Обретение нового мира 2 - Геннадий Стройков

— Днём самолёт прилетал. Прошёл над островом. Запеленговали переход. Это практически на той стороне, километрах в трёх от берега. Остров большой около девяносто длинной и пятьдесят километров шириной. Та сторона изрезана, вся в бухтах.

— Ладно, будем поглядеть.

Двадцать четвёртое августа понедельник. Сотня километров западней

Я уже не представляю, как мы жили без авиации. В десять прилетел самолёт, сел на воду. Передали Александра на борт.

К вечеру вернулся живой и здоровый. С ним шестеро. В том числе Василичь с Куртом. Донельзя озабоченные.

— Чего стряслось?

— Да насчёт шпионов. Вчера выловили двух. Просто семью подменили.

— Так! Ноту протеста. Эти, которых заменили, живы, здоровы.

— А то! Чего им будет!

— Вернуть в обмен на истинных.

— Что ещё?

— Мы тут объявление на эту тему сделали, так трое из тех, кто уже у нас были, сами пришли. Поговорили предметно. Наверное, есть смысл подпустить дезу. Пусть живут, как жили, при случае чего нибуть забросят. А мы подумаем, чего.

— Это правильно.

— А вас что?

— Да ерунда полная. Перенос огромного острова полностью со всем, что на нём было. В том числе и линкор прихватили. Что-то я не припомню в земной истории такого. Вот фото и рисунки отправил. Пускай пошарят. Да бог с ними, мы его, кстати, слегка поломали. Здесь, вы уже в курсе, переход. Будём дёргать. Расположен очень неудобно. И наверняка охраняют, надеюсь не от нас, а вообще.

— Может с самолёта?

— Не думаю, по местным слухам у гринго, что-то вроде крупнокалиберных пулемётов. Так что давайте по тихому.

— Мы тут аэрофотосъемку этого района выполнили. Посёлок. В месте нахождения большой сарай. Вокруг на полкилометра пустырь. Два забора. Вышки. Сторожат.

— Мне надо подобраться метров на двести. Как будем действовать?

— Есть соображения.

Ночью пошли в обход острова. Как уже упоминалось, мы всегда так ходим.

Двадцать пятое августа вторник. Часть суши

Распространенное заблуждение, что спецоперации выполняются ночью. Кто охраняет, тоже так думают. Потому и не спят, бдят. Толи дело днём. Охрана отсыпается после ночного дежурства. Святая простота, они думают, к ним по светлому не полезут. В подзорную трубу, кроме четырёх часовых на вышках ни кого не видно. Да и зачем, когда вокруг мышь не спрячется, не говоря уже о нас. А мы и не собираемся прятаться. Четверо снайперов подползли к границе пустыря, неторопясь устроились. Едва слышный хлопок, сигнал. Два щелчка и часовые в крайних вышках осели. Вот теперь наш выход. В бронежилете бежать тяжело, но крайне полезно для здоровья. Особенно мне. Василичь с Куртом бегут немного впереди. Вроде с утра прохладно было. Пот заливает глаза. Они пыхтят. Да и я тоже. У греков развлечение было, бег гоплитов. Надо и у нас привить. Первый забор можно сказать декоративный. Просто щучкой, проскочили между жердями. Второй капитальный, жерди набиты вертикально и часто, и переплетены колючей проволокой. Курт с размаха накинул наверх толстое одеяло, специально припасенное для этого. Махом перелетел забор. Теперь я, перекатом. Опять бежим тем же порядком.

Пора! Начал дергать. Чего-то не получается. До сарая осталось метров сто, когда в стене упала заслонка. Ух, ты! Калибр! Миллиметров четырнадцать будет. Немного в сторону. Не нужно мешать снайперам. Им и так не легко. Василичь с Куртом даже поцапались насчёт наблюдателей. Очень удобно, один смотрит, другой стреляет. Но, за неимением гербовой, пишем на простой. По крайне мере добежали до сарая, а в ответ ни одного выстрела. Только сзади как кнутом, сухой треск винтовок.

С ходу три гранаты, одну под дверь, две в амбразуру. Теперь ничком на землю. Грохнуло. И сразу дёрнул. Получилось! Вот так, опять его держат.

Ну, теперь дай бог ноги, обратно. Когда перелезал через внутренний забор, попали. Как лошадь лягнула. С забора просто смахнуло. Но бронник выдержал. Оглянулся, старики разбойники бегут следом. Второй забор, рыбкой. Наддал из последних сил. Только свалились в зарослях, как у гринго заговорили одновременно два пулемёта. Маленький бугорок закрывал нас и позволил, вжимаясь в землю, отползти. А теперь ракета! Через, несколько секунд в небе мелькнуло и завыло. Всё заволокло пылью и дымом. На всякий случай на четвереньках дальше. Ещё минута и берег. Над головой стеганула очередь, это Хельга поймала движение. Несколько секунд и в стороне так же на четвереньках выбежали снайперы. Тяжело оторваться от земли и подхватив лодку, бросится к воде. Уже когда садился, достало второй раз. Хорошим калибром садят. От боли всё плывёт. Но жить захочешь, веслом гребёшь. Хельга лупит длинными очередями. Ребята тоже из винтовок. Чуть приподнялся над бортом, влепило третий раз. Вот тут всё пропало.

Больно! Значит живой! Это конечно не плохо. Но уж очень неприятно.

— Ты как?!

О! Хельга!

— Терпимо, у меня чего?

— Четыре ребра сломано и синяк как от копыта на заднице.

— Ребята как?

— Аналогично, но все живые. У нас тут хвост вырос!

— Ох! Дайка руку, встану.

Вылез на палубу. Во как, у них тут не как у нас. Два близнеца метров по двадцать на паровом ходу распустив дымы, медленно нагоняли нас. Пара километров потихоньку выбиралась. На носу спаренные пулемёты за бронещитком.

— Ракетой как?

— Да не как, уворачиваются. Уже четыре отстреляли. Сейчас ещё пару сотен метров подойдут и вот тогда.

— И что?

— Да нечего, сейчас самолёт прилетит, минуты через три.

Оно, конечно, может у них сухопутные пулемёты вверх и стреляют, а вот морские точно нет. Первыми с борта придумали стрелять американцы ещё в войне с японцами. У нас тоже сквозь открытый бортовой люк, облетая по кругу. Да как замечательно получилось. Цепочка очереди стеганула немного вылезший вперёд. Сразу запарил и потерял ход. Второй вильнул, и отвернул назад. Раньше вызывали кавалерию, теперь авиацию. Самолёт прошёл над нами, махнул, переваливаясь крыльями, и ушёл с набором высоты на запад.

— Они вместо детектора пулемёт поставили, даже легче вышло. Всю ночь провозились, а как получилось! Огненный дракон.

Сил осталось только махнуть рукой.

Двадцать шестое августа среда. Море

Ночь бессовестно продрых. Немного напрягло, ребятки уже как огурчики, у меня всё болит. Вот что значит молодые. Хельга занялась любимым делом. Кормлением с ложечки. Я конечно и сам мог, но шевельнутся даже боязно. А рот открывать, пожалуйста! Утром рядом сел самолёт. Прилетели Жак и Мари. Они доведут шхуну вместе с ребятами до Анклава. Остальных, и меня с Хельгой, в том числе в два рейса переправили домой. Там попал в руки врачей. Они и рады. Обычно все проблемы решали, отправив болезного в портал. Так что пациент у них, я один. А я точно, так не сбегу. Уложили, затянули. Напоили всякими отварами. Потом прибыл малый совет в полном составе с отчётом. Как я орал! А если бы меня убили, они перед кем бы отчитывались. У нас анархия или монархия. И вообще устал. Так что лежал, слушал, как Хельга читает сочинение научников про подземелье. Немного запинается, выговаривая незнакомые термины.