Чужие интриги - Сандра Браун

– А я нет, – отрезал Грей. – Не хочу подвергать риску ни себя, ни Ванессу. Да и тебя, если на то пошло. В это не стоит лезть даже ради пары-тройки лишних нулей в сумме твоего контракта. Я пытаюсь спасти наши шкуры и не желаю, чтобы моим планам помешала какая-то дилетантка, которая грезит о мировой славе.

– Между прочим, я профессионал! – оскорбилась Барри.

– Разве что на твоем канале, – ухмыльнулся Грей. – Но пробраться в Хайпойнт – это тебе не строить глазки перед камерами на студии. Там полно вооруженных до зубов охранников. Ты к этому готова?

– Я не такая мямля, как тебе кажется.

– О да, ты у нас крутая! Я уже понял, что ты готова на все, лишь бы довести расследование до конца. Удивляешься? Неужели уже забыла?

Судя по всему, Грей настроился на «вечер воспоминаний». Ну, погоди, мстительно подумала Барри.

– Нет, конечно, – томно выдохнула она, понизив голос и постаравшись, чтобы он звучал как можно соблазнительнее. – Держу пари, ты тоже, Бондюран.

Грязный прием, но он сработал. У Грея чуть заметно дернулось веко. Злорадно ухмыльнувшись, Барри снова уставилась в окно.

Но торжествовала она недолго.

– Берегись! – ахнула она.

Реакция бывшего бойца элитного подразделения не подвела – Грей молниеносно вывернул руль в сторону, каким-то чудом избежав столкновения в последнюю минуту.

Из-за поворота, навстречу им, заняв всю полосу, вылетели четверо полицейских на мотоциклах – они ехали попарно, за ними мчалась пожарная машина, автомобиль с государственными номерами, а следом – машина «Скорой помощи». Вся эта кавалькада на бешеной скорости пронеслась мимо них с воем сирен и вскоре скрылась из виду.

Грей дал им проехать, съехав на обочину, но потом развернулся и помчался следом.

– Хочешь проследить за ними?

– Проклятье… еще бы!

– Но чего ради?

– Посмотри вверх! – рявкнул Грей, оборвав ее на полуслове. Вывернув шею, Барри уставилась на небо и увидела зависшие над верхушками деревьев силуэты двух вертолетов. – Твой анонимный источник не соврал. Что-то действительно происходит.

– Но Хайпойнт там. – Барри ткнула пальцем в противоположную сторону.

– Да, резиденция президента – на противоположном берегу озера, но весь этот район носит название Хайпойнт. Загородный дом доктора Аллана вон там, на вершине холма. – дернув подбородком, Грей указал в ту сторону, откуда прилетели вертолеты. – Видимо, там они и держали Ванессу.

– Откуда ты знаешь?

– Просто подозревал – и, как видишь, мои подозрения только что подтвердились. Та машина с правительственными номерами – я ее узнал. Это правительственная служба безопасности.

Руки Грея вцепились в руль. Огни машины «Скорой помощи» мелькали где-то далеко впереди – Грей до отказа вдавил в пол педаль газа, стараясь не потерять ее из виду.

– Что, по-твоему, все это значит?

– А ты как думаешь?

У Барри не поворачивался язык сказать, что она думает. На миг ей стало по-настоящему страшно.

– Доктор Аллан не решится причинить ей вред. Во всяком случае, намеренно. Тем более прямо на глазах агентов службы безопасности.

– В ту ночь, когда умер ребенок, Белый дом кишел агентами службы безопасности. Но это не помешало доктору объявить, что малыш умер от СВДС. Если Дэвид держит Джорджа Аллана за яйца, добрый доктор скажет и сделает все, что будет угодно президенту.

Следуя по пятам за колонной, они въехали в Шинлин, живописный, чистенький городок, население которого не превышало пятнадцати тысяч человек. Из-за соседства с президентской резиденцией местные жители давно привыкли, что их спокойствие то и дело нарушают правительственные машины с мигалками, и не выказали удивления, когда стройная колонна с воем сирен пронеслась по тенистым улочкам города.

Грей благоразумно держался на расстоянии. К тому времени, когда кавалькада свернула к больнице и подъехала к входу в дежурное отделение, их разделяло не меньше двух кварталов.

– Если Ванессе внезапно стало плохо, почему ее не доставили в клинику на вертолете? – Барри удивленно покосилась на Грея.

Прежде, чем он успел ответить, задняя дверь машины «Скорой помощи» распахнулась, и из нее вывалился доктор Джордж Аллан. Вид у него был очумелый, рукава рубашки закатаны до локтей, волосы на голове стояли дыбом, словно его ударило током. Подоспевший водитель и парамедик поспешно вытащили из машины носилки.

На носилках, пристегнутое ремнями, лежало завернутое в непромокаемый мешок тело.

Подскочившие парамедики торопливо покатили каталку к стеклянным дверям. Из машины с государственными номерами выскочили двое и бросились вслед за ними.

Доктор Аллан отошел в сторону, согнулся, и его вырвало на тротуар.

Глава 21

Пронзительно заверещал телефон. Вырванный из глубокого сна, сенатор Амбрюстер перевернулся на бок, сморщившись, посмотрел на стоявший возле постели будильник и чертыхнулся. Телефонный звонок в такой час не предвещал ничего хорошего.

– Да?

– Сенатор Амбрюстер?

Сенатор слегка опешил – вместо знакомого суховатого голоса своего помощника он услышал совсем другой, густой и сладкий, будто взбитые сливки. Таким голосом, бархатистым, с легкой чувственной хрипотцой, обычно воркуют с любовником, а не сообщают дурные новости. Сенатор давно уже не пользовался услугами проституток, но от неожиданности почему-то решил, что одной из его прежних партнерш велели обзвонить бывших клиентов, чтобы сообщить, что кто-то из них, возможно, подцепил дурную болезнь.

– Кто говорит? – просипел он.

– Барри Тревис. Подруга вашей дочери. Я журналистка.

Раздраженно сбросив на пол одеяло, сенатор сел. Пол неприятно холодил ноги. Мало того, что эта выскочка именует себя подругой Ванессы, так теперь она возомнила себя журналисткой! Какая наглость! Сенатор до сих пор не мог взять в толк, с чего Ванессе взбрело в голову дать этой нахалке интервью.

– Чего вы хотите?

– Мне нужно с вами поговорить. Это насчет Ванессы.

– Послушайте, леди, вы знаете, который час? И кстати, откуда у вас этот номер? По-моему, мой помощник ясно дал понять, что я не собираюсь обсуждать с репортерами личную жизнь своей дочери.

– Сэр, я звоню не поэтому.

– Рассчитываете меня одурачить? Всего доброго!

– Сенатор, нет! Только не вешайте трубку! – Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила сенатора задуматься. Прихватив с собой телефон, он отправился в туалет.

– Ну, что еще стряслось? – ворчливо поинтересовался Амбрюстер. – Очередной взрыв?

– Мне нужно с вами встретиться. Как можно скорее.

– Это еще зачем?

– Не по телефону.

Спустив воду в туалете, сенатор игриво хохотнул.

– Вы меня интригуете.

– Послушайте, сенатор, это вовсе не журналистский трюк. Все очень серьезно – и совсем не смешно, поверьте. Вопрос жизни и смерти. Так вы согласны?

– Ах ты, черт! – Сенатор почесал в затылке. – Боюсь, я еще об этом пожалею, но… Ладно, завтра с утра позвоните мне в офис и договоритесь о встрече.

– Вы не понимаете. Я должна встретиться с вами немедленно.

– Прямо сейчас?! Среди ночи?

– Прошу вас! Я в Шинлине, в закусочной на углу Линкольн-стрит и Мидоу-роуд. Жду вас, сенатор.

Барри Тревис повесила трубку. Сенатор, разразившись уличной бранью, швырнул на кровать телефон, присел на край постели и щедро плеснул себе виски в стакан. После чего, выпив его одним глотком, поймал себя на логичной мысли, что умнее всего было бы плюнуть на все и забраться назад под одеяло.

Но тревога уже запустила острые коготки в его душу. Что такого умудрилась разузнать о Ванессе репортерша, раз это не может подождать до утра?

Сенатор с такой ненавистью уставился на телефон, словно это была ядовитая змея. Вряд ли он теперь уснет, вздохнул Амбрюстер. А эта неподдельная тревога, звучавшая в голосе журналистки… Похоже, она уверена, что дело срочное.

Он стал торопливо одеваться. Не прошло и десяти минут, как он уже ехал в Шинлин. Сенатор знал городок как свои пять пальцев – недаром он частенько бывал в Хайпойнте. Ему даже не нужно было смотреть на карту.

Память услужливо вернула его на восемнадцать лет назад – тогда его тоже подняли с постели посреди ночи. Он решил провести пару дней на своей ферме: крохотный городок, затерянный в сельской глуши штата Миссисипи, казался островком спокойствия и безмятежности. Жизнь тут текла мирно и беззаботно… До той роковой ночи.

Его разбудил настойчивый стук в дверь. Экономка, спавшая в комнатке за кухней, едва успела накинуть халат, когда Клит, опередив ее, сам открыл дверь.

На пороге стоял Дэвид Меррит – вымокший до нитки, с несчастным, испуганным лицом, он смахивал на бродячего кота, который жмется к ногам, умоляя впустить его в дом. Вспышка молнии выхватила из темноты его лицо, и сенатор опешил, заметив, что его щека располосована глубокими царапинами, из которых до сих пор сочилась кровь.