Без работы - Александр Александров

— Ты-то как здесь очутился?

Крючков не ответил. Он увидел, что к ним мелкой рысцой спешит разгоряченный Игнат Ползунов; Павел еще сильней сжал лопату.

Замахиваясь на бегу хлыстом, обезьянья рожа орала: — Где ты чистишь, ублюдок?! Я чего тебе приказал?!

Павел почувствовал, как в этом орущем на него человеке слились все горести, боль и обиды, которые он успел пережить за последнее время. Он не помнил, как встретил ударом лопаты бегущего, только услышал падение тела. Когда он открыл глаза, перед ним неподвижно лежал Ползунов. За спиной раздался тихий, напуганный голос Савелия:

— Ну, брат, держись. Теперь все… Хана.

На нем была легкая куртка, прикрывавшая маленький автомат Узи, болтающийся в плечевой кобуре под рукой.

Вахтанг зашел в холодный ангар. Приподняв бровь, он оглядел заключительные приготовления к предстоящему действию. В центре ангара охранники неторопливо крепили к струне, натянутой меж двух столбов, алые занавеси. Посередине возвышался деревянный диск от катушки. В диске торчали четыре скобы; его древесина была иссечена огромным количеством вытянутых треугольных дырок и сколов. С обратной стороны диска, в специальном отверстии находился массивный рычаг. Перед странным устройством на расстоянии десяти метров располагалось несколько стульев и стол; на штативе стояла любительская видеокамера, рядом с которой, тихонечко матерясь, суетился плешивый. Он бормотал: — Твою мать, твою мать, твою мать…

Вахтанг подошел к столу и бросил на него тяжелый сверток, внутри которого что-то приглушенно звякнуло.

— Экран не включается, — растерянно уставился на Вахтанга Лука Бенедиктович.

— А зачем тебе камера? — спросил Вахтанг.

— Вепхо велел агитролик снимать.

Вахтанг растянулся в крокодильей улыбке:

— Тебе премию «Оскар» получить нужно?

— Нет.

— А чего нужно?

— Чтобы число просмотров зашкаливало на YouTube.

— Тогда выкинь ее и снимай на телефон. Важно не качество изображения, а содержание, — Вахтанг начал разворачивать сверток, — эффект — чтобы смотрели, боялись и слушались, — он с любовью провел худыми, цепкими пальцами по ножам разнообразных размеров и формы. — Где статист? — не отрывая взгляд от оружия, спросил он.

— Где рыжик? — обращаясь к охранникам, подхватил Лука Бенедиктович.

— Сейчас приведем, — сказал тот, что дежурил возле ворот, когда Вахтанг привез на стройку Крючкова. Охранники спешно задернули занавески и, исчезнув за ними, покинули помещение через боковой ход. Вскоре с той стороны раздались звуки борьбы и угрозы переломать кому-то все кости.

Лука Бенедиктович потер рук и крикнул, чтобы его услышали за занавеской:

— Давайте, быстрее крепите бомжа к колесу.

Тут же у него зазвонил телефон. Плешивый достал трубу, прижал к уху, послушал и произнес:

— Вы уже здесь? Здорово. Мы в ангаре. Идите скорее. Сейчас все начнется.

Завершив разговор, Лука Бенедиктович радостно провозгласил:

— Прибыли зрители! У нас будет самое настоящее шоу!

Через минуту дверь распахнулась. На земляной пол лег яркий солнечный луч. В свете дня в темные недра ангара вошли Чичико, Бичико и Анюта. Чичико показал зубы и со словами: «Как поживаешь, мой дорогой? Рад тебя видеть», пошел навстречу Вахтангу. Тот оставил ножи и, так же оскалившись, распахнул руки. Бандиты обнялись и поцеловались. Бородач весело посмотрел на Бичико и ласково произнес:

— Ну, чего оробел? Иди, поздоровайся с родственником.

Юноша сделал шаг, остановился и с недоверием уставился на убийцу, который ледяными глазами смотрел на него.

— Здрасте, — проговорил Бичико.

Вахтанг ухмыльнулся. Он вытащил из ячейки стилет с треугольным, напоминавшим напильник клинком, положил на ладонь, поднял и опустил, словно прикидывая, сколько тот весит.

— Ну-с, — держа приготовленный к видеозаписи телефон, произнес Лука Бенедиктович и с нетерпением начал топтаться на месте. — Давайте начнем.

— Пойдем, красавица, — Чичико хотел галантно взять Аню под локоток, но она молча вырвалась, подошла к стулу, села. Бичико так и остался стоять, где стоял, раскрыв рот, уставившись на колеблющиеся занавески.

— Итак, — принявший на себя роль оператора и комментатора, заговорил Лука Бенедиктович. — Мы рады продемонстрировать вам финальную часть истории с говорящим названием «Кто в лесу главный». Участники фильма: известный авторитет; по объективным причинам его лицо мы оставим за кадром. И так называемый лох, который посмел… Который посмел… — плешивый осекся, задумался: что тот посмел?

На помощь пришел улыбчивый весельчак Чичико, крикнувший:

— Просто тер пила! Чего тут размазывать?

Плешивый обрадовался удачной подсказке, воскликнул:

— Просто терпила! — взмахнул свободной от телефона рукой и скомандовал: — Занавес!

Охранники потянули веревки. Волнующиеся занавески рывками поехали в стороны. Чичико, громко хлопнув, открыл пакет чипсов.

— Вуаля, — произнес Лука Бенедиктович. Перед ним развернулась картина распятого на колесе человека.

Остававшаяся безучастной к происходящему Аня ахнула. Она узнала Павла Крючкова. Его руки и ноги были привязаны к скобам. Лицо в кровоподтеках. Рот заклеен. В глазах мука и ужас.

— Как настроение, терпила? — не прекращая снимать, плешивый подступил к Павлу и погладил его. — Улыбайся, сейчас вылетит птичка.

Вахтанг согнул и резко разогнул руку. В воздухе просвистело. Клинок зацепил рыжие волосы Павла, пробив насквозь доску над его головой. Это случилось так неожиданно, что плешивый не успел посторониться. Теперь он в страхе разглядывал — цела ли его только что находившаяся в месте вонзившегося в древесину стилета ладонь.

— Вахтанг, ты чего? Предупреждать надо, — произнес побледневший Лука Бенедиктович.

Вместо ответа Вахтанг быстро схватил со стола нож, чье лезвие походило на острие пики и, не прерывая движения, метнул его. Лезвие воткнулось в колесо чуть ниже места, где сходились раструбы ватных штанов.

— Ого! — прокомментировал успевший прийти в себя Лука Бенедиктович. — Хороший бросок.

— Помолчи, — истязатель повернулся к ошеломленному Бичико: — Подойди ко мне ближе, — произнес еле слышно.

Бичико подошел. Вахтанг взял и протянул ему нож:

— Покажи, чему тебя научили.

Бичико замотал головой:

— Я не буду кидать в него.

— Почему?

— Он живой человек.

— Пока живой, — ехидно хихикнул плешивый.

— Заткнешься ты наконец? — рявкнул Вахтанг на Луку Бенедиктовича. Тот притих и боязливо скукожился, будто желая исчезнуть.

Вахтанг улыбнулся, и его улыбка была жуткой.

— Послушай меня… — обратился он к юноше, — сейчас ты будешь кидать в терпилу ножи. Кончай дурку валять. Пора стать мужчиной.

Бичико замотал головой и начал пятиться к выходу.

Убийца продолжил увещевать мягким, вкрадчивым голосом:

— В этом мире властвует тот, у кого зубы длиннее. И, главное, кто не боится, дает себе волю, пускает их в дело. Ты должен решить, кто ты — хозяин судьбы или падаль — ничтожество.

— Я не стану кидать, — ответил Бичико.

— Послушай, Вахтанг, он еще не готов, — снисходительным голосом сказал Чичико.

Вахтанг посмотрел на бородача так свирепо, что тот, моментально замолкнув, вернулся к поглощению чипсов.

— Давай, — проговорил убийца. — Возьми нож.

— Нет, — твердо произнес Бичико.

Вахтанг презрительно плюнул:

— Ты не Зверидзе. Ты тряпка, жалкий, несчастный щенок. Пошел с глаз долой.

Повисло молчание, которое прервал Чичико, сообщив, что ему нужно сходить помочиться. Охранники заявили, что им необходимо вернуться на пост. Вахтанг мрачно ответил:

— Хрен с вами. Валите.

Когда охранники и Чичико удалились, Лука Бенедиктович посетовал, что теперь некому крутить колесо:

— Это было бы очень эффектно. Нужно что-нибудь скреативить. Может, ты ему уши ножами пришпилишь?

— Попробую, — сказал Вахтанг. Он выбрал небольшой нож, взвесил его на ладони и несколько раз замахнулся. Решив, что точности попадания может повредить болтающийся на боку Узи, вынул его из кобуры и положил на стол.

— Замри, а то в глаз попаду, — прицеливаясь, проговорил Вахтанг Павлу. — Сложно попасть, — констатировал он, когда нож вонзился в миллиметре от уха Крючкова.

— Слушай, — не унимался плешивый. — Давай, я воткну, потом подмонтируем. Будет похоже, что это ты сделал меткий бросок.

— Добро, — ответил Вахтанг. Лука Бенедиктович бросился к колесу и, не обращая внимания на раздающиеся из заклеенного рта стоны беспомощной жертвы, начал выдирать воткнутый в доску нож. Плешивый освободил лезвие.

Лука Бенедиктович хотел привести свой ужасный замысел в действие, но какой-то резкий, клацающий звук заставил его оборотиться. Луку Бенедиктовича обдало жаром. На него смотрел черный глаз автомата. Через мгновение он почувствовал, как раскаленные пули кромсают его мягкое тело. Хотел закричать. Вместо крика из его горла вырвались только бульканье и предсмертные хрипы. Он стал давиться собственной кровью.