Сердце-Камень. История о Ните Какот Амундсен, Камилле Карпендейл и Руале Амундсене - Эспен Итреберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эпилог
Сердце, камень
Многое зависит от того, где вы стоите: в горах на северо-востоке Чукотки, на песчаной косе между сушей и морем или на палубе корабля, плывущего вдоль побережья. На приведенной здесь гравюре изображено побережье северо-востока Сибири – таким его можно было увидеть с кораблей, идущих Северо-Восточным проходом. Взорам путешественников открывалось лишь бесконечное пустынное побережье, мимо которого они шли: лишенные растительности горы, снег и лед, и ничего больше. Все увиденное исследователи описывали и, по возможности, замеряли, чтобы потом отразить в иллюстрациях. На гравюре изображены разные части побережья Чукотки. Два верхних ряда – это мыс Сердце-Камень. Изображение выполнено в соответствии с географическими описаниями путешественника и первооткрывателя Джеймса Кука, который исследовал Берингов пролив во время своей Третьей кругосветной экспедиции. Кук был участником ранней истории переселения. Перед тем, как пересечь Берингов пролив, он высадил на Таити полинезийца Омаи, которого подобрал во Второй кругосветной экспедиции три года назад и привез в Англию. Затем Кук направился на север к Берингову проливу и побережью Чукотки.
Чукотское название мыса Сердце-Камень, Пыттэлгыянраквын, практично-описательное, переводится как «отдельный камень на конце вытянувшегося мыса». Название отражает знания о месте, которыми пользовались чукчи, когда ходили на рыбалку и на охоту. Гравюра же содержит информацию иного толка: в соответствии с инструкциями Кука под иллюстрациями приведены точные расчеты местоположения изображенного объекта. Кук умел определять расстояния и измерять объемы, а художник экспедиции, руководствуясь заметками Кука, делал гравюру на меди, выполненную с такой детальностью, что по изображениям на ней можно было ориентироваться на местности.
Виды северо-восточного побережья Сибири. Гравюра на меди. 1784 г.[240]
Тем не менее, у Кука возникли проблемы с определением местонахождения мыса Сердце-Камень. Он полагался на описания западных исследователей, побывавших в этом районе раньше, но они оказались неточными. По их мнению, гора в форме сердца должна быть там, где побережье поворачивает на юго-восток в сторону Берингова пролива. Голландец Витус Беринг назвал эту гору Сердце-Камень, когда прошел вдоль побережья Чукотки в качестве первого западного исследователя в 1724 году. Кук, когда его корабль прибыл в то же место примерно пятьдесят лет спустя, не нашел эту форму в виде сердца в горах. Позже выяснилось, что карты, которыми пользовался Кук, содержат ошибки. Гора, увиденная Берингом, находилась на много миль дальше к северу и востоку. Поэтому, когда Кук миновал мыс, он был дезориентирован. «Этот мыс состоит из множества высоких скал, и некоторые из них, возможно, имеют форму сердца», – написал он в дневнике[241]. Для перемещающегося вдоль побережья человека горы вдали постоянно меняют очертания. Нелегко быть уверенным в том, что ни одно из того, на что вы смотрели, не имеет формы сердца.
«Сердце-Камень» – странное название[242]. Использование образа сердца западными исследователями – не практично-описательное или научное, а эмоциональное и иррациональное. Тот факт, что название Сердце-Камень сегодня относится к мысу, не имеющему формы сердца, говорит о том, что западным морякам нужно было найти на бесконечном пустынном побережье признаки хоть чего-то человеческого. Сердце-Камень – это еще и образ мечты об объединении противоположностей. Гора – неподвижна, сердце – движется, живет. Гора стоит вечно – по крайней мере, в представлении проходящих мимо людей. Теплое сердце бьется, но через какое-то время останавливается и остывает. Звучит красиво: теплое и мягкое, но бренное сердце олицетворяет холодную и твердую, но вечную гору. Однако единство сердца и камня не продлилось. Витус Беринг открыл Сердце-Камень, а Джеймс Кук его потерял – сердце исчезло из гор.
* * *
История Ниты Какот Амундсен, Камиллы Карпендейл и Руала Амундсена – это история людей, которые искали любви, но столкнулись с обстоятельствами, изменить которые было не в их силах. На любовь к Ните и Камилле у Амундсена хватило времени. Тем не менее, он не выдержал тяжести проблем, с которыми боролся в середине 1920-х годов. Банкротство и денежные заботы, конфликты в семье и в сети его помощников, критика со стороны средств массовой информации и неудовлетворенные амбиции первооткрывателя привели к тому, что он снял с себя ответственность за двух девочек. Будь ситуация иной – был бы другой результат. Любовь редко бывает безусловной, даже если бесчисленные сентиментальные песни утверждают что-то другое. Это зависит от обстоятельств и конкретной ситуации. В 1924 году Амундсен был слишком подавлен, сокрушен – у него не осталось ни друзей, ни денег. И тогда он отослал девочек домой.
Сегодня чувства, которые испытывал Амундсен к девочкам, иногда называют «малой любовью». Она не может преодолеть все преграды и уязвима перед обстоятельствами и человеческими слабостями. Может быть, любовь Амундсена к девочкам была не больше этой, «малой» любви. Другие, эгоистичные, соображения в конечном итоге перевесили. Было что-то жестокое в том, как Амундсен отправил девочек обратно. Сделав это, он потерпел моральное поражение. Мы можем попытаться сопоставить это поражение с моментами искренней любви и единения Амундсена с девочками.
Сегодня это так же нелегко, как и тогда – даже для тех, у кого были веские основания винить Амундсена. В письме Чарли Карпендейла, которое он написал Амундсену после возвращения Камиллы и Ниты домой на мыс Дежнева, сквозят расстройство и разочарование тем, как Амундсен отослал девочек. Тем не менее, Карпендейл закончил письмо благодарностью «за все хорошее, что ты сделал для Камиллы»[243]. В конечном счете, возможно, только Камилла и Нита могли сказать, делал ли Амундсен все, что в его силах, или нет, и было ли им этого достаточно.
Про ответную любовь Камиллы и Ниты мало что известно. Доступные нам источники не сообщают об изменении их чувств к Амундсену. Девочки тосковали по Норвегии и старались поддерживать постоянную связь с оставшимися там близкими людьми: с друзьями из Ураниенборга, Элизой Вистинг, семьей Амундсена и самим Руалом. И в послевоенный период их письма и визиты в Норвегию продолжались. Кроме того, они, кажется, сохранили близкие отношения друг с другом, даже когда Нита больше не жила с семьей Карпендейл.
После того, как Нита и Камилла поселились в Британской Колумбии, упоминаний их в исторических источниках постепенно становилось все меньше и меньше. Конкретную информацию мы имеем лишь из Управления регистрации населения Канады. Обе женщины умерли в
