Дом, где исполняются мечты - Татьяна Алюшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, махнув ручкой, застучала каблучками по полу, выходя из квартиры.
Посмотрев на связку ключей в руке, Стрельцов тяжело опустился на диван. Так! И что это значит? То, что никто ей не звонил, ясен пень, но почему она сбежала? И что, черт возьми, случилось-то?!
— Ладно, поговорим дома! — постановил Стрельцов и смачно выругался.
Инга стремительно бежала, выскочив из подъезда, застегивая шубку на ходу, затем постепенно перешла на торопливый шаг, замедлив его до нормального, а потом и до прогулочного.
Шок! Вот что она испытывала!
Потрясший все ее морально-физические, а до кучи и психологические основы шок! Все дело в том, что Инга Валерьевна Исла испытала первый в своей жизни оргазм. Дважды. И наконец-то врубилась в свои тридцать три года, отчего вокруг секса такой шум вселенский стоит с начала появления человечества.
Она не подходит такому мужчине! Она не может по определению подходить Игнату Стрельцову! Битому-перебитому, тертому-перетертому, мудрому, завораживающему до обморока, до дрожи в коленках и столь потрясающему любовнику!
Мужчине с такими руками, глазами, губами, улыбкой, голосом, движениями, запахом, силой воли и реализованностью социальной может подходить только женщина модельно-обеспеченной внешности с причастностью к богатым и знаменитым, годочков двадцати пяти.
Тридцатитрехлетняя мать-одиночка, отягощенная бандой в составе свиньи, въедливой бабушки, сынка пятнадцати годов, трудной мамы, будучи низкорослым гибридом пампушки с вешалкой, забывающей о педикюре и регулярном бритье ног под девизом «Жиллетт, лучше для мужчины нет!», подходит такому мужчине как чертополох орхидее.
И даже это можно бы как-то состыковать при большой натяжке и зажмуренных глазах, но что будет, если она влюбится в него по самую макушку?!
Но Инга, сильно пугаясь, подозревала, что уже умудрилась совершить такую глупость! И, господи, что же теперь со всем этим делать?!
Она бы справилась. Точно справилась, если б они так и продолжали общаться в интеллигентно дистанционном режиме. Ну, повздыхала бы ночами, не без этого, немного жалея себя, повспоминала бы, замирая всем женским внутри, Игната Стрельцова и отодвинула на полочку памяти подальше.
Ну что ж теперь, романтика, немного волнения «у крови», рюшки-бантики-цветочки — каждой женщине случается помечтать о зацепившем недоступном мужчине.
Если бы не этот диван с перевыполнением в несколько десятков раз реализации воображаемой мечты! Инга и заподозрить не могла в себе такой страсти и сексуальности, и раскрепощенности шалопутной, и….
Бежать! Прятаться, ховаться, отсиживаться в блиндаже, рвать когти, уматывать, дезертировать с поля боя, улепетывать без оглядки! И на логически возникший резонный вопрос:
«Куда?» — она ответила цитаткой Любшина в роли прораба из «Киндзадзы».
— «Солнце на западе, значит, Ашхабад — да», — указала себе Инга направление дальнего забега.
Вот такой «наилучший» выход из ситуации придумала Инга Валерьевна Исла, тридцатитрехлетняя дама, впервые прочухавшая, что такое оргазм!
Всю дорогу до аэропорта, в самолете и во время пути к дому Марины Стрельцов находился в состоянии тяжелого, глухого, недоуменного раздражения и непонятного, нелогичного чувства вины. И это душевное дребезжание было не перманентным, а устойчиво-постоянным, начиная с того момента, когда вчера вечером мадам Исла рванула из-под него с перепуганным лицом потерявшей невинность девственницы.
Никогда не обладавший терпением идиота Стрельцов собирался самым решительным образом выяснить причины ее побега как можно скорей.
Но, когда пришел к ним домой, выяснилось, что Инга принимает ванну и его в данный момент «принять» не может в связи с вышеобозначенным обстоятельством.
Они с Анфисой Потаповной и детьми чаевничали в кухне, а Инга надолго «зависла» в ванной комнате, откуда сначала слышался шум воды, а потом звук включенного фена и звон каких-то баночек-скляночек.
Игнат прислушивался. Ждал.
Дети давно ушли к Федьке в комнату, за комп, оставив их с Фенечкой культурничать беседой, когда впорхнула Инга, раскрасневшаяся, свеженькая.
— Всем привет! — старательно не встречаясь со Стрельцовым взглядом, фальшиво бравурно сказала она. — Чаевничаете?
Фенечка, знавшая внучку как облупленную, на данный тон удивленно приподняла одну подкрашенную бровку, но от комментариев выясни-тельных воздержалась, обойдясь бытовым:
— Ты чай будешь, Ингуш?
— Нет! — ответила Инга. — Спать пойду, устала что-то!
— Ну иди, — совсем озадачилась Фенечка, внимательно рассматривая внучку.
— Инга! — поднявшись с места, позвал Стрельцов. — Я хотел бы с тобой поговорить.
— Давай завтра, Игнат, ладно? — хлопая невинно ресницами, продолжала фальшивить она.
— Я бы предпочел сейчас, — нажал тоном Игнат.
И, не давая ей возможности возразить, пошел из кухни, по дороге ухватив Ингу за руку и выводя за собой.
— Как думаешь, Степан Иванович, что у нас здесь происходит? — спросила Фенечка, задумчиво глядя на закрывшуюся за вышедшими дверь.
— Хм-хрю! — выказал недоумение кабанчик.
— Вот и я подозреваю, что дела всякие, а мы с тобой почему-то не в теме!
Игнат остановился на середине коридора, развернул к себе Ингу и потребовал ответов:
— Так, теперь объясни, что случилось, почему ты испугалась и сбежала?
— Да ничего не случилось, Игнат! — заспешила убедить Инга. — Все было замечательно!
— Да? И именно поэтому ты не хочешь продолжения? Я правильно понял? — дурея от тупости и непонятности ситуации, грозно нависал над ней Стрельцов.
— Думаю, это было ошибкой, — обтекла словесами истинную причину Инга.
— Я тебя обидел? Тебе было неприятно? — настаивал он, не собираясь довольствоваться той чухней, что она ему втирала.
— Нет и нет! — твердо и весьма правдиво заявила Инга. — Но нам больше не стоит этого повторять!
— Да какого черта, Инга?! — взорвался Стрельцов, шипя от необходимости сдерживать голосовые возможности.
— Я не хочу больше это обсуждать! — Она выдернула свою руку из его ладони, развернулась и ушла, не забыв пожелать ему спокойной ночи.
Стрельцов прочувствованно выматерился шепотом, резким движением ладони потер лицо, засунул руки в карманы брюк, постоял, успокаивая себя.
Твою ж мать! Ну, ничего! Он ее завтра поймает, затащит куда-нибудь от лишних ушей и вытрясет из нее правду! Лучше бы, конечно, затащить Ингу в постель, а потом, тепленькую и разомлевшую, расспросить обо всем с пристрастием.