Нелегал. Том 1 - Павел Николаевич Корнев

— Он остаётся сотрудником Бюро! — возразил Вяз.

Стройнович его будто не услышал.

— Далее хочу отметить, что товарищем Линем был предотвращён подрыв одного взрывного устройства из двух, первое же было активировано в момент, когда о его наличии никто в силу объективных причин даже не подозревал. — Касатон вынул из кармана платок и вновь промокнул им лицо. — Теперь что касается правонарушителей. Первый погиб в результате активации взрывного устройства соучастником, второй получил несовместимые с жизнью ранения из-за разрушения охранной структуры, завязанной напрямую на его внутреннюю энергетику. Данное разрушение повлекло моё вмешательство, в то время как товарищ Линь просто отвлекал злоумышленника, не позволяя ему скрыться до подхода подкрепления и не предпринимал при этом никаких активных мер к задержанию и не атаковал. Это подтверждается как показаниями очевидцев, так и данными аналитиков службы охраны.

Вяз недовольно поморщился, а Касатон перевёл дух и продолжил:

— Одновременно с этим хочу напомнить, что в соответствии с приказом ректора за номером сорок пять от тридцатого марта сего года предусмотрено усиление охраны общественных объектов особой значимости. Несмотря на предыдущий взрыв, занимаемые студсоветом помещения по неизвестной мне причине к таковым ответственными сотрудниками Бюро отнесены не были. И, как показали вчерашние события, совершенно напрасно!

Если до того я без всякого преувеличения мог сказать, что и сам бы использовал аналогичные формулировки и аргументы, то последний заход Стройновича оказался полнейшей неожиданностью. И не для меня одного! Вяза аж подбросило.

— Мы и так разрываемся! — вскочив на ноги, шибанул он кулаком по столу. — Легко рассуждать, когда…

— Довольно! — оборвал его исполняющий обязанности директора. — Наше судьбоносное время требует принимать ответственность на себя, а не перекладывать её на других! Михаил Игоревич, Андрей Сергеевич, жду от вас объяснительные по означенным фактам сегодня до конца дня. — После он глянул на меня с Касатоном и то ли с лёгким акцентом на первое слово, то ли просто с усмешкой произнёс: — Товарищи, вы свободны.

Ну мы и пошли.

— Спасибо, что прикрыл, — сказал я уже на лестнице. — Одного меня и слушать бы не стали, сразу заткнули.

— С них бы сталось, — кивнул Стройнович. — Видел, как Вяза от слова «товарищ» корёжит? На вид молодой и прогрессивный, а на деле этот старорежимный господин нам определённо не товарищ. Помяни моё слово, коллективу с ним окажется не по пути.

Мы спустились на первый этаж, встали на крыльце. Касатон шумно выдохнул, приложил ладонь к левому боку и запрокинул лицо, подставляя его лучам полуденного солнца. Я отметил бледность кожи и припухшие веки, сказал:

— Плохо выглядишь.

— Перенапрягся вчера, — пояснил Стройнович. — До сих пор толком не восстановился после ранения. С внутренней энергетикой порядок, а как на пределе мощности поработаю, так и прихватывает.

Я задумчиво хмыкнул и спросил:

— А не думал закалкой организма заняться?

Касатон презрительно фыркнул.

— И чем мне поможет эта ориентальная эзотерика?

— Не скажи, — покачал я головой, вспомнив отца Сергия, поймавшего ладонью пулю. — Есть хорошие практики. Если интересно, поговори с Горицветом. Знаешь же такого?

— Наслышан, — подтвердил Стройнович и с нескрываемым недоверием уточнил: — Думаешь, есть смысл?

— Уверен. Видел результаты.

Мы ещё немного постояли, потом двинулись к студсовету. Я поймал себя на том, что подсознательно стараюсь держаться подальше от мусорных урн, тяжко вздохнул и обратился к спутнику.

— Касатон, а что за конструкцию Чертополох задействовал?

Тот лишь отмахнулся.

— Да ерунда!

— Ерунда⁈ — опешил я. — Меня чуть не перемололо!

Стройнович пожал плечами.

— Этот двоечник от обороны действовать намеревался, но стандартную полусферу искажения и ту под контролем не удержал. Слишком много энергии в неё разом ухнул.

— Откуда там слишком много энергии взялось? — усомнился я. — Он в резонанс только-только вошёл!

— Загодя потенциал набрать успел. Они ведь акцию планировали, не с кондачка действовать начали. Наверняка второй портфель у нас в кабинете собирались оставить.

Я был уверен, что никто из приглашённых на беседу студентов серьёзных энергетических возмущений не производил, но спорить с Касатоном не стал, поскольку бомбист на какое-то время выпал из моего поля зрения, мог успеть подготовиться.

— А что за сфера искажения?

— Полусфера, — поправил меня Стройнович. — Искажает энергетическое поле, что приводит к разрушению чужих конструкций и гасит входящие воздействия. Но есть и против неё методы, а если переборщить…

Фраза осталась незавершённой, да только в особых пояснениях и не было никакой нужды. Сам всё своими глазами лицезрел.

Стройнович вдруг отсалютовал кому-то рукой, я повернулся и увидел направлявшегося в нашу сторону председателя студсовета.

— Ну, Касатон, ты просто герой! — приблизившись, хлопнул тот по плечу моего спутника, после чего похвалил и меня: — Тоже молодец!

— Брось, Сева, — отмахнулся Стройнович. — Какие тут могут быть герои? Пять человек погибло! Пять! И мы этого не предупредили, отреагировали лишь постфактум!

— Отставить похоронный тон! — потребовал Всеволод. — А что надо усиливать работу, тут ты совершенно прав, тут спорить глупо. — Он вновь похлопал Касатона по плечу и спросил: — Слышали последние новости?

— Слышали, наверное, — усмехнулся Касатон. — Знать бы ещё, какие из них последние! Наши добровольческий корпус за границу выдавили?

— Именно, — подтвердил председатель студсовета. — А ещё сегодня с датой выборов в совреспред определённость появиться должна.

Мы двинулись к административному корпусу, в котором размещался студсовет — на том вывесили транспаранты «Нет террору!» и «Нас не запугать!», а вокруг наблюдался явный избыток сотрудников службы охраны РИИФС. Прямо на улице напротив входа шло заслушивание инициативных групп: представители студенческого самоуправления доказывали собравшимся значимость собственных идей и несостоятельность всех прочих предложений, эмоции били через край.

Всеволод и Касатон ускорили шаг и вбежали на крыльцо прежде, чем кто-либо успел вовлечь их в дискуссию, ну а я задержался на улице и огляделся по сторонам.

Северянин цветом лица напоминал варёного рака, юноши и барышни из его группы вид имели хмурый и раздражённый — если их проект и не разнесли в пух и прах, то и широкой поддержки он точно не получил. Яков Беляк, который единственный из всех заместителей председателя студсовета почтил это сборище своим присутствием, от счастья тоже отнюдь не лучился, ему что-то втолковывал разгорячённый старшекурсник.

В этот момент короткая пауза между выступлениями подошла к концу, и слово взяла Марина Дичок.

— Мы собираемся открыть женскую вечернюю школу…

Продолжение потонуло в свисте и возмущённых криках.

— Женскую? Шовинизм!

— Давайте теперь ещё раздельное обучение восстановим!

— Старорежимная отрыжка!

— Институт тут при чём⁈

Собственно, на этом всё и закончилось. Нет, Марина пыталась спорить, но её банально переорали. На смену ей пришла брюнеточка Эля.

— Один дополнительный гипнокод увеличивает у первокурсников прогресс способностей на двадцать процентов! — выкрикнула она, потрясая какими-то листами. — И это не пустые слова, а реальность! Эти цифры были получены на практике! Любой желающий может ознакомиться с расчётами!

Но оппонентов так просто сбить с толку не получилось, долговязый Фёдор Острог немедленно гаркнул:

— А сколько дополнительных литров мозгов при этом вытекло через уши?

Взрыв смеха Элю ничуть не смутил, проигнорировав и его, и провокационный вопрос, она спокойно продолжила своё выступление.

— На пятнадцать процентов снизилась загрузка преподавательского состава! Подумайте только, на пятнадцать процентов! А разработка гипнокодов для соискателей…

Превосходивший всех ростом минимум на голову Федя Острог сунул в рот пальцы и пронзительно свистнул.

— А преподавателей на мороз, да? — выкрикнул он, после чего начал, активно работая локтями, пробираться к импровизированной трибуне. — Уволить? Или оклады порезать? Пусть за еду работают⁈

Представители студенческого сообщества загудели, но спихнуть брюнетку с импровизированной трибуны у Острога не вышло — его решительно оттёр в сторону знакомый мне по службе в зенитной роте старшекурсник. Впрочем, барышня в любом случае свою речь затягивать не стала и уступила место пухлому круглолицему живчику.

— Никто никого увольнять не будет! Это контрпродуктивно, я вам как экономист говорю! — выкрикнул он. — За счёт высвободившихся трудочасов мы повысим качество обучения, расширим институт кураторства и поддержку талантливых студентов! Правительством институту поставлена задача нарастить выпуск операторов в три раза, без более активного использования гипнокодов эта задача неминуемо окажется провалена!

Со всех сторон посыпались критические замечания, но всерьёз разгореться спору помешал регламент; на трибуну взобрался новый выступающий.

— Гипнокоды — это хорошо! — объявил представительного вида старшекурсник в пошитом на заказ костюме. — Очень хорошо! Но не стоит забывать и о побочных эффектах! Нервные срывы, психозы, самопроизвольные выбросы сверхсилы! Да вы и сами знаете, чему именно на самом деле мы обязаны введением лимита на удерживаемый потенциал!

— Андрей, жги! — выкрикнул