Детектив Франции. Выпуск 2 - Борис Виан

— Меня это нисколько не удивляет, — возразил японец.

Машина долго ехала по краю пропасти. Водитель был настолько уверен в себе, что временами отпускал руль. Машина незаметно набирала высоту. Деревня лежала теперь далеко внизу и казалась крохотной в утреннем тумане, напоминая деревушки из сказок, в которые спускались с гор дети-гиганты и забавлялись тем, что приподнимали крыши домов и заглядывали внутрь.

— Если я вас правильно понял, — сказал японец, — посетители этого дома не являются вашими клиентами. Вы знаете кого-нибудь из них?

— Да, раз в неделю кто-нибудь из них спускается в деревню…

Описанные бакалейщиком двое мужчин были похожи на Бекмана и Вилли.

Это подтверждало предположение Судзуки.

— Зачастую они дожидались наступления ночи, чтобы подняться туда, — неожиданно уточнил бакалейщик.

— То есть? — спросил Судзуки, заинтригованный.

— Они ждут, когда приедет владелец.

— Им видно, когда он приезжает?

— Не думаю.

В глубине души водитель был недоволен тем, что знал так мало. Его самолюбие было уязвлено, так как ему хотелось быть в курсе всего, что здесь происходило.

— Посетители отправляются после того, как в доме зажигается свет. Иногда свет так и не загорается, и тогда они уезжают, не поднимаясь в дом.

— Действительно, это весьма странно, — заметил Судзуки.

— Некоторые утверждают, что владелец спускается с гор, — пояснил торговец. — Должно быть, он живет где-то по другую сторону горы.

— В Италии?

— Кое-кто так думает.

Дальнейший разговор был полон недомолвок: кто говорит граница, подразумевает торговлю контрабандой.

— Я остановлю здесь, — сказал бакалейщик. — Матильда II выше не поднимается.

— Матильда II? — удивился Судзуки. — Это ваша вторая машина?

— Нет, первая. Матильдой I был мой мул, самка. В нашей семье по традиции всех женщин называют Матильдами.

Судзуки вышел из машины, не пытаясь разгадать связь между мулом и автомобилем. Бакалейщик решительно отказался взять деньги за оказанную им услугу.

— Желаю удачи, — крикнул он, пустив галопом Матильду II по козьей тропе.

Подняв голову, Судзуки увидел крышу дома, вырисовывающуюся на лазурном фоне. Каменный фундамент был поднят на сваях. Настоящее орлиное гнездо. Чтобы добраться до него, нужно было подняться по дороге, выдолбленной в скале, а затем по высеченным ступенькам лестницы.

Поднявшийся наверх попадал на террасу, свисавшую над долиной с серебряными соснами, которые, казалось, были нарисованы детской рукой.

Вблизи дом был вполне приличным. От двери по обе стороны расходились деревянные лестницы. В двери, служившей главным входом, а раньше, по-видимому, входом в загон для коз, было вырублено оконце, занавешенное легкой и пыльной шторой.

По мере того как Судзуки поднимался по тонким ступеням, у него все больше кружилась голова. Он ощущал необыкновенную легкость, как птица, готовая взлететь. От внезапного сильного порыва ветра он едва не потерял равновесие. Через отверстие на площадке верхнего этажа он видел бездонную пропасть.

Вдруг послышался скрип открывающейся двери. От неожиданности он вздрогнул. До него донесся запах сырости и плесени.

— Входите же, господин Судзуки, — произнес слащавый голос откуда-то сверху. Акцент показался ему знакомым.

Глава 11

Японец прошел мимо окна с открытыми ставнями, в котором только что загорелся яркий свет. Он вошел в приоткрытую дверь и очутился в гостиной с плетеной мебелью. Вид ее был явно не жилой. Желтые полосы на облупленном потолке свидетельствовали о сырости.

Напротив входа возвышался огромный письменный стол, что чрезвычайно поразило Судзуки. Он был готов ко всему, кроме этого. За столом, в том месте, где он ожидал увидеть своего собеседника, он увидел свое собственное отражение. На столе было установлено большое зеркало, как раз напротив кресел для посетителей.

Заглянуть же за зеркало не представлялось возможным, так как оно являлось одновременно передней стенкой стеклянной клетки, встроенной в стену. Что находилось внутри клетки — или прохода? — было скрыто от глаз занавеской, укрепленной на металлическом шарнире. Таким образом, можно было подойти к столу из глубины комнаты и выйти тем же путем, не показываясь на глаза посетителям.

Лицо японца выражало разочарование. Он услышал ироничный голос своего собеседника.

— Разочарованы? Обижены? Не стоит обращать внимания на эти пустяки, в то время как нам предстоит обсудить серьезные вещи.

Судзуки подумал, что времени на все может не хватить, так как силы полицейских разворачивались для схватки и дом вскоре должен был быть окружен. Тиски сжимались.

Судзуки раздражало, что его собеседник мог спокойно его разглядывать, оставаясь невидимым сам. Едва уловимым жестом левой руки он нащупал свой херсталь. В ту же секунду прозвучал насмешливый голос:

— Не стоит рассчитывать на пистолет, так как стекла клетки пуленепробиваемы. Простите мою осторожность, но, когда мы станем друзьями — чего я всем сердцем желаю, — нас не будет больше разделять эта клетка. Стекло с одной стороны прозрачно, а с другой — представляет собой зеркало. Надеюсь, что в ближайшее время мы закрепим нашу дружбу поднятием другого стекла.

Эта шутка сопровождалась чем-то вроде ржания. Голос его собеседника доносился изнутри герметичной клетки, и Судзуки мог слышать его благодаря громкоговорителю. Это объясняло искажение тембра и помехи.

Сидя со скрещенными руками под софитом прожекторов, укрепленных на потолке и ослепляющих его своим ярким светом, японец закрыл глаза и решил не нарушать молчания, которое он хранил с начала этой странной встречи. Он умел придать своему лицу жесткое и бесстрастное выражение, характерное для масок театра Но.

Его собеседник напрасно терял время, если рассчитывал прочесть что-либо на его лице, не более выразительном, чем лицо мумии.

— Я сохранил вам жизнь, потому что вы меня интересуете, — сказал невидимый голос. — Вам известно лучше, чем кому-либо другому, почему я заинтересовался патентами Энгельберга. Американцы поручили вам сохранение этого секрета. Попытка Бекмана сорвалась. Сейчас только вы можете завладеть этими патентами, чтобы передать их нам. Вы предприимчивы, господин Судзуки, и, кроме того, вы вне всяких подозрений. Мы должны договориться. Сотрудничая бок о бок, мы сможем добиться поразительных результатов, и нам нечего будет опасаться. Полиция не станет больше вмешиваться в мои дела. Очень скоро вы получите подтверждение моим словам.

Подумайте над моим предложением. Я не требую от вас сиюминутного ответа. Цену назначаете вы. В сегодняшнем мире головорезы, не имеющие научного багажа, не представляют никакой ценности. Мне нужны техники и инженеры. Я уже давно наблюдаю за вами. Вы обладаете всеми необходимыми качествами.

«И даже сверхнеобходимыми», — подумал про себя японец, у которого внутри все клокотало.

Неосторожность человека, наблюдавшего за ним и так плохо его знавшего, будила в нем жажду крови, однако внешне он оставался бесстрастным.

Человек-невидимка говорил самоуверенно:

— Мне ничего не стоило убить вас у вдовы Тишо, поверьте. Но эта операция была направлена на запугивание полиции, как ее правильно поняли. Подтверждением тому являетесь вы. Полиция отправила вас на разведку, следуя на почтительном расстоянии.

Мы воспользовались этим обстоятельством, чтобы немного поболтать, я хочу сказать, что это мне позволило сделать вам предложение без свидетелей.

По расчетам Судзуки, этот монолог должен был оборваться с минуты на минуту вторжением полицейских, которые сейчас должны были уже быть на подступах к дому, готовые в любую минуту вмешаться в разговор.

Согласно разработанному в генштабе плану, полицейские подразделения должны были подойти к дому с флангов, так как на торцах не было ни дверей, ни окон.

— А вот и полиция, — неожиданно сказал Невидимка. — Мне нужно сказать им тоже несколько слов.

Только после этого Судзуки отчетливо услышал шум прерывистых шагов этажом выше. Спустя еще секунду заскрипели ступеньки лестницы.

— Входите, господа! — послышался голос Невидимки, приведший в замешательство первого полицейского, показавшегося наверху лестницы с автоматом в руках.

За ним появились еще двое и наконец с громким криком ворвался сержант:

— Сдавайтесь, вы окружены! Невидимый голос насмешливо заявил:

— Нет, я не сдамся. Меня нельзя окружить. Стеклянная клетка стала мишенью для трех автоматов и одного пистолета.

Японец встал и повернулся к представителям закона. С начала операции это были его первые слова:

— Господа, вы можете спокойно вернуться домой. Нас разыграли.