Шпеер - Fanfics.me Magenta

Мистер Снейп повернулся — бледный и неузнаваемый.

— Полиция, — глухо сказал он, глядя сквозь Гарри. — Просят приехать в морг на опознание.

Директор замер с открытым ртом.

— Опознание? Кого? Кто?.. — выдавил он.

— Альбус Дамблдор.

* * *

— Мистер Поттер, не ходите туда, — мягко сказал Снейп и дружески сжал его локоть. — Поверьте, ничего хорошего.

Гарри колебался, разрываясь между страхом и любопытством: в холодной юдоли скорби ему бывать еще не доводилось.

— Спать потом не будете, — предупредил редактор.

Молодой человек собрался было уступить, разглядывая заплаканные лица выходящих из морга женщин. Внезапно он вздрогнул от неожиданности — по лестнице спускался господин Аластор Муди собственной персоной. «Мракоборец» глянул на директора безучастным взглядом незнакомца и направился к парковке.

— Нет, я все-таки пойду, — хмуро сказал Гарри.

* * *

— Это он, — уверенно сказал мистер Снейп. — Альбус Дамблдор. Давайте протокол, я подпишу.

Как завороженный, Гарри смотрел и смотрел на бескровное лицо мертвого старика, с которого так и не сняли очки. Отвратительно вздутый живот высился холмом на прозекторском столе, из-под зеленой простыни торчали жуткие белые ноги с биркой на пальце.

Директор перевел взгляд на начавшую синеть руку с черным перстнем на мизинце. Перстень этот Гарри помнил — он когда-то оцарапался о него при рукопожатии. И потом, беседуя с директором, разглядывал кольцо на стариковской руке — сухой и жилистой, с длинными миндалевидными ногтями аристократа.

Глядя на мертвую руку с перстнем, Гарри приметил короткие широкие потрескавшиеся ногти, словно их обладатель при жизни был работягой в цеху.

«Или я схожу с ума, или это не Альбус Дамблдор», — подумал он.

* * *

На улице мерно шумел дождь. Тихий и хмурый, как настроение директора и редактора, наконец вернувшихся в мир живых.

— Поезжайте, мистер Поттер, я поймаю такси, — Снейп решительно надвинул шляпу на глаза и поднял воротник плаща.

Гарри с тревогой всмотрелся в его лицо. Дело было не в болезненной бледности. Обычно живые и внимательные глаза утратили всякое выражение. В глубине едва различимых на темной радужке зрачков таилась пугающая пустота.

— Не выдумывайте, — директор поборол искушение взять его за руку. — Я вас отвезу. Вы едва на ногах стоите, мистер Снейп.

К удивлению Гарри, тот ничего не ответил, сунул руки поглубже в карманы плаща и покорно направился вслед за молодым человеком к машине.

Обратный путь прошел в гнетущем молчании. Об увиденном в морге говорить не хотелось ни одному, ни другому. Редактор погрузился в свои мысли и почти не реагировал на замечания шефа о погоде, очнувшись лишь тогда, когда тот высказал сомнение, что тело в прозекторской принадлежит экс-директору «Хога». Гарри выслушал сердитую тираду об особенностях разложения трупов, из которой вынес одно: он, Гарри Дж. Поттер, ничего не смыслит в покойниках и удивительных метаморфозах, с ними происходящих. Посему пусть не смешит людей рассказами о ногтях. И если он лицезрел бывшего директора от силы пять раз в жизни, то Снейп, видите ли, знал Дамблдора (а особенно его ногти), когда Г. Дж. Поттер еще копошился в пеленках.

Последняя реплика рассердила Гарри, и остаток пути он молча вел машину, стараясь не глядеть на редактора и размышляя, сколько проблем ляжет на его плечи в связи с похоронами — редактор обмолвился, что церемония прощания с Альбусом Дамблдором пройдет либо в «Хоге», либо в Клубе Литераторов, членом которого директор был гораздо дольше, чем руководителем издательства. На вопрос о церкви мистер Снейп только зло фыркнул, из чего Гарри сделал вывод, что господин Дамблдор сейчас делает что угодно, только не уламывает Святого Петра повернуть ключ в замке райских ворот.

Гарри притормозил у подъезда редакторского дома на Сейнт-Кросс. Он поймал себя на нелепейшей мысли, что не хочет сейчас расставаться с пассажиром, будто визит в обитель мертвецов примирил его с врагом больше, чем все корпоративные прелести, вместе взятые. Называть этого измученного и притихшего человека злодеем и разбойником не хотелось.

— Я должен перед вами извиниться, мистер Поттер, — отрешенно сказал Снейп.

— За что? — удивился Гарри. — За экскурсию в морг?

Редактор посмотрел на него странным долгим взглядом и покачал головой.

— Вы были правы, — тихо сказал он. — Я не должен был так вести себя с вами. Поверьте, мне не свойственно бросаться на привлекательных юношей. Даже если они мне очень нравятся, — невесело улыбнулся он.

— Я не привлекательный, — констатировал директор и бросил быстрый взгляд на руки злодея — тот до сих пор не сделал попытки прикоснуться к нему.

Редактор вздохнул.

— Я тоже не подарок, — буркнул он. — Мистер Поттер, простите мне мою несдержанность и... Признаю, что был с вами груб, навязчив и эгоистичен. Если вы спросите, почему, я честно скажу: не знаю! — с досадой прибавил он.

Гарри удивленно моргнул. Мистер Снейп еще ни разу не говорил с ним в таком тоне.

— Я слушал... голос вашего тела, — тихо признался редактор. — О моем не говорю. Не считался с вашими словами и доводами собственного разума. Спасибо, что остановили меня, мистер Поттер. Вы правы, я в силах испортить вашу жизнь так, как никто другой. Поэтому... — он на мгновение умолк.

Бледная рука нервно и бессмысленно поглаживала обивку кресла.

— Поэтому что?.. — встревоженным шепотом спросил директор.

— Прошу прощения за все, что произошло, — сумрачно сказал редактор. — Поступим так, как вы сказали.

«Как?» — заметался вопрос в широко раскрытых глазах Гарри.

— Забудем, — твердо сказал мистер Снейп.

* * *

По лобовому стеклу струились дождевые капли. Гарри проводил взглядом высокую черную фигуру, едва различимую сквозь пелену усилившегося ливня.

«Ты этого хотел».

В директорском сердце не было ни радости, ни облегчения.

Наверняка всему виной была погода.

* * *

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. 14. Где оно, волшебство?

— Алло, слушаю?..

— Мистер Поттер, прошу прощения, я не смогу вас сейчас принять. Где вы находитесь?

— Я уже в здании, — Гарри оглядел сияющее стеклом и хромом фойе Сити-Холл. — Только вошел.

— Через тридцать минут пройдёте в сто одиннадцатый кабинет, — быстро сказал Аластор Муди и, не попрощавшись, оборвал связь.

Директор Поттер приостановил свой стремительный бег и озадаченно замер в вестибюле здания мэрии. После игры в рыцарей Гарри мысленно обозвал архитектурный шедевр «Шлемом Тамплиера». Впрочем, шлемом мэрия казалась лишь снаружи. Интерьер Сити-Холл напоминал скорее о звездных войнах и путешествиях в будущее, чем о ветхости прошлого и позабытых рыцарях.

Гарри чувствовал себя неважно. Голова гудела, ноги подкашивались, тело налилось тяжестью, будто он плелся по планете с гравитацией Юпитера. Рассудив, что лучше подождать возле кабинета, чем мять костюм в машине, директор добрался до двери с тремя единицами и устало опустился на стоящий поодаль диван в окружении финиковых пальм.

Последняя неделя показалась директору экскурсией по аду. Конечно, вокруг Г. Дж. Поттера не плясали черти, не лизали пятки огоньки адского пламени, не дымились зловонные котлы и не вопили грешники. И все же молодой человек ощущал себя в дыму, в угаре, четвертованный и колесованный пренеприятнейшей суетой. Быть может, во всем была виновата простуда. Визиты к заболевшему редактору даром не прошли — директор Поттер свалился с температурой в приснопамятный день посещения морга.

Нежиться в постели было некогда. Гарри провел дома два дня, как и наградивший его вирусом злодей, после чего, больной и разбитый, явился проводить в последний путь Альбуса Дамблдора. Опасения директора, что он будет задействован в траурной церемонии, не оправдались. Все хлопоты, связанные со скорбными проводами бывшего директора «Хога», взяли на себя мистер Снейп и Артур Уизли, за что Гарри в глубине души был им благодарен: решать подобные вопросы ему не доводилось, да и чувствовал он себя скверно. Правда, кашляющий редактор тоже не светился здоровьем, но выглядел достаточно собранным, в отличие от директора Поттера.

Усилия, потраченные Гарри на сочинение Торжественной Речи, заготовленной для печальной церемонии, пропали втуне. Людей, явившихся почтить память Альбуса Дамблдора, нахлынуло море. Казалось, весь город вознамерился оплакать усопшего. Пролитых слез, пламенных и прочувствованных слов, произнесенных у гроба, было так много, что длинная и цветистая речь господина директора потонула в нетерпеливом шиканье тех, кто считал, что Гарри Дж. Поттер не знал покойного и не имел права на пошлую болтовню. Во всяком случае, так ему сердито сказал один из злодейских Уизли.

Сотрудники, едва начавшие, казалось, проявлять к Гарри слабые признаки расположения, вновь смотрели волками — будто это он, новый директор, замахнулся острой косой на Альбуса Дамблдора.