Гибель империи - Егор Гайдар

Таблица 5.11.

Источник: Данные о сметной стоимости вновь начинаемого строительства из личного архива Е. Т. Гайдара. Доля вновь начинаемого строительства в инвестициях в народное хозяйство и доля вновь начинаемого строительства в ВВП на основе данных из стат. сборника: Народное хозяйство СССР в 1990 г. М.: Финансы и статистика, 2000.

Даже на фоне катастрофического положения в финансовой области, сложившегося к 1989–1990 гг., правительство не решается сокращать инвестиции в агропромышленный комплекс. В докладе о государственном бюджете СССР на 1990 г. Министр финансов СССР В. Павлов говорит: «Финансовая ситуация во внешнеэкономической деятельности продолжает ухудшаться, что размывает доходную базу бюджета и серьезно ослабляет наши усилия по ликвидации его дефицита […] Доля этих поступлений опускается до самой низкой точки за последние годы и составит в доходах бюджета около 14%. Возрастает и внешняя задолженность. Объем внешнего долга достиг уровня, за которым он начинает возрастать уже без новых займов лишь за счет увеличения расходов по его обслуживанию. На оплату долгов и процентов уже в 1990 г. придется израсходовать почти всю выручку от экспорта продукции топливно-энергетического комплекса». Но при этом далее: «В социальной переориентации бюджета ключевое место занимает увеличение централизованного финансирования агропромышленного комплекса. На 1990 г. предлагается выделить 116,5 млрд. руб., что на 8 млрд. руб. выше плана текущего года и на 10,4 млрд. руб. – проектировок пятилетнего плана. Это создает дополнительное напряжение в бюджете и финансах страны, но идти на эти расходы надо для ускорения решения продовольственной проблемы».[330]

Госбанк СССР информирует советское правительство, что, по мнению экспертов ОЭСР, в 1985 и 1986 гг. произошло резкое ухудшение платежного баланса социалистических стран Европы, что в структуре их внешнего долга значительная часть приходится на краткосрочную задолженность со сроком погашения до одного года, о неустойчивости их валютно-финансового положения.[331]

ОЭСР в первой половине 1988 г. отмечала продолжение роста внешнего долга социалистических стран в свободно конвертируемой валюте. Однако еще в сентябре 1988 г. в рейтинге платежеспособности СССР рассматривался как наиболее надежный финансовый партнер из числа социалистических стран, опережая по этому показателю Китай. Одним из факторов, облегчавших в 1985–1988 гг. доступ СССР на международные рынки кредитных ресурсов, была переоценка западными экспертами объема золотого запаса СССР. Они считали, что он составляет в долларовом эквиваленте примерно 36 млрд, тогда как в действительности к этому времени в связи с масштабными закупками продовольствия он уже сократился примерно до 7,6 млрд долларов.[332]

Западные наблюдатели обращают внимание на то, что за последние три года задолженность страны возросла на 17,6 млрд долларов. Из нее на долю краткосрочной приходится около 10 млрд долларов. Тем не менее банкиры и правительства капиталистических стран продолжали предоставлять новые кредиты СССР на относительно благоприятных условиях.[333]

Это позволяло продолжать прежний экономико-политический курс, откладывать конфликтные решения. В 1989 г. прирост незавершенного строительства на фоне глубокого финансового и валютного кризиса страны поглотил 4/5 прироста национального дохода.[334] Из материалов Госбанка СССР: «Объем незавершенного строительства на конец 1989 г. составил 180,9 млрд. руб., в том числе сверхнормативный 39 млрд. руб. За четыре года (1986–1989 гг.) незавершенное строительство увеличилось на 60,5 млрд. руб., в том числе в 1989 г. – на 22,6 млрд. руб.».[335]

Продолжаются масштабные закупки импортного оборудования. Значительная часть его не используется. Из письма Председателя Госстроя В. Серова в Совет министров СССР: «В целом по народному хозяйству за 1989 г. запасы неустановленного импортного оборудования возросли на 1 млрд. руб. При этом план сдачи его в монтаж выполнен на 102,9% (план – 6,5, фактически – 6,7 млрд. руб.). Рост запасов произошел в основном за счет резкого увеличения объема его поступления в 1989 г. – на сумму 8,3 млрд. руб. или на 0,7 млрд. руб. больше, чем в 1988 г. Из запасов несмонтированного оборудования, имевшихся на конец 1988 г., в прошлом году было вовлечено в монтаж только 36,9% (на 1778,4 млрд. руб.), а остальное было смонтировано из нового поступления и на 1989 г. перешли остатки ранее закупленного импортного оборудования в объем 3 млрд. рублей, что составляет 52% от общих остатков на 01.01.90 г. Пригодность этого оборудования с точки зрения его комплектности и фактора морального старения также не определена ни министерствами СССР, ни Советами Министров союзных республик. […] Анализ хода строительства объектов на базе комплектного импортного оборудования показывает, что срыв ввода в действие ряда мощностей в основном произошел из-за неукомплектованности министерствами заказчиками этих мощностей отечественным технологическим оборудованием и постоянной корректировки ими проектно-сметной документации…».[336] Все это – демонстрация неспособности власти даже при очевидно нарастающих валютно-финансовых проблемах принимать ответственные решения. Сознавая риски конфликта с административно-хозяйственной элитой, советское руководство продолжает обсуждать проекты циклопического масштаба, которые предлагается финансировать за счет новых внешних займов.

Из письма руководства Внешэкономбанка в правительство: «По данным, имеющимся во Внешэкономбанке СССР, в настоящее время завершена или завершается работа над Технико-экономическими обоснованиями (ТЭО) по крайней мере 9 крупных нефтегазохимических комплексов (НГХК), объем валютных затрат на каждый из которых превышает 200 млн. руб., и реализация которых предусмотрена на базе совместных предприятий». Затраты на эти проекты характеризуются следующими предварительными данными – см. табл. 5.12.

Финансирование проектов предполагается осуществить за счет кредитов иностранных банков и экспортных агентств под советские гарантии. Иностранные партнеры отказываются от предоставления гарантий по кредитам, в том числе и пропорционально своей доле участия. Это снимает с иностранных фирм финансовую ответственность за успешную реализацию проектов. По большинству проектов все риски ложатся на советскую сторону, а валютные затраты будут включены в задолженность СССР.

Сложившаяся ситуация – выбор между повышением розничных цен или сокращением капиталовложений и военных расходов – ставила советское руководство перед непростой дилеммой – решаться на конфликт с населением или с партийно-хозяйственной элитой. Отказ от принятия решения по этому ключевому вопросу повышал риски того, что, по мере развития кризиса, придется вступить в конфликт и с обществом, и с элитой.

Таблица 5.12.

* по последним вариантам ТЭО, представленным в Госэкспертизу Госплана СССР.

Источник: Письмо Председателя правления Внешэкономбанка СССР Ю. С. Московского Председателю Государственной внешнеэкономической комиссии Совета министров СССР С. А. Ситаряну и заместителю Председателя Госплана СССР Ю. П. Хоменко от 22 ноября 1989 г. «О создании в СССР нефтегазахимических комплексов на базе совместных предприятий». Личный архив Е. Т. Гайдара.

Новое поколение руководителей этого явно не понимало. Здесь нет ничего удивительного. Традиционное управление советской экономикой было ориентировано на натуральные параметры. Вопросы развития животноводства обсуждались на высшем уровне гораздо чаще, чем бюджет страны. Финансы рассматривались руководством отраслей, предприятий как элемент неизбежной, но скучной бухгалтерии.[337] К тому же информация о реальном состоянии бюджета, валютных резервов, внешнем долге, платежном балансе была доступна крайне узкому кругу людей, многие из которых к тому же в ней ничего не понимали.

М. Горбачев в своих воспоминаниях пишет: «Андропов попросил нас с Рыжковым еще раз все взвесить и свои выводы доложить ему. Пытаясь понять существо дела, мы попросили дать нам возможность разобраться с состоянием бюджета. Но Андропов лишь рассмеялся: – Ишь, чего захотели. В бюджет я вас не пущу».[338] При этом, как пишет один из ближайших соратников Ю. Андропова, В. Крючков, сам Андропов признавал, что в экономике он профан.[339]