Чертовка или укрощение строптивой (СИ) - Соколова Желана

— Эй, какой коврик, Гордеев? — ткнула его локтем. — Сама своими ножками пойду, не надо меня в пылесборник сворачивать.

— Вот так бы сразу, — заулыбался он.

— Сам виноват, плохо уговаривал.

— Кто? Я? — тут же навис он надо мной. — Вот же вредная, но такая…

— Какая?

— Любимая, — прижался к моим губам, не давая сказать больше и слова.

Ну все, держите меня семеро, сбылась мечта идиотки.

— Чертик, мне надо срочно слетать в Москву, — через день после моего переезда в Метелёвский дом огорошил Егор.

Вот тебе и утро пятницы.

— Возьмешь с собой? Хочу посмотреть, как изменилась столица за прошедшие пять лет, — сумела удержать на лице улыбку.

— У тебя же работа?

— В уикенд? Я же на выходные только.

Что-что, а отпускать его одного почему-то, жуть, как не хотелось. У меня прямо внутри все сворачивалось от плохого предчувствия.

И вообще, какой-то дерганый он стал в последние два дня. Словно пожалел, что добился своего, привез нас в дом, а теперь не знает, что с этим всем делать.

Смурной и задумчивый ходит.

— Василис, может в другой раз? Честное слово, мне будет неудобно перед тобой за то, что я не смогу уделить должного внимания. Дела, сама понимаешь.

Дела, понимаешь ли, в выходные. Ну да.

— А мы с Ксюшкой погуляем сами по себе, — не сдавалась я.

Дочь нежелательно, конечно, брать с собой. Но, зная собственного детеныша, одних она нас не отпустит. Особенно, новообретенного любимого папочку.

А папочка наш, гад, опять что-то скрывает.

— Хорошо, Вася. Если ты хочешь, — нехотя соглашается он.

— Егор, что-то случилось? — не могу не поинтересоваться.

— Ничего непоправимого, — нервно дергает плечом и поспешно проводит рукой по своей шевелюре.

— Не хочешь врать, поэтому не договариваешь? — озвучиваю самую безопасную, а может, наоборот, опасную версию.

— Вась, только не волнуйся. Все будет хорошо, — прижимает к себе в попытке успокоить.

Но моя мнительность и паранойя начинают расти в геометрической прогрессии.

В ночь с пятницы на субботу мы приземлись в Шереметьево. С учетом трехчасового полета и времени отведенном на регистрацию на рейс, это мы быстро управились.

Встречал нас Афанасьев — второй учредитель компании, которую возглавлял Гордеев. Однокурсник его бывший, с которым он и начинал свое первое дело. Пять лет назад, я о нем слышала, но ни разу не видела. Теперь вот настала пора познакомиться.

Оказалось, что Никита семьянин со стажем, и кресло детское в его автомобиле имеется. Так что, сам бог велел ему тащить свою задницу в аэропорт и встречать Генерального.

Шуточки-прибауточки на счет вновь обретенного семейства меня не впечатлили, зато Гордеев оценил, снисходительно позволяя соратнику эти панибратские подтрунивания.

Ксюшка относительно легко перенесла перелет. Немного покапризничала в самолете и перестала. А сейчас и вовсе дрыхнет, хоть из пушки пали — не разбудишь. Чудо мое, а не ребенок.

Я устроилась на заднем сидении рядом с детским креслом и невольно прислушивалась к диалогу мужчин впереди.

— Ну, рассказывай, что тут без меня было? С Забельским разговаривал?

— Разговаривал. Весь мозг мне съел этот придурок…

— В Питер сам сгоняешь, лады? Проконтролируй там процесс лично.

Разговор о работе, ничего такого, от чего бы мне стоило волноваться. Однако я волновалась, и еще как.

— Это Фрунзенская? — удивилась я, когда мы остановились во дворе одного из домов на набережной.

— Угадала, — улыбнулся Егор, вынимая дочь из кресла и привычно подхватывая её на руки. — Пойдем, Вась. Спасибо, Никит.

— Давай, шеф, — салютует, дурачась тот. — До свидания, Василиса, — отвешивает шутовской поклон мне.

— До свидания, — буркаю в ответ.

С умеренным любопытством осмотрела апартаменты Гордеева. Живут же люди!

— Ого! Да ты, никак олигарх, Гордеев, — поддела его.

— Ну, какой я тебе олигарх, Чертик? Скважины не имею, — хмыкает. — Всего лишь наследство отца, приумноженное непосильным трудом.

— Богатый жених, значит? — хмыкаю, замечая, как он кривится от моих слов. — Давай завтра в загс, а? Как в прошлый раз? А то, чувствую, зря я выпендривалась и тебе отказала.

— Васенька, мы обязательно поженимся, — берет он меня за плечи, поглаживая массирующими движениями по косточкам. — Как только я завершу одно маленькое дельце. А теперь спать.

— Мам, а с кем это папа? — задает сакраментальный вопрос моя дочь.

Встретились, блин, в кафе напротив офиса.

Я с хрипом вдохнула воздух сквозь стиснутые зубы, никак не сумев вытолкать его обратно, чтобы суметь ответить Ксюше. В груди бешеный стук сердца, удары которого отдавались где-то в горле.

Женщина. Брюнетка. И ребенок, почему находящийся на коленях у Гордеева.

Интересно девки пляшут! Это что это сейчас происходит? Ну и кто она, эта мадам?

Самым страшным предположением было, что это моя соперница, его любовница. Бывшая или настоящая, а может именно сейчас она получает отставку, как вариант? Это, если оптимистично. С этим обязательно разберемся, если хватит терпения и выдержки, чтобы не устроить скандал.

Однако, спустя секунду, стало все намного-много страшнее. Эта особа удачно повернулась лицом в мою сторону, и я её узнала.

— Ни хрена себе, зомби апокалипсис, — едва ли не уронила челюсть на пол.

Из серии: не верь глазам своим!

Ангелина?!

А как же слова Егора, что она умерла?

Нервно хмыкнула, во все глаза разглядывая «покойницу». Окрас другой, ну суть все та же. Стервозина, уверенная в себе, как никогда.

Что происходит, блин?! Они таки поженились, это их ребенок?

Первая мысль в голове: бежать. Причем немедленно и быстро. Хоть к черту на кулички, лишь бы подальше отсюда и от этой женщины, и от Егора.

К Шурке, к сожалению, не вариант. Она в отпуск, помнится, собралась. Да там и с визой морочиться надо.

Так, дыши, Вася, дыши. Без паники. Спокойно.

— Мам? — дочь вопросительно посмотрела на меня, не понимая моего поведения.

— А? С кем, говоришь, папа? С одной нехорошей тетей. Не подходи и не разговаривай с ней, поняла меня? — присела на корточки, чтобы наши лица были на одном уровне. — Слышишь меня, Ксюш.

— А как же папа? — большие синие глаза ребенка стали еще шире от непонимания.

— Папа? Как видишь занят. Пойдем, не будем их отвлекать.

— Я хочу к папе, — ну вот и сюрприз — первый детский каприз.

Гордеев, блин! Чтоб тебя!

Зачем, ну зачем, я, идиотка, взяла собой Ксюшу в Москву, а не оставила с бабушкой и дедушкой?

Если бы была одна, то не смотря на свой страх, подошла к этой парочке и все, наконец, выяснила. Достали, честное слово!

Пока я боролась с противоречивым дуализмом в своей голове, упустила момент, когда «нехорошая тетя», стащив с рук Егора ребенка, поспешила на выход.

Поддаваясь инстинкту самосохранения, я интуитивно развернулась к ней спиной, прикрывая собой дочку. Авось не узнает. Хорошо, что мы, благодаря наблюдательности Ксюши, не успели дойти до входа, а остановились у здания на противоположной стороне улицы.

— Где ты? — послышался знакомый до жути голос, в котором явно читалось недовольство.

Дробный стук металлических шпилек по брусчатке дополнительно создавал неприятный саундтрек для моих ушей. В голове и так звон от быстрого тока крови и адреналина. Еще этот чеканный шаг, стремительно вколачивающихся в тротуар каблуков, окончательно вгонял в тоску.

— Ну что ты психуешь? Заткнись, не беси меня…Лиза! Ты тоже не реви.

Интересно, с кем она разговаривает?

Рискнув, чуть обернулась и посмотрела на Ангелочка (имечко, ага, неподходящее). Заодно поняла, что дамочка разговаривает по телефону, периодически отвлекаясь на плачущую девочку, которую она грубо тащила за руку.

Вот же, бездушная тварь, я не мамаша!