Сахара — не только песок - Иржи Галеш

процветающей гостиницы в «Обезьяньей долине» над Блидой, где начинала свое странствование наша вторая экспедиция. Добрый пример легко становится образцом для подражания, и охрана местной фауны принесла бы позднее успех и в других местностях.

Труднее всего оказалось снять ту часть фильма, где показываются типичные представители сахарского животного мира, их приспособляемость к экстремальным условиям жизни в пустыне, характерные жизненные проявления, а также опасность, которую несут деятельность человека и наступление цивилизации. Животное не скала и не растение. Оно не ждет и не желает действовать по сценарию. Животных надо не только найти, но и поймать, потом хотя бы немного приучить их переносить присутствие людей. Ценным пособием для съемок оказались несколько пластин из плексигласа, воткнутые в песок, — что-то вроде импровизированного террариума и одновременно киноателье, в котором мы моделировали нужную среду из камней, песка и кустиков. Вот в такие созданные нами и огороженные (чтобы животные не сбежали) кулисы мы сажали одного или нескольких животных и упрашивали их продемонстрировать, как они роют укрытие, ловят добычу, сбрасывают шкуру и так далее. Кроме «сухого» у нас еще было «водное» ателье — кювета, на стенке которой монтировался штатив.

Лишь временами я видел работу других групп. На самом большом рабочем столе в административном здании Национального парка Тассили были размещены стеклянные чашки для проращивания семян тассилийского кипариса, собранных на территории парка в шестистах метрах выше. Одновременно проводились эксперименты по посадке черенков. Каждый входящий в комнату прежде всего бросался к столу и нетерпеливо осматривал семена: пустили росток или нет? Ожидание было томительно, оно продолжалось уже больше месяца, а все еще ничего не проросло. Пока однажды, а точнее, на сорок четвертый день не появился первый росток, а затем постепенно и остальные. Потом мы перенесли проросшие семена в небольшую импровизированную оранжерею во дворе, защищенную от прямых солнечных лучей стенами из тростника, а от высыхания — пластиковой пленкой. Первый шаг, сделанный нами в деле охраны тассилийских кипарисов, принес удачу.

1975 год даже для Сахары был засушливым, дождь не шел и в горах. И так уже несколько лет, а теперь начали сказываться разные неприятные последствия. Экскурсии по территории Национального парка Тассили пришлось ограничить и некоторые трассы исключить из программы, поскольку на всей территории остался один-единственный постоянный источник воды — сефарская гельта в глубокой расщелине скалы. Все остальные источники воды высохли, и только кое-где в местах бывших гельт можно было выкопать яму и после долгого ожидания собрать медленно просачивающуюся воду. Вот и пришлось нам сократить ту часть программы, которую надо было проводить непосредственно на территории парка.

Недостаток воды (в сочетании с другими обстоятельствами) вызвал и более серьезные последствия. Гоффер провел сравнение распространения и состояния на сегодняшний день зарослей тамариска в долине, протянувшейся от оазиса Джанет до гельты Ифри, и констатировал, что на большей части территории уничтожена половина той растительности, которая была здесь в 1972 году, то есть всего три с половиной года назад. Растительность погубило главном образом чрезмерно развившееся скотоводство и использование дерева как топлива. Директор парка Керзаби предложил провести беседу с местными жителями, которые своим безрассудным уничтожением оставшейся растительности сами себе «роют могилу». И действительно удалось собрать «митинг», и предостерегающая речь Гоффера была переведена на тамашек — язык туарегов. Его предостережения выслушали внимательно и с пониманием, но решение представленной проблемы, конечно, требует усилий административных органов. Стада домашних животных (верблюдов и коз) нельзя увеличивать неограниченно, а в период засухи их надо, наоборот, уменьшать до минимума. Вместо традиционных домашних очагов, в которых сжигается растительное топливо, нужно популяризовать газовые плитки (природного газа в Алжире избыток). Необходимо также как можно скорее? найти нетрадиционные источники питания для увеличивающегося населения, если общество хочет, чтобы природные источники не иссякли совсем… Конечно, решать такие проблемы в центре Сахары сейчас трудно, но, если им вовремя не уделить должного внимания, завтра они могут оказаться уже неразрешимыми; одним из возможных путей как раз и является охрана природы и коммерческое использование ее растущим туризмом по образцу, описанному для гельты Ифри.

Главной целью экспедиции было исследование каньона Игерир, куда мы направлялись, но так и не попали из-за недостатка времени в 1973 году.

Теперь ситуация была обратной — нам пришлось исключить из программы Имигроу; для легких вездеходов (японские «тойоты») это оказалось рискованным, и вдобавок ни один водитель в Джанете эту трассу не знал. Мы с благодарностью вспоминали нашу «Татру» и нашего проводника в экспедиции 1973 года Вантити— тогда мы даже не поняли, что осуществили в принципе невозможную поездку.

Каньон Игерир — один из «притоков» Имигроу и в отличие от безлюдной Имигроу с незапамятных времен достаточно густо заселен. То, что обозначено на карте как «оазис Игерир», в действительности представляет собой шесть селений — Эдарене, Игерир, Каден, Эджеф, Агреме и Теламил. Большинство из них, однако, вымирающие— плодородность почв уменьшается, люди покидают их, много нежилых строений. В последнее время надежду на оживление подает туризм, который, как ни удивительно, проникает даже сюда через ужасное, идущее через скалы тридцатикилометровое ответвление дороги от трассы Иллизи — Джанет. «Тойота», которая привезла сюда нашу киногруппу, выдержала только дорогу в один конец и при парковании у нашего «отеля» (пустой каменной хижины со свежим песком на полу) навсегда испустила дух. Только позднее я смог оценить должным образом это счастливое обстоятельство, которое растянуло наше пребывание здесь, рассчитанное по плану на пять дней, на десять. Водитель «ковырялся» в машине целый день, пока не сдался. Тогда я нанял проводника, двух верблюдов и отправился в тридцатикилометровый путь к главной или, лучше сказать, единственной «настоящей» тассилийской «дороге». Как мы потом убедились, нам посчастливилось — мы поймали машину до Джанета на следующее же утро. Дальше пришлось организовывать спасательную и ремонтную экспедицию, благодаря которой и произошли самые ценные открытия в Игерире.

База наша располагалась в Эджефе; здесь соединяются два небольших каньона, давая начало Игериру. Юго-западная ветвь к Кадену и Игериру короткая, плоская и широкая, в основном песчаная; юго-восточная — значительно уже, с гладким, обработанным текущими здесь потоками в период сахарских дождей скальным дном. Некоторые гельты в русле были глубокими и большими и представляли собой изолированные резервуары, соединяющиеся с другими только подземными водами; иногда между этими заводями протекал соединяющий их ручеек. Самая большая глубина оказалась в гельте Ауарит — одиннадцать метров. Температура воды на поверхности была в середине октября в полдень 28 °C; в полуметре от поверхности — 21,5; на больших глубинах температура практически не отличалась от этой, суточные