Стеклянные тайны Симки Зуйка - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Доска будто дверь, да?
– Да! – обрадовался Симка, что Мик такой понятливый. А тот сказал:
– Сим…
– Что?
– Получилось «Сим-сим, открой дверь…». Как в сказке про Али-Бабу. Помнишь?
– Конечно! – И дальше Симка чуть не признался: «У меня есть другая сказка, про Мика…» Потому что все было такое почти сказочное: и эта ночь, и эта дверь-доска, и этот мальчик, который дышал рядом доверчиво и чуть таинственно. И притаившаяся у верхушки клена луна, которая, казалось, прислушивается к разговору мальчишек, оттопырив одно ухо.
Но Мик заговорил раньше:
– Я тоже люблю иногда побродяжить ночью. Видишь, я ночую тут, на дворе. Так интереснее…
– И тебе разрешают? – с уважением спросил Мик.
– Я здесь у деда живу, он все разрешает. То есть не запрещает… Я, бывает, дождусь, чтобы наступила совсем ночь, и убегаю на запруду. Там в это время никого нет. Когда купаешься один, похоже на приключение…
– А что такое запруда?
– Ты не знаешь? – удивился Мик. – Это… ну, кто-то в давние времена сделал на ручье плотину, и получился пруд. Вроде как бассейн. Там все мальчишки, кто близко живет, купаются… Неужели ты не бывал?
– Я в эти места раньше не заглядывал. Не приходилось как-то…
– Тогда… идем? – Мик быстро встал (Симку в гамаке качнуло назад).
– Сейчас? – неуверенно сказал он.
– Конечно! А что такого? Или… не хочешь?
Симка хотел. Как тут не хотеть! Но… можно ли брать на душу еще один грех (после того заплыва с линзой). Мама ни за что не разрешила бы такое дело: «Купаться среди ночи? С каким-то незнакомым мальчишкой? Ты с ума сошел!»
«Но ведь это не на реке. И мальчишка… он уже не совсем незнакомый», – очень удачно подсказал Который Всегда Рядом . И на этот раз Симка был благодарен Которому за вмешательство. А Мик добавил со своей стороны:
– Там неглубоко, самое большее по грудь. И вода всегда теплая.
– Идем!
– Вот правильно… Сейчас… – Мик пошарил под брошенным одеялом и достал из-под него мяч. Большой, размером с арбуз средней величины. В белесых сумерках трудно было разобрать, какого он цвета: то ли красный, то ли коричневый.
– Я с ним везде хожу, где только можно, – с доверчивым придыханием объяснил Мик. – Он… вроде как мой друг.
– Наверно, подарок? – понятливо сказал Симка.
– Да, дедушкин. Еще давний…
Было понятно, что Мик улыбается – несильно и стеснительно. Однако разглядеть как следует лицо Мика Симка не мог, хотя было и не темно. Видел только, что оно худое, с крупным ртом, а волосы короткие. А сильно приглядываться было неловко.
Еще Симка заметил, что Мик пониже его ростом и, видимо, помладше. Наверно, перешел в четвертый. Но это не имело, конечно, никакого значения.
Симка думал, что они пойдут к щели в заборе, но Мик сказал, что надо через калитку, там удобнее, прямо к тропинке.
– Только давай через двор осторожненько. У нас есть сосед, он иногда по ночам выходит на крыльцо курить. Кого увидит, сразу придираться и лаяться начинает. Такая сволочь…
Это слово покорябало Симку. Не вообще, а оттого, что сказал его Мик. Симке казалось, что Мик не такой . Но почти сразу неприятное ощущение пропало. Потому что надо было, пригибаясь, пробираться через лопухи, вдоль поленницы, мимо крыльца… И это было тоже частью приключения .
Наконец оказались за калиткой. До берега было пять шагов, а оттуда вела вниз вполне удобная натоптанная тропинка (не та, про которую Симка знал раньше!). Мик прыгнул вперед, обернулся:
– Я тут каждую кочку помню, давай руку.
Вообще-то полагалось бы сказать: «Я сам, на маленький». Но Симка с благодарностью взял маленькую, с тонкими пальцами ладонь. Она была прохладная, как сорванный в тени лист подорожника.
Так и стали спускаться – Мик впереди, в своей белеющей маечке, Симка следом. Внизу Симка предложил:
– Давай по ручью…
– Давай! – Мик тоже был босиком.
И опять зажурчала у ног вода, только в два раза громче, потому что шли вдвоем . Шли рядом и по-прежнему держались за руки.
До запруды оказалось шагов двести, она была за поворотом оврага. Квадратное озерцо размером с комнату обступал ольховник, но между кустами и водой была полоска песка.
Стояла тишина, будто уснула вся Земля, только ворковали струи да где-то стреканул ночной кузнечик. Луна въехала на небо повыше и стала ярче.
Мик встал у воды, нерешительно оглянулся на Симку. Дернул себя за трусики.
– Давай без них, а то будут потом липнуть.
– Давай, – неуверенно согласился Симка.
– Все равно ведь никого тут нет. Ни теток, ни девчонок…
– Ага… – сказал Симка и чуть не добавил «то есть да».
Они, не глядя друг на друга, сбросили одежду, и Мик первый, не медля ни секунды, прыгнул в пруд. Окунулся, подбросил мяч.
– Сим-сим, давай! Такая теплая вода!
И Симка прыгнул к Мику.
Он погрузился с головой. В самом деле, вода была очень теплая, теплее воздуха. Хотя ноги покусывали пробивавшиеся сквозь песчаное дно крохотные роднички. Симка встал на дно, вода была по грудь. Мик бросил ему мяч – увесистый и скользкий. Симка поймал и бросил обратно. Так они поперекидывались туда-сюда, потом вдруг Мик опрокинулся, булькнул, встал, держа мяч у груди и стал почему-то смотреть вверх. Симка тоже глянул вверх, на луну.
– Мик, ты говорил: ни теток, ни девчонок. А луна, она ведь тоже… женского рода. И подглядывает…
Мик посмеялся (опять будто стеклянные шарики), тоже поразглядывал луну.
– Она не круглая. Значит, месяц. А месяц – он мужского рода… – Мик подскочил, упал животом на мяч и, сильно булькая ногами, поплыл вокруг Симки. Иногда его незагорелое место выскакивало из воды и будто светилось. Симка хихикнул и плеснул в Мика двумя ладонями. Тот обрадованно плеснул в ответ, и они с минуту бурно брызгали друг в друга. А мяч прыгал на взволновавшейся воде между ними. Наконец Мик не выдержал натиска, схватил мяч и уплыл с ним к берегу. А оттуда вдруг спросил:
– Ты, может, думаешь, что я не умею плавать без мячика? Я могу. Просто я к нему привык…
– Ничего я не думаю. А если бы и не умел, что такого? Все люди сперва не умеют, а потом умеют… Я вот в прошлом году еле-еле булькался у берега, а в этом году реку переплыл… почти… – Он вдруг подумал, что даже такое слабенькое хвастовство, с «почти», может показаться неприятным Мику. И добавил честно: – Только чуть не утонул.
– Как это? – опасливо сказал Мик.
– Ну… по правде-то я не просто так плыл, а с такой пустой штуковиной. А она стала выскальзывать. Да еще судорога. Хорошо, что мимо проплывали ребята на самодельном пароходике, выловили меня.
Мик не заинтересовался самодельным пароходиком. Спросил:
– А что за пустая штуковина?
– Увеличительная линза от телевизора КВН… Я хочу из нее сделать объектив для телескопа, чтобы разглядывать… всякие небесные тела и спутники… И вон ее! – Симка махнул рукой на луну. – Видишь, как она сразу забоялась. Понимает, что скоро разузнаю все ее секреты. За то, что подглядывала…
Мик засмеялся опять, но сразу спросил серьезно:
– Думаешь, получится?
– Конечно! У нас в сарае есть лист фанеры, я из него согну большую трубу. Только надо для этого круглое бревно с рукоятками, а бревна пока нет… И вертеть одному трудно…
Мик подпрыгнул, выпустил мяч.
– У нас в дровах найдется подходящее бревно! И… зачем одному-то…
По дороге к дому Мика Симка рассказывал про опыты с линзой, а Мик сказал, что палки для рычагов у него тоже найдутся.
– Наляжем с двух сторон… Это я только с виду тощий, а сила у меня все-таки есть.
Симка благодарно помолчал. Неважно, есть у Мика сила или нет. Важно, что есть он сам .
У щели забора, куда пришли за тележкой, Мик вдруг сказал, что проводит Симку до дома.
– А то ты знаешь про меня, где я живу, а я про тебя не знаю…
– Но это ведь неблизко…
– Нагорный-то? Да разве далеко!
В самом деле, будоража тележкой и ногами Туреньку, они минут через двадцать добрались до лесенки, что вела к началу Нагорного переулка.
В переулке не было ни единого человека. И даже лампочка в дальнем конце уже не горела.
– Вот он, мой дом. А вон мое окно, открытое…
– Не боишься, что какой-нибудь жулик заберется? Тут невысоко…
– А чего у нас воровать-то…
И тут же подумал, что все-таки «есть чего», хотя и немного: неприкосновенный запас в ящике стола. И следом подумал, что надо туда положить оставшуюся после рынка сдачу. Машинально полез пальцами в кармашек у пояса – там ли мятые рубли? И вместе с рублями нащупал стеклянный значок.
И понял, что теперь он должен сделать самое главное. Как тогда . Симке показалось даже, что в воздухе появился ласковый желтый свет, будто на берегу «янтарной Балтики». Хотя, возможно, это просто назревала утренняя заря.
