Что обо мне подумают, если у меня есть мечта - Роман Жилин

Работать в такой атмосфере и при таком давлении было трудно, но я нашел в себе силы привести себя в порядок и заняться работой. У меня не было другого выбора. Я понимал, что от меня сейчас зависит все: мое будущее, эмоциональное состояние моей команды, родители… Ведь я – опора, как для команды, так и для семьи. Если я, как в первую очередь защитник семьи, сломаюсь, то моя семья пойдет на дно вместе со мной.

В какой-то момент я взял все в свои руки и придумал с командой антикризисный марафон. Мы придумали, что делать предпринимателям в сложившихся обстоятельствах. Мы начали собирать всю нашу огромную базу в один канал, где стали проводить ежедневные эфиры, на которых выступали различные эксперты, лидеры рынка, все наши спикеры. Они рассказывали о том, что они предпринимали и предпринимают после начала СВО.

И люди собирались в этой группе, люди слушали этих экспертов, потому что искали опоры в непростое время. Опора для человека – другой человек. Я это понял тогда. Самое важное для людей, когда случается что-то непонятное, когда происходит кризис, какая-то беда, – найти опору в других людях, которые знают, куда идут и что делать. Этим я и начал заниматься, начал объединять вокруг себя людей. Я стал тем человеком, который знает, куда идти и что делать. И мне поверили.

Постепенно мы начали выравнивать продажи, мы сократили количество возвратов. Мы доносили до каждого, что в скором времени соберем всех в одних стенах и вместе решим, что делать дальше с нашим бизнесом. Мы доносили, что ни в коем случае нельзя бросать наш бизнес. Наоборот, нам надо продолжать делать то, что мы умеем делать лучше всего.

И себе, и другим я говорил, что сейчас нам нельзя погружаться в себя и каждый день листать новости. Именно этим я занимался первые дни после начала СВО, и ни к чему хорошему это не привело. Нет, я умею организовывать классные, сногсшибательные штуки, которые очень нужны людям, это я должен делать.

После того как я это понял, мне и моей команде удалось сократить количество возвратов вплоть до того, что мы снова начали продавать свои билеты на выезд и двигаться к ранее намеченной цели – собрать 1000 человек.

И вот однажды, во время очередного эфира, на котором присутствовало более 500 человек, когда я уже был готов продавать, готов был приглашать людей, произошло то, что в очередной раз выбило меня из колеи.

– Теперь все внимание, – начал представлять меня один из спикеров. – Сейчас выступит Роман и расскажет о том, что будет происходить на выезде.

Ровно в этот момент на мой телефон, что лежал рядом с ноутбуком, пришло голосовое сообщение от моей мамы, где она плакала и прощалась со мной. Да, они находились в Украине, но очень далеко от боевых действий. Тем не менее в Украине продолжали падать бомбы на жилые здания, и новостной фон вокруг моих родителей был такой, будто совсем скоро от Украины и ее жителей ничего не останется. Поэтому мама и записала мне сообщение, полное горя и слез, где в прямом смысле слова прощалась со мной.

После этого я не мог продолжать оставаться в эфире, что-то продавать, что-то кому-то рассказывать. И я вышел из него. Просто закрыл эфир и закрыл ноутбук. В тот момент я вообще не понимал, что мне делать дальше. Но я чувствовал ответственность за свою семью и понимал, что должен им как-то помочь, и срочно.

Я созвонился с младшим братом, и мы за сутки решили вопрос о том, как можно вывезти родителей из Украины. По ходу дела с этим возникли некоторые сложности. Мой отчим Женя, который с моей мамой уже больше 10 лет вместе, являлся полковником вооруженных сил России в отставке. К тому же у него не было загранпаспорта. С другой стороны, в новостях говорили, что в связи со сложившимися обстоятельствами в Европу можно выехать и так.

Помимо всего прочего, по всей Украине установили блокпосты. На машине ехать тяжело. В мирное время дорога от западной Украины до границы с Европой занимает примерно день пути. Из-за блокпостов это время многократно увеличилось, так как на каждом таком посту нужно было проходить проверку документов.

С братом мы нашли машину. Друзья Стаса тоже собирались уехать из Украины, и они согласились забрать и наших родителей. В этот же вечер, когда я должен был продавать мероприятие, мы позвонили родителям и сказали, что завтра в девять утра они должны стоять на пороге с собранными вещами.

Родители немного сопротивлялись, но мы с братом настояли на своем. Что же касается точки назначения, то мы выбрали Германию. У отчима там жила мама. Так у нас и сложился законченный план. А вот отца я вывезти не мог, так как ему на тот момент было 57 лет. Мужчинам до 60 запретили выезжать из страны. Слава богу, мой папа всегда был мужчиной спокойным и уравновешенным. Когда мы с ним разговаривали об этом, он мне сказал: «Не переживай, все будет нормально. Я далеко от боевых действий». Потом улыбнулся и добавил: «Если что, у меня охотничье ружье есть!» Поэтому, как бы там ни было, за папу я был в целом спокоен.

Мы посадили наших родных в машины, и те ровно сутки ехали до границы. В три часа ночи по московскому времени они проходили границу. В это же время я вышел в сторис, собрал новый эфир и начал продавать мероприятие. Еще раз, лишь от меня зависело финансовое состояние, счастье и безопасность моей семьи. Это всегда было, есть и будет для меня на первом месте в списке приоритетов. Без вариантов. Но со стороны многие восприняли это с эмоциями. Мои старые друзья из Украины продолжали желать мне смерти, но я хладнокровно и с пониманием относился к этим сообщениям. Понятно, что когда тебе на голову летят ракеты, а я в это время собираю мероприятие, то можно выйти из себя и наговорить лишнего. Поэтому я ни на кого не злился, со спокойствием принимал весь хейт.

Как только родители пересекли границу, я начал продолжать собирать мероприятие. И 10 марта оно состоялось. Я не собрал на конференции 1000 человек, как хотел, но все равно удалось собрать довольно много людей.

Мы все это организовали командой. Командой, заряженной на результат! В тот момент я почувствовал, что команда – это один из самых важных ресурсов, который у меня был. Меня окружали люди, которые мне доверяли. Эти люди готовы были за мной идти, они готовы были идти туда, куда я их поведу.

И второй вывод, который я сделал для себя после случившегося, – что бы ни происходило в стране или в мире, я должен не сходить со своего пути, должен продолжать развиваться по прежнему курсу. Я не могу жить чужой жизнью. Я имею в виду жизнь, которую транслируют через новости. А 90 % людей так и сделали. После начала СВО 90 % людей месяц тупо сидели и листали новости. Если бы я так поступил, я бы ушел в минус 7 миллионов. Я бы точно получил громадный хейт со стороны моих клиентов. Точно бы ушел в минус по энергии. Скорее всего, не смог бы помочь родителям.

Я понял, что то, что происходит вовне, – это как чужой бизнес, где конкретно я не могу влиять на результат. А мне нужно заниматься и делать то, где я могу повлиять на результат.

Я не политик. Я полностью аполитичен. Я не погружен в эту тему, я не могу эту тему обсуждать ни с кем, потому что я в этом ноль. Полный. Чтобы у меня появилась такая возможность, в эту тему нужно погрузиться с головой, этим нужно заниматься. Но зачем это делать? Когда более важна твоя семья, ты сам, твоя жизнь, и вот это требует твоего внимания в первую очередь.

Когда я это понял, моя жизнь сразу нормализовалась. Организованное нами