Вакансия: муж. И все очень прилично - Ольга Николаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, ее к черту, эту традицию! Я и так уже устала в этих Ваньках путаться! Еще одного мне только не хватало!
Мама до сих пор не простила отца за этот выбор. Она отправляла молодого папу в ЗАГС давать мне совсем другое имя. Кажется, Петром должны были назвать… Или Сережей… Уже никто и не помнит.
– А мне сказали, что решат вопрос. И Ваня еще будет. Можно, это буду не я?
– Можно. И даже нужно! – у пацана забрали одежду, попытались вытянуть из рук мешок. – А что это такое, малыш?
– А это подарки… – он замялся. Что-то хотел сказать, но очень стеснялся…– Для дедушки.
– Для меня?!
Пришла пора смущаться и бате. Подарками его никто не баловал особенно. Тем более – просто так, без повода.
– Ага. Смотри, дед, сколько много!
Запчасти и обломки пластмассового траснпорта посыпались на пол. Весело так, задорно… Покатились по всем углам.
– Да, внучок. Вот ты меня порадовал! Это ж какая красота! – Отец задумчиво потер подбородок. Бросил на меня всего один красноречивый взгляд. Можно было бы убивать глазами – я бы уже лежал мертвый.
– Да! Они тут еще электрические! И на антеннах! И с пультами! – На пол сыпалось все больше и больше барахла.
– Сынок! Зачем ты здесь-то все это вывалил? Надо было аккуратно доставать!
– Это чтобы сразу дедушке понравиться, и чтобы он нас не выгнал!
В горле комок застрял. Похоже, парень умеет прятать свои страхи даже лучше, чем мы с Миланой…
В ее глаза смотреть не рискнул даже. Всего секунда – и отвернулся. Такая боль плеснула оттуда, что даже мне, тертому калачу и циничному поганцу, стало нехорошо.
Мама вовремя пришла в себя от шока, перестала разглядывать рассыпанные по полу запчасти.
– Что ты говоришь, малыш? Разве кто-то может выгнать такого славного парнишку?! – Она присела напротив Кирюхи, растерянно сжимающего в кулачках пустой пакет. Протянула к нему объятия. – Иди сюда, будем с тобой знакомиться, как положено, внуку и бабушке!
Пацан неуверенно оглянулся на свою мать. Словно спрашивал, что дальше-то делать?
Милана так же неуверенно улыбнулась в ответ, потом – чуть более ободряюще. И даже немного подтолкнула в спину.
Шаг. Еще один, такой же маленький. Все взрослые в помещении замерли, следя за этими шажками самого главного сейчас человека.
– Тебя можно звать бабушкой, да? – Он все же рискнул, повис на шее моей матери. Правда, очень осторожно, чтобы на пол ее не уронить.
– Можно, конечно. А теперь – позволь мне встать. Иначе мои коленки забудут, как двигаться, я так на четвереньках и застряну!
– На четвереньках? Зачем? – Кирюха потискался, заулыбался, быстро понял, что здесь ему ничего плохое не грозит… И теперь уже можно было мучить «новеньких» своим бесконечным любопытством.
– Я уже старенькая. Ножки болят. Поэтому нельзя так долго приседать, малыш…
Моя мама уже успела позабыть, что такое – общаться с мальчиками такого возраста. Но не похоже, что расстроилась от новой такой возможности. Наоборот, уже умильно улыбалась.
– А, ну, ладно тогда. Я подрасту немножко, и потом буду тебя носить. Хорошо? – Кирюха окончательно пришел в себя, уже скинул ботинки и потопал вперед, с любопытством разглядывая обстановку.
– Сынок, только не трогай ничего, пожалуйста! – Милана тут же обо всем забыла, рванула следом.
Пацан засек мамину коллекцию фарфоровых статуэток и уже прицеливался к ближайшей фигурке.
– Я только посмотрю, мам. Ну, ты чего? Я же знаю, что они легко бьются!
– Так, дружочек. Сначала собери свои подарки, а потом дуй мыть руки! Сначала ужин, а потом будем хвастаться с тобой, у кого богатства круче.
Отец, до того лишь молча наблюдавший, подал свой решающий голос.
– А может, сначала поиграем? А потом уже?
– Нет. Я здесь – глава семьи. Как сказал, так и будет!
– А у тебя борода настоящая? Можно потрогать?
Отец как-то нервно прикрыл ладонью свою седую бородку.
– Пап, Кир у нас нормальный человек, драть тебя за волосы не будет. Не жадничай, чего ты?
Кирюха с благоговением гладил бороду отца. А у того в глазах светился священный ужас.
– Ты – как настоящий Дед Мороз! Взаправдашний!
– Вот как? Сейчас заморожу, вот! – Батя клацнул зубами, пугая мальчишку. Тот со счастливым визгом унесся куда-то дальше.
– Вы его простите, пожалуйста. Кир в незнакомой обстановке всегда ведет себя немного странно…
Милана побежала следом, карауля и контролируя.
– Вот это сюрприз, сынок… – Мама, наконец-то, повернулась ко мне. Все это время она старательно избегала прямых взглядов.
– Прости, родная. Надо было, наверное, заранее все сказать… Но я и сам не знал, что сегодня так внезапно соберемся…
Обнял ее, зная, что простит, как обычно и как всегда. Но стыд не отпускал: не такая уже и молодая она, и сердце не такое сильное, чтобы переносить все легко и просто.
– Да ладно. Может, так оно и лучше. – Она смахнула с лица мельчайшие слезинки, а потом все морщинки расправились, засияли в улыбке. – Я бы себе накрутила чего-нибудь, надумала… А тут – пришли и показались. И все. Я счастлива!
– Так. Сын. Хватит мне тут слюни разводить! – Отец, как обычно, говорил негромко. Но с такой интонацией, что кровь начала застывать потихоньку, готовясь к чему-то недоброму…
– Бать, а ты разве не рад? Смотри, сколько тебе подарков привезли? Ты давно мне на внука намекал. Вот. Я обеспечил. Сразу готовенького, подрощенного. Чем ты недоволен?
– Доволен. – Он огладил бороду, брови свел.
– Не заметно по голосу…
– Ты ответственность взял, понимаешь? Раз привел этих людей в наш дом – не имеешь права передумать!
– А…. Вон ты о чем…
– Ты мальчонку не смей обижать! Сказал, что будет моим внуком – значит, делай так. Если вдруг решишь их бросить – отца у тебя не будет. А внук у меня останется! И невестка!
– Хорошо. Я тебя понял. – Мне осталось только усмехаться сдержанно. В конце концов, не на Библии же ему клясться, что сам очень хочу Милану в жены?
– Оторву тебе все причиндалы и в узел завяжу, если только посмотришь налево!
А батя все сильнее расходился, заводился. Даже пальцем и кулаком грозить начал.
– Да с чего ты взял, что я налево-то собираюсь, Иван Иванович? Откуда такие дикие идеи взялись? – Теперь уже и я нервничать начал. Обидно же, черт побери! Обвиняют в каких-то будущих грехах, которые ты не совершал и даже не собираешься… Да еще и угрожают! Это разве справедливо?
– А куда ты бывшую дел свою? Несколько
