Смерть ей не к лицу - Валерия Вербинина

— Дверь номера была закрыта?

— Мне показалось, что да. Я… — Николай напрягся. — Я даже подошел к двери, хотел постучать… А вдруг горничная все еще была внутри? Нет, думаю, не надо им мешать…

— Вам казалось очень смешно — включить ничего не подозревающую горничную в ваш розыгрыш? А если бы у нее, к примеру, произошел сердечный приступ?

— Не знаю… — неуверенно пробормотал Николай. — Мы как-то не подумали… И потом…

— Потом — что?

— Она не очень нас жаловала, если честно… Мы постоянно слышали ее разговоры с персоналом, мол, как мы свинячим… К Андрею она цеплялась, что он курит… А по-моему, раз работаешь в гостинице, твое дело — убирать и помалкивать в тряпочку… Вот.

— Как по-вашему, кто убил Наталью Теплову?

— Да я только голову и ломаю… Смешно даже подозревать кого-то из наших.

— Почему? Вон вы по сценарию, например, пытаетесь убить ее героиню. Зарезать, если быть точным.

— Вы так говорите, будто я не умею отличить кино от реальности, — проворчал Николай. — И потом, при чем тут я? Я только играю то, что сценаристка написала… Я же не виноват, что она это придумала.

— А почему вы сразу вспомнили о сценаристке? — прищурился Павел.

— А что тут такого? И потом, ведь это она поссорилась с Наташей после завтрака…

— Она? То есть первой начала не Теплова?

— Да какая разница… Ну, Наташа начала, конечно. Но лично я о сценаристке вообще ничего не знаю… Мало ли что… вдруг она шизанутая… Вы сценарий видели? Сколько она всего навертела на ровном месте… Убийства, привидения… жесть!

Тут он вспомнил, что часть этого великого креатива возникла все же благодаря пламенной фантазии Славы Барщака, и запнулся.

— Значит, вы считаете, что сценаристка могла убить Наталью Теплову, — ровным тоном произнес следователь. — Из-за конфликта, а также потому, что, если человек пишет об убийствах, у него не все дома. Я правильно понял?

Николай насупился:

— Я никого не обвиняю… — Тут он вспомнил, что при нем несколько минут назад обсуждали в баре, и поторопился перевести разговор на другую тему: — Кстати, был один момент… Зинка вспомнила… Наташка увидела какого-то человека и испугалась. Может, это имеет отношение к ее убийству?

— Что именно вы имеете в виду?

И Николай рассказал, путаясь в словах. Гонки… Фигура на обрыве… Страх на лице Наташи…

— Это любопытный случай, — заметил Павел. — Но малоинформативный… Кого-то увидела, почему-то испугалась… Вы ведь и сами не уверены, что она была испугана, так?

— Ну, лично я ничего такого не заметил… И мне она ни на кого не жаловалась…

— Уверены?

— Абсолютно.

— Тогда может быть и так, что все это попросту кому-то показалось…

Николай не возражал. Он обрадовался уже тому, что следователь не называл его убийцей — и вообще ни словом не обмолвился о том, что актер может быть как-то причастен к гибели Наташи.

У Павла зазвонил сотовый. Он извинился перед свидетелем и взял трубку.

— Алло, Тимофей, ну что там?

— Ты не поверишь, — сказал капитан, и по его ликующему голосу Павел сразу же понял, что тот напал на след. — Я нашел дамочку, которая тебя интересует… Ее зовут Ирина Алмазова, по крайней мере, под таким именем она зарегистрировалась в гостинице. Представь себе, она живет в первом корпусе «Мечты»!

Глава 19

Девушка из прошлого

Шкаф, кровать, прикроватные тумбочки, два стула, стол, зеркало.

В зеркале мечется отражение женщины в светлом летнем платье с цветами.

Номер в первом корпусе «Мечты» тесный, свободного пространства мало, а на месте Ире Алмазовой не сидится, вот она и мечется в четырех стенах. Шесть шагов сюда, одиннадцать шагов туда. Или по диагонали, но сколько, она не считала.

Туда-сюда. Туда-сюда. Шаг, другой, третий, поворот обратно…

…Когда же все началось?

Она знала Васю с детства, с тех пор, как им обоим исполнилось по шесть лет. Они жили в девятиэтажном доме с синими балконами, только он во втором подъезде, а она — в четвертом. Соседи знали, что у него мать-одиночка, а отец растворился где-то в бескрайних российских просторах и не подает о себе вестей. Обычная история.

У Иры имелся полный комплект родителей и в придачу — младший брат, который ужасно ее раздражал, но она постепенно привыкла его не замечать. Ну, подумаешь, мелюзга какая-то. Взялся откуда-то, а зачем он нужен, для чего — непонятно.

Мать Васи была учительницей физкультуры, и все ученики ее обожали. Она установила с ними бодро-веселую манеру общения, с обязательными вкраплениями вроде «марш-марш», «бежим, сзади не помираем» и «здоровое тело — всему голова».

Ее считали славной теткой, может быть, немного зацикленной на сыне, но, в общем, в семье с единственным ребенком это понятно. К тому же Вася в детстве часто простужался, а когда он только появился на свет, ему вообще предрекли, что он будет чуть ли не инвалидом. Совершенно непонятно, с какой стати, разве что из-за того, что мать родила его, когда ей было уже за тридцать. Прогрессивная советская педиатрия с подозрением смотрела на любые роды до 18 и после 25, и каждому «неправильному» младенцу попеременно, а то и разом пытались приписать ДЦП, плоскостопие, косоглазие, шестипалость и прочие отклонения от нормы.

То ли назло прогрессивным советским врачам, то ли просто без всякой причины Вася рос хорошеньким, абсолютно нормальным ребенком, покладистым, послушным и очень славным. С Ирой они учились в параллельных классах и играли в одном дворе. Там на холме был выстроен целый городок в виде квадрата, с бревенчатыми домиками в каждом углу, соединенными между собой оградой, и Ира в детстве почему-то была уверена, что это пиратский сруб и частокол из бессмертного романа «Остров сокровищ».

Потом настали девяностые, городок растащили по бревнышку, то ли на дачные заборы, то ли еще на какие личные нужды, зато появились видеосалоны, в которых можно было смотреть фильмы на видеокассетах, а также мультфильмы.

Купить видеомагнитофон тогда было нереально, потому что они стоили дорого. Но Ирин папа, работавший в торговле, как-то поднатужился и чуть ли не первым в их доме обзавелся чудо-аппаратом.

Вася ходил к Ире смотреть кино, и они вместе ели мороженое, а вокруг рушилась страна, кипели бандитские разборки, и вообще творились всякие непонятные дела. Одни люди на пустом месте наживали миллиарды, а другие на пустом же месте теряли все, что имели, включая собственную жизнь. Мать Васи, не поспевавшая за переменами, только хваталась за голову, но потом успокоилась, рассудив, что учителя физкультуры будут нужны при любом режиме — хоть социалистическом, хоть капиталистическом, хоть первобытно-общинном с уклоном в феодализм, который, судя по всему, стоял на дворе. Ее единственной заботой было лишь проследить, чтобы золотоволосый ангел Вася не попал в дурную компанию (а тогда практически все компании были дурные).