Откровения - Оливер Боуден

– Один из моих людей видел, как сюда принесли большую партию оружия. И мне стало интересно.

Эцио обдумал его слова; судя по всему, его подозрения оправдались.

– Оружие, – он помолчал. – Я должен все увидеть своими глазами.

Но внешние стены Арсенала хорошо охранялись, а врата выглядели неприступными.

– Недостаточно просто убить всех солдат, – озвучил мысли Наставника Юсуф. – Даже не представляю, как ты попадешь внутрь.

Площадь, на которой они стояли, была набита людьми – одни спешили домой после рабочего дня, другие в кофейни и таверны, гостеприимно распахнувшие свои двери. И тут от главных ворот донеслись крики – между тремя янычарами и одним из торговцев вспыхнула ссора.

– Тебя предупреждали уже дважды, – угрожающе произнес офицер. – У ворот Арсенала запрещено торговать! – Он повернулся к подчиненным. – Уберите все это!

Рядовые подхватили ящики с фруктами и потащили их прочь.

– Лицемеры! – прорычал торговец. – Если бы ваши люди не покупали у меня, я бы не стал здесь торговать!

Офицер проигнорировал его слова, солдаты продолжали свою работу, но торговец и не думал останавливаться. Он вплотную подошел к офицеру.

– Вы хуже византийцев, вы – предатели!

В ответ янычар ударил торговца кулаком. Тот со стоном упал на землю, схватившись за окровавленный нос.

– Замолчи, ублюдок! – огрызнулся офицер.

Он отвернулся, наблюдая, как солдаты конфискуют товар, а из собравшейся вокруг толпы на помощь торговцу выбежала женщина. Юсуф и Эцио увидели, как она помогла ему встать и прижать к разбитому носу носовой платок.

– Даже в мирное время, – мрачно сказал Юсуф, – беднякам постоянно достается.

Эцио задумался, вспоминая, что совсем недавно в Риме была точно такая же ситуация.

– Но если мы поднимем их на борьбу, это сыграет нам на руку?

Юсуф посмотрел на друга.

– Ты хочешь спровоцировать их? Подбить на бунт?

– Да, сейчас толпа не очень внушительна. Но, если их будет много…

Мужчины смотрели, как янычары беспрепятственно забрали остатки фруктов, оставив прилавок торговца пустым, и ушли через главные ворота в Арсенал.

– Притвориться сочувствующим ради своих целей? – с презрением выдохнул Юсуф. – Как благородно!

– Я знаю, это некрасиво. Но это сработает, верь мне.

– Как-нибудь да сработает, – Юсуф пожал плечами. – И я не вижу иного способа проникнуть внутрь.

– Пойдем. Здесь уже достаточно большая толпа. Похоже, торговца здесь уважали. Пойдем, поговорим с людьми.

Более получаса Юсуф и Эцио бродили в толпе, намекая и убеждая, уговаривая и вдохновляя простых людей, которые оказались крайне восприимчивы к идее наконец-то положить конец своим угнетениям. Казалось, им был просто нужен кто-то, кто зажег бы в них это желание. Когда толпа разрослась, Эцио обратился к людям. Рядом с ним стоял решительно настроенный торговец фруктами. Юсуф заметил, что большая часть мужчин и женщин вооружены. Торговец фруктами держал большой изогнутый нож.

– Сплотимся, братья, – призывал Эцио. – Отомстим за несправедливость. Закон един и для вас, и для янычаров! Пришло время показать, что мы не будем терпеть тиранию!

– Да! – проревело несколько голосов.

– Мне больно смотреть, как они притесняют вас, – продолжал Эцио. – А вам?

– Да!

– И вы встанете вместе с нами?

– Да!

– Вперед!

В этот момент врата Арсенала распахнулись, и оттуда на площадь вышел отряд вооруженных янычаров, после чего ворота снова закрылись. Янычары, обнажив мечи, заняли позицию у ворот, не сводя взглядов с враждебно настроенной толпы. Не испугавшись мечей, возмущенные люди, число которых стремительно росло, бросились к воротам. Толпа стремительно налетела на янычаров, и, взяв численностью, частично раздавила противника, а частично обратила в бегство. Подстрекаемая Эцио и Юсуфом толпа принялась штурмовать ворота.

– Долой янычаров! – кричали сотни голосов.

– Закон един для всех! – подхватывала другая сотня.

– Откройте ворота, трусы, или мы выбьем их!

– Ворота долго не выдержат, – сказал Эцио Юсуфу.

– Люди помогли тебе, Наставник. Верни им долг – защити их.

На помощь запершимся в Арсенале от северных и южных стен пришло два отряда янычаров, солдаты обрушились на толпу с двух сторон.

– Придется вступить в ближний бой, – кивнул Эцио и одновременно с Юсуфом обнажил крюк-нож и скрытый клинок, и бросился в атаку.

Воодушевленные слаженными и точными действиями двух ассасинов, люди на обоих флангах мужественно отбили атаку янычаров. Сами янычары не ожидали встретить такое яростное сопротивление. Растерявшись, солдаты допустили смертельную ошибку и потерпели поражение. В этот же миг ворота поддались, доски затрещали и сломались. С сильным треском, перекладина, закрывавшая врата изнутри, разлетелась в щепки, ворота распахнулись, сломанные двери повисли на массивных железных петлях.

толпа в один голос взревела, словно торжествующий зверь, люли хлынули в Арсенал. Над толпой взлетали вверх одиночные голоса:

– Вперед!

– Мы внутри!

– Справедливость или смерть!

Янычары были бессильны остановить стремительное наступление толпы, но, благодаря отработанной дисциплине, не дали людям пройти дальше главной площади, вынудив их вступить в свирепые бои. Пользуясь суматохой, Эцио, словно призрак, проскользнул в здание.

ГЛАВА 38

Вдали от разрушенных ворот в западной части Арсенала, Эцио, наконец, нашел то, что искал. Здесь было тихо, большая часть солдат Арсенала сейчас сражалась на площади у ворот, а с теми, кто встречался ему на пути, Эцио, если не мог проскользнуть незамеченным, быстро расправлялся. Когда все закончится, нужно будет наточить крюк-нож.

Он прошел по длинному каменному коридору, настолько узкому, что никто не смог бы незамеченным войти в комнату на другом конце. Эцио бесшумно прокрался к металлической лестнице, закрепленной у входа в комнату. Лестница вела на галерею. Закрепив ножны с мечом так, чтобы они не болтались, Эцио бесшумно влез наверх и мрачно осмотрел развернувшуюся внизу картину.

В центре комнаты стояли Мануил и Шах-Кулу, а вокруг громоздились ящики, некоторые из которых были открыты. У дверей навытяжку замерли янычары. Если бы Эцио попытался войти в комнату, то угодил бы в засаду. Он тихо с облегчением выдохнул. Инстинкты и опыт снова спасли ему жизнь.

Мануил оторвался от изучения содержимого ящиков. С галереи Эцио не было видно, что лежало в них, и он мог только догадываться об этом.

– Двадцать лет жалкой жизни в этом городе, – проговорил Мануил. – И вот теперь все встало на свои места.