История Рима от основания Города - Тит Ливий

8. (1) Пока так шли дела под Амбракией17, в римский лагерь для переговоров с консулом пришли облеченные широкими полномочиями послы этолийцев Феней и Дамотел. Причиной их приезда было то, что этолийский претор, видя, что Амбракия еле выдерживает вражеский натиск, (2) на побережье одно за другим обрушиваются нападения неприятельского флота, македоняне со своей стороны опустошают Амфилохию и Долопию, прекрасно понимая, что этолийское войско не в силах вести войну сразу на трех направлениях, созвал вождей Этолийского союза, чтобы совместно решить, как действовать дальше. (3) Все сошлись на том, что нужно просить мира, на равных или, на худой конец, на терпимых условиях: союз вступал в войну, полагаясь на поддержку Антиоха, (4) но теперь, когда царь потерпел поражение и на суше, и на море и оттеснен почти за пределы земного круга, за хребты Тавра17a, разве остается еще хоть какая-нибудь надежда на победу? Ничего тут не придумаешь, другого выбора судьба не оставила, (5) так пусть же Феней и Дамотел ведут переговоры так, как сочтут полезным для Этолийского государства и как велит им долг. (6) С таким поручением послов и снарядили; прибыв в лагерь, они стали умолять консула пощадить город и пожалеть бывших союзников, ныне доведенных, можно сказать, до безумия бедами и несчастьями (чтобы не говорить – обидами); (7) ведь их вина в войне с Антиохом не больше, чем прежние их заслуги в войне с Филиппом: если тогда их не так уж щедро отблагодарили, то и теперь не стоит воздавать им слишком сурово. На эти речи консул ответил, что этолийцы часто просят о мире, но ни разу не были искренни. Пусть, прося мира, возьмут в пример Антиоха, которого сами же втянули в войну: (8) он уступил римлянам не только те несколько городов, ради свободы которых война началась, но так же все богатейшие земли Азии по сю сторону Тавра. (9) Разговоры этолийцев о мире, продолжал консул, он не станет слушать, прежде чем этолийцы не сложат оружия (10) и передадут его победителям, выдадут всех коней, а затем выплатят римскому народу тысячу талантов серебра, из которых половину они, если хотят получить мир, отсчитают немедленно. К договору будет прибавлено, что они должны считать друзей Рима своими друзьями, а его врагов – своими врагами.

9. (1) На это послы не дали никакого ответа, ибо условия были тяжелы, а послы хорошо знали необузданный и переменчивый нрав своих соплеменников; так и не решив дела, они возвратились домой, намереваясь еще раз все как следует обсудить с претором и должностными лицами. (2) Но послов встретили криками и бранью за то, что затягивают переговоры, когда им было приказано возвратиться с мирным договором, каков бы он ни был. Послы снова отправились под Амбракию, но по дороге попали в засаду к акарнанцам, с которыми тогда воевали этолийцы, были захвачены, доставлены в Тиррей, где взяты под стражу. (3) Из-за этого заключение мирного договора отодвинулось, к консулу же тем временем прибыли послы Афин и Родоса, чтобы ходатайствовать за этолийцев, (4) а затем в римский лагерь, получив гарантии неприкосновенности, приехал и афаманский царь Аминандр, обеспокоенный судьбой не столько этолийцев, сколько города Амбракии, где так долго прожил в изгнании. (5) Лишь от них консул узнал, что случилось с Фенеем и Дамотелом, и приказал доставить этолийских послов из Тиррея в лагерь. По их прибытии переговоры о мире наконец начались. (6) Аминандр очень решительно взялся за то, что считал своим долгом, и принялся склонять амбракийцев к сдаче. (7) Он подходил к стенам, переговаривался с предводителями осажденных, но, поняв, что так ничего не добьется, в конце концов прошел, с согласия консула, в город и там советами и мольбами убедил жителей сдаться. (8) Гай Валерий, единоутробный брат консула и сын Марка Валерия Левина18, заключившего некогда с этолийцами первый договор о дружбе, оказал им немалую поддержку. (9) Амбракийцы открыли ворота, договорившись сначала о том, что римляне выпустят из города вспомогательный отряд этолийцев, не причинив им вреда. Затем консул назвал этолийскому посольству условия договора: они должны выплатить пятьсот евбейских талантов19, из них двести немедленно, а остальные триста равными взносами в течение шести лет; пленные и перебежчики должны быть возвращены римлянам; (10) Этолийский союз не должен принимать в свой состав города, которые после высадки Тита Квинкция в Грецию были взяты римлянами или добровольно заключили с ними договоры о дружбе20; наконец, (11) на остров Кефаллению21 договор не распространялся. Хотя эти условия были значительно более легкими, чем те, на какие могли этолийцы рассчитывать, послы все-таки попросили разрешения сообщить их собранию, что им и было позволено. (12) Краткие прения вызвало только тяжелое для этолийцев решение о городах, входивших некогда в их союз, а теперь как бы отрываемых от их тела. Тем не менее собрание единодушно постановило принять мир на таких условиях. (13) Амбракийцы поднесли консулу золотой венок весом в сто пятьдесят фунтов. Из города вывезли все изваяния, бронзовые и мраморные, а также картины – тех и других в Амбракии было больше, чем в любом другом городе этой области, так как здесь когда-то был царский дворец Пирра. (14) Все прочее было оставлено римлянами в неприкосновенности22.

10. (1) Из Амбракии консул двинулся с войском в срединные области Этолии и поставил лагерь возле Аргоса Амфилохийского, расположенного в двадцати двух милях от Амбракии. Туда наконец прибыли послы этолийцев к консулу, удивлявшемуся, что они заставляют себя ждать. (2) Тогда консул узнал о том, что этолийское собрание одобрило условия договора, и приказал послам отправляться к сенату в Рим, позволив также родосцам и афинянам следовать вместе с этолийцами в качестве ходатаев за них. Сопровождать посольства консул поручил своему брату, Гаю Валерию, а сам переправился на Кефаллению. (3) Прибывшие в Рим послы обнаружили, что влиятельнейшие сенаторы предубеждены против них жалобами Филиппа, который всеми способами, и через своих послов, и в письмах, обвинял этолийцев в том, что они отняли у него Долопию, Амфилохию и Афаманию, прогнали его гарнизоны, а в довершение всего изгнали из Амфилохии его сына Персея. (4) Поэтому просьбы этолийцев сенат слушать не стал, а родосцев и афинян выслушали в молчании. Рассказывают, что афинский посол Леонт, сын Гикесия, все-таки подействовал на сенат своим красноречием. (5) Он воспользовался известным сравнением народа с морем – спокойным, но волнуемым ветрами, и сказал, что народ этолийский, пока сохранял верность союзу с Римом, был спокоен, как свойственно нраву этого племени (6), но после того, как начали дуть со стороны Азии Фоант и Дикеарх, а из Европы Менест и Дамокрит, тут-то поднялась та самая буря, которая и прибила этолийцев к царю Антиоху, словно к опасной скале23.

11. (1) После долгих волнений этолийцам наконец удалось договориться об условиях мира. Они гласили24: (2) «Этолийский народ признает высшую власть и верховенство римского народа и обязуется впредь добросовестно исполнять это обещание; этолийцы не должны пропускать через свою территорию каких-либо войск, идущих против союзников и друзей римского народа, и не будут оказывать ему никакой поддержки; этолийский народ должен считать врагов римского народа своими врагами (3) и быть готов при необходимости воевать с ними; (4) Этолийский союз обязуется выдать римлянам и их союзникам всех перебежчиков, беглых рабов и пленных, за исключением тех случаев, когда пленный уже возвращался домой и вновь попал в плен, а также исключая пленных из тех народов, которые были врагами Рима, когда этолийцы воевали на стороне римлян. (5) Пленные, которые будут обнаружены в течение ста дней по подписании договора, должны без всякого обмана быть переданы должностным лицам Коркиры25, а остальные возвращаться по мере их обнаружения. (6) Этолийский союз должен дать сорок заложников – по усмотрению консула – не моложе двенадцати и не старше сорока лет; при этом заложником не может стать претор, начальник конницы, общественный писец (7) или тот, кто уже был у римлян заложником; на Кефаллению условия данного мирного договора не распространяются». (8) Размер денежного обложения и условия выплаты были оставлены такими же, как было договорено с консулом. Этолийцам предоставлялось право по желанию платить вместо серебра золотом из расчета за десять серебряных монет одну золотую. (9) Этолийцы не должны пытаться вернуть себе те города, области и народы, которые некогда принадлежали их союзу, а в консульство Тита Квинкция и Гнея Домиция26 или позже подпали под власть римского народа, покоренные ли оружием или добровольно; Эниады27 вместе с городом и землями должны принадлежать акарнанцам. На таких условиях был заключен договор с этолийцами.

12. (1) Тем же летом, больше того, почти в те же самые дни, когда консул Марк Фульвий был занят всем этим в Этолии, другой консул, Гней Манлий, воевал в Галлогреции – к рассказу об этой войне я и перейду. (2) Консул прибыл в Эфес в начале весны и принял командование у Луция Сципиона; совершив обряд очищения войска28, он произнес речь перед солдатами. (3) В ней он воздал хвалу их доблести за то, что они завершили – одной битвой – войну с Антиохом, и поощрял их к новой войне – с галлами, (4) которые и Антиоху помогали военной силой, и сами столь необузданны, что Антиоха, может статься, незачем было оттеснять за Таврские горы, если оставить несломленной силу галлов. В конце речи консул вкратце рассказал о себе, правдиво и скромно. (5) Солдаты выслушали эту речь с радостью, часто выражая свое одобрение, ибо полагали, что галлы составляли лишь часть Антиохова войска и после того, как царь потерпел поражение, не будут сами по себе серьезным противником. (6) Эвмена при войске не было – он тогда находился в Риме29 – не ко времени, как считал консул, – ведь пергамский царь хорошо знал и эти места и тамошних жителей и желал, чтобы мощь галлов была сломлена. (7) Поэтому консул вызвал из Пергама Эвменова брата, Аттала, и призвал выступить на войну вместе с собой. Аттал дал обещание, и Фульвий отправил его домой для приготовлений. (8) Через несколько дней, когда консул двинулся из Эфеса к Магнесии, Аттал присоединился к нему с тысячей пехотинцев и пятью сотнями конников. Брату Афинею он приказал следовать за собой с остальным войском, а охрану Пергама поручил тем, кого считал верными брату и царствующему дому. (9) Консул похвалил юношу; пройдя со всем войском к Меандру, он поставил лагерь на берегу, потому что не нашел брода и для переправы надо было собрать корабли. (10) Переправившись через Меандр, они пришли к Гиеракоме.