Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни - Ноэль Фицпатрик

Я постоянно задаюсь вопросом, почему все так, когда можно сделать лучше. Возможно, когда я проходил собеседование в интернатуру и на работу, люди чувствовали, что я слишком раскачиваю лодку, задаю слишком много вопросов, и от меня будет слишком много проблем. Не знаю. В конце концов мне пришлось разработать собственную программу обучения, на которую, как потом оказалось, ушло двадцать лет. Только так мне удалось стать специалистом. Это пришло только с опытом. И даже сейчас я продолжаю «делать из всего проблему», потому что убежден: все невозможное когда-нибудь случается.

Неудивительно, что студенты в ветеринарной школе учатся очень долго. Особенно долго учатся те, кто хочет стать настоящим специалистом. Но в последнее десятилетие я заметил, что ожидания меняются. Выпускники ветеринарной школы рассчитывают на нормированный рабочий день. Я встречал многих, кто отказывался работать после определенного времени. Они уж точно не стали бы спиливать рога быкам Ларри после захода солнца или ассистировать мне во время сложной операции после семи вечера. В последние годы профессия перестала восприниматься как призвание. Это вполне объяснимо, возможно, целесообразно и даже неизбежно. Но, на мой взгляд, ветеринар должен быть готов время от времени работать долгие часы для формирования его как специалиста и укрепления характера.

Сегодня есть дневные и ночные ветеринары, иногда с разделением оказываемых услуг. Когда я закончил свое обучение, в Ирландии такого не было. Изменились и ожидания общества, и это. по-видимому, к лучшему. Но все это не для меня, потому что меня не так воспитывали, и я выбрал другой путь, по которому иду последние двадцать восемь лет. Конечно, мне могут возразить, сказав, что нормальный рабочий график способствует более эффективной работе, но, с моей точки зрения, нужно использовать все возможности, чтобы добиться успехов в том, что ты выбрал в качестве своего призвания.

Разумеется, я не рассчитываю, что молодые ветеринары будут работать так же напряженно, как и я, оставаясь в клинике после полуночи. И дело не в том, что мне нравится работать допоздна, а в том, что мои операции совершенно уникальны по ряду причин. И я стараюсь сделать их столько, сколько успею в течение дня, и так на протяжении всей недели. Я пытаюсь сократить число ночных операций, обучая других, чтобы можно было распределить нагрузку на всех. Думаю, что мне нужно искать лучший баланс между рабочим и нерабочим временем. Я никому не рекомендую мой образ жизни. Но в период обучения и в первые годы работы человек должен прикладывать все усилия к тому, чтобы стать поистине хорошим специалистом.

Не подумайте, что люди выстраиваются в очередь, чтобы чему-то научиться у меня, как когда-то я стремился к своим наставникам. На самом деле, найти людей, готовых брать на себя риск, связанный с проведением сложнейших хирургических операций и сопровождаемый неизбежными стрессами, довольно трудно. И стажеры, и специалисты могут найти более спокойную работу. Я часто думаю, как вдохновить будущие поколения, как дать им понять, что стремление к совершенству стоит того, чтобы продолжать учиться, как стоит того умение слушать животных, сколько бы времени на это ни было потрачено. Это гораздо важнее, чем зазубрить учебник для успешной сдачи экзамена.

Как было бы замечательно, если бы мы могли вести отбор студентов-ветеринаров, опираясь на широту и глубину их чувств, размах сострадания и страстную решимость работать так усердно, как это необходимо для того, чтобы стать превосходными специалистами. Но, к сожалению, все это не поддается измерению и оценке. Поэтому мы выбираем людей исключительно на основании их опыта общения с животными и по результатам экзаменов. Мы не можем измерить сострадание, врачебную прозорливость и целеустремленность на письменных экзаменах. Даже при проведении собеседования это проблематично и весьма субъективно. Кроме того, в нашу эпоху законности студенты легко могут пожаловаться на несправедливое отношение, если критерии отбора окажутся умозрительными и необъективными, несмотря ни на какие субъективные оценки их качеств.

Тем не менее, исходя из своего многолетнего опыта, могу сказать, что, хотя хозяева животных хотят, чтобы ветеринары были блестящими клиническими специалистами, им нужно, чтобы те еще были и очень внимательны к своим пациентам. «Никого не волнует, сколько вы знаете. пока они не поймут, что вы о них заботитесь». Я часто повторяю это высказывание интернам и ординаторам. Думаю, все эти факторы должны учитываться по мере развития учебных программ, особенно в связи с тем, что студенты сегодня очень рано определяются с курсом по выбору.

Ветеринарные школы стараются учить студентов так, чтобы они имели представление о том, как лечить всех животных, но это слишком трудно, потому что практика лечения сельскохозяйственных животных, лошадей или домашних питомцев (не говоря уже о диких зверях и обитателях зоопарков) сильно разнится. Это все равно что заставить студентов-медиков изучать методы лечения не только человека, но и всех остальных видов.

Ветеринария, как и медицина человека, становится узкоспециализированной. Я, например, преимущественно выполняю операции с использованием специальных имплантов, применяя современные методы спасения. В человеческой хирургии есть специалисты, которые делают операции только на запястье или на голени, кто-то занимается исключительно ревизионной хирургией, а кто-то решает проблемы сетчатки глаза. Однако люди по-прежнему хотят, чтобы местный ветеринар мог и залечить перелом, и сделать полостную операцию по удалению селезенки. Мне кажется, что в ближайшее время это канет в прошлое, поскольку общество развивается, люди становятся все более осведомленными, а молодые ветеринары приобретают все более узкие специализации.

Сельское хозяйство тоже изменилось до неузнаваемости с тех пор, как я начал практиковать. Многие мелкие фермы, которые мы обслуживали в те годы, попросту исчезли, не выдержав конкуренции в эпоху интенсификации. Сомневаюсь, что в наши дни остались фермеры, подобные Ларри. Характерной особенностью того времени было то. что многие их них, в том числе и мой отец, редко сразу платили ветеринару за лечение животных, обещая заплатить после сбора урожая, или окончания сезона отела, или еще когда-то. А когда наступал час расплаты, всячески пытались уменьшить сумму долга. Из-за этого многие ветеринары постоянно пребывали в состоянии финансовой нестабильности. После того как они проработали всю зиму и весну, выезжая на вызовы, в конце концов они были вынуждены предоставлять скидки за уже выполненную работу.

Сейчас их положение кардинально изменилось. Сегодня и сельское хозяйство, и ветеринария монетизированы в полной мере. Это вселяет оптимизм в современных выпускников, что понятно, поскольку им пришлось вложить значительные средства в свое образование. Они ожидают и,