Моя альпийская горка неплохо получилась, – увеличивая кусок на заднем плане, с удовлетворением отмечаю я. – Жалко только, что фонтан еще не доделан.

И быстренько сматываюсь наверх, пока Кинг-Конг меня не пришиб. Доктор возвращается к телевизору смотреть «Дома на продажу».

– А квартира-то до ремонта выглядела лучше, – прицокивает он.

– У тебя сегодня какой-то дурдом, – хмыкает Каролина, забирая чашку кофе, который я ей принесла.

– Добро пожаловать в мой новый мир, – криво улыбаюсь я.

– Так на чем я остановилась?

– На том, как вы вместе сосали леденец.

– А, точно! – Ее глаза мечтательно затуманиваются, и она в подробностях описывает мне сексуальные игры, которые у них уже давно вышли за пределы спальни. – Но вообще-то, – Каролина наконец останавливается и переводит дух, – я пришла к тебе потому, что у меня появилась потрясающая бизнес-идея… и я хочу, чтобы мы с тобой над ней поработали! – Она чуть не визжит от восторга. – У меня есть только мега-идея, но я понятия не имею, куда ее приткнуть. А ты это сотни раз делала. Возьмешься? Пожалуйста!

– Ну и ну. – Я ужасно рада, но при этом осторожничаю. Работать с друзьями штука сложная, и я еще не слышала саму идею. Поэтому заранее готовлю план отступления. – Ладно, рассказывай, что ты придумала.

Каролина подготовилась лучше, чем я ожидала. Она достает папку с надписью GUNA NUA, что по-ирландски означает «новое платье». Идея в том, что ты размещаешь фото какой-то своей вещи на сайте – Каролина уже купила доменное имя – и выбираешь, на что хотела бы ее поменять. Твоя вещь переходит к другому владельцу, а у тебя взамен появляется что-то новенькое. Деньги в этом обмене никак не участвуют, единственное обязательство – шмотки должны быть после химчистки и в хорошем состоянии.

– Там будут разные коллекции: дизайнерские вещи, винтаж, уличная одежда – все что хочешь. Ты задаром получаешь новые вещи, а заодно избавляешься от того, что не носишь.

– И откуда прибыль?

– От подписки. Люди платят за членство на сайте. За пятьдесят евро в год можно получить сколько угодно новых шмоток. Честное слово, Джесмин, я знаю, что это хорошая рыночная ниша, я вижу ситуацию, и она сейчас удручающая. Так что одежда-на-обмен – классный вариант, я уверена.

Это не безупречная бизнес-идея, отнюдь, и по мне так пятьдесят евро слишком много, но если я вижу проблему, то я вижу и ее решение. Хм, может быть занятно.

– Я знаю, что тебе это тоже сейчас нужно, поэтому отнесись к моему предложению всерьез. – Каролина старается меня продавить. И добивается обратного эффекта.

Впечатление такое, что она делает мне одолжение, а все обстоит иначе: я нужна ей, чтобы разработать концепцию и продвинуть ее дальше. Пока что это неплохая, но очень сырая, непродуманная идея. И я ей нужна, чтобы воплотить ее в реальность. Мне не нравится ее подход, мол, она мне помогает. Чувствую, что закипаю от раздражения. Каролина этого не улавливает и продолжает давить.

– У тебя когда кончается принудительный отпуск? В ноябре, да? Ну и отлично, мы сможем спокойно довести идею до ума, все подготовим, а там и ты «выйдешь на свободу». Прощай, садоводство, тебе уже будет не до нарциссов. – Она хотела, чтобы это прозвучало лестно, но не вышло.

– В ноябре нарциссов не бывает, – хмуро говорю я.

Она обиженно поджимает губы:

– Тебе виднее.

Захлопывает свою папку.

– Если ты считаешь, что все это чушь, так и скажи: это чушь. – Прижимает папку к груди и скрещивает поверх нее руки.

– Нет, дело не в этом. Просто, понимаешь, я не то чтобы очень ищу работу. Спасибо тебе огромное, что подумала обо мне, и это могло бы подойти, но вообще-то мне уже предложили кое-что.

– Что?

– На меня вышел один хедхантер, потрясающий мужчина, кстати сказать… – Улыбаюсь, а потом говорю серьезно: – Это связано с изменением климата и правами человека.

– С изменением климата? Чего ты вдруг этим заинтересовалась? У тебя подснежники слишком поздно расцвели в этом году? – смеется она.

Ну да, очень смешно. Все друзья последнее время шутят над моим новым неожиданным увлечением. Я отказываюсь от приглашений выпить вместе кофе, в гостях обсуждаю свои садоводческие достижения и проблемы. И у них новая мода: давайте хохмить на тему «Джесмин и ее садик». Я их понимаю, правда, но… Каролина так на меня смотрит, что я спрашиваю себя, стоило ли вообще обсуждать с ней мою гипотетическую работу. Впрочем, наплевать, пусть думает, что мне нужна именно она.

– Ну и что, ты согласишься?

– Я об этом подумываю. – Сама удивляюсь, что так честно ответила.

Она пристально на меня смотрит, постепенно перестает хмуриться, и я с облегчением улыбаюсь.

– Джесмин, ты будешь со мной работать? Да или нет? Я не обижусь, говори.

Прикусив губу, некоторое время молчу, а потом понимаю, что не могу ответить прямо здесь и сейчас.

– Лучше расскажи мне, что вы там еще с леденцами делали.

Поняв, что мне нужно время, она с усмешкой говорит:

– Ладно, но передай всем, кто захочет этим заняться, что леденцы ужасно липнут к волосам. Так что пусть побреют, что только можно.

Пока она болтает, я думаю о Санди. Нет, не в связи с леденцовыми играми, а потому что мне совсем не хочется его подвести, ведь хоть мы и знакомы всего ничего, а он так в меня верит.

– Санди, – говорю я в трубку, и у меня слегка кружится голова от звука его голоса. Кроме того, я нервничаю от того, что мне предстоит ему сказать.

– Джесмин. Замечательно. Я как раз про вас думал. Что не редкость в последнее время.

Как трогательно и как необычно, учитывая характер наших отношений, но он быстро переключается на рабочий тон, как будто ничего «такого» и не имел в виду. Судя по всему, он на улице, до меня доносится шум машин, ветер, голоса. Деловой человек, хедхантер на охоте, а я здесь, в своем тихом саду, куда специально вышла, чтобы с ним поговорить, потому что с недавних пор только здесь мне хорошо и спокойно. Пошел третий день, как папарацци безотлучно караулят тебя возле дома. Они сидят в фургоне, укрываясь от холода, и ждут, что ты выйдешь, чтобы спровоцировать на новые агрессивно-бессмысленные поступки. А таблоиды меж тем все активнее раскручивают историю с проституткой, которой, как они пишут, Тони заплатил не только за студийные услуги. Мало того, она сама продала разным изданиям разные версии того, как все было, и понятно, что ни малейшей радости твои бывшие работодатели от всего этого не испытывают.

– Как поживает ваш фонтан?

– Почти доделала. Сейчас кладу настил вокруг него. Видели бы меня мои прежние сослуживцы – с молотком и ящиком гвоздей.

– О, тогда папарацци лучше поостеречься.

Замолкаю и оглядываюсь. Он что, где-то поблизости? Да нет, я слышу в телефоне совсем другой «задний фон».

В ответ на мое молчание он поясняет, что видел фотки в Интернете.

– Ваш сад отлично смотрится.

– Жалко только, что фонтан еще не готов.

– Ничего, я уверен, вы быстро справитесь. – Мне слышно, что он улыбается. – Итак, я вот почему о вас думал: прочитал сегодня, что колокольчикам придется очень плохо, если наступит глобальное потепление. Колокольчики и другие весенние цветы начинают цвести довольно рано, когда еще совсем холодно, потому что вся их сила в луковицах. Она там накапливается за лето и хранится всю зиму.