Марш обреченных - Владимир Свержин

– Немного. Валера прощупывает почву возле дома Рыбакова. Тагир отправился в гостиницу «Славянская»… – В глазах Славы появляется боевой огонь, отгоняющий хандру.

– На тему?

– Если помнишь, именно там убили Мухамедшина, – начинает разворачивать передо мной панораму прошедших событий Мангуст четвертый.

– Помню.

– Так вот, мне удалось установить, что в то же время, когда там жил отставной узбекский полковник, в соседнем номере останавливался наш неизвестный конкурент мистер Макс Коулер. Причем, обрати внимание, оба номера были забронированы одновременно некоей германской фирмой «Джермен агроэкшен».

– Господи! Час от часу не легче! Это же крыша немецкой разведки в Афганистане! – ошарашено шепчу я, недоверчиво глядя на Славу.

– Именно, Саша. Еще один вопросик для нас. Будут какие-то соображения?

– Честно говоря, пока нет. Похвально. Так вот. Мухамедшин был убит через два дня после отъезда Коулера в Штаты. Выстрел профессиональный. Из автомобиля, с довольно большой дистанции. В отличии от Макса Коулера, этот полковник в «Славянской» – постоянный клиент. Он останавливался в ней без малого два десятка раз. Причем, жил по две-три недели.

– Не слабо! – присвистываю я, восхищенный гусарским шиком покойного.

– Да, в средствах наш отставник был явно не стеснен. Тагир отправился в гостиницу под видом сотрудника узбекской безопасности, понюхать, не найдется ли там чего-нибудь для нас занимательного, – продолжает свой рассказ Бирюков.

– Хорошо. Еще что-нибудь.

– Да. Начальство выдало справку по делу Васи Покера. Я скинул Валере список опергруппы для сравнения со списком жильцов.

– Молодец! Где сама справка? – радуюсь я.

– В новом офисе. Там вроде бы ничего особо ценного. Во всяком случае на первый взгляд. Все обстоит так, как рассказывал Стрельцов. Единственное, что действительно может нам пригодиться, – состав опергруппы. Ну, может быть, ещё следственная группа. Не будем спешить. Завтра Валера разузнает все более подробно, так что доживем до понедельника.

Доживем, это верно. А пока подведем итоги, что мы тут уже успели нарыть. Сухорук – Рыбаков для нас уже дело ясное. Сухорук занимался махинациями компании Мюррея и натолкнулся на участие в них Горелова-старшего, что, в общем, очевидно и послужило причиной обращения к нашему генералу. В деятельности Мюррея и Горелова заинтересованы какие-то высокопоставленные лица, они-то и позаботились спрятать концы в воду. Наш выход на них – Банников. И планирует этот самый Банников очередное убийство. Тоже не слабо. Особенно если учесть, что совершить его, по его мнению, должен я. Ну, это ещё бабушка надвое сказала. А пока что…

– Согласен. Ладно, дай мне телефон.

Накручиваю заветные семь цифр.

– Алло, Натали? Вечер добрый.

– Привет, – слышится на том конце провода радостный голос моей красавицы. – Хорошо, что ты позвонил.

– Ты чем занимаешься?

– Смотрю телевизор.

– Из дома выйти можешь.

– Могу, – Наташа почему-то переходит на шепот. – Когда?

– Через полчаса, – глядя на часы, говорю я.

– Хорошо, – тихо произносит она.

– Тогда до встречи. Целую.

Трубка возвращается на рычаг.

– Я смотрю, ты неплохо проводишь время, – хмыкает Бирюков. – Ладно, удачи. Смотри, завтра в девять утра в офисе первое заседание пайщиков концессии. Смотри – не опаздывай.

Горит, переливается огнем реклам и фешенебельных ночных клубов старая Москва. Дружелюбно подмигивают светофоры, стараясь не создавать мне задержек в пути. Своим светофорным чутьем они понимают, что недаром я мчу, как на пожар. И всякий, кто уходил хоть раз в полную неизвестность, знает, как важно, возвращаясь, услышать обычное слово: «Привет!»

Глава 17

Когда после бессонной ночи вас будит телефонный звонок, ничего не остается делать, как только признать, что нет в этом мире совершенства. И судя по всему, не будет. И даже то, что доносящийся из трубки голос старинного друга и соратника сообщает, что заседание совета директоров переносится с девяти часов утра на полдень, утешает как-то слабо. Но утешает. Значит, знакомство с дочерним предприятием Центра, фирмой «УСК», временно откладывается. Что ж, хоть в себя прийти успею.

– Кто это был? – не просыпаясь, шепчет Натали.

– Спи, любимая, звонили с работы, сказали, что у меня есть ещё часа три свободного времени.

– Это хорошо, – она поворачивается ко мне и приподнявшись на локте, тихо воркует. – Ты меня любишь?

Удивительно возбуждающее зрелище – обнаженная красавица, после бурно проведенной ночи. Только полный идиот не признает себя влюбленным по уши. Тем более, что так оно и есть. Но лирика лирикой, а вставать пора. Я как можно убедительней целую мою восхитительную возлюбленную и, мучительным усилием воли не дав утру превратиться в продолжение ночи, стремительно ретируюсь из постели.

– А может быть, ну её, ту работу?

Ах, милая моя девочка. Если бы можно было «ну ее». Варианты отсутствуют.

– Ничего не получится, – развожу одной рукой, поскольку вторая целомудренно придерживает простыню, в которую я завернут наподобие римского оратора.

– Противный, – деланно обижается она. – Между прочим, в четверг я уезжаю в Австрию! Так что, ловите миг удачи!

– Черт возьми! Верно! Я как то совсем упустил это из виду. Австрийская модельная фирма!

– «Штергерд-Беллиц». Мне предлагают контракт на год с возможностью продления.

– Чего делать-то?

– Фотомоделить. Честно говоря, не то, что бы мне особо хотелось ехать. Но с другой стороны – возможность посмотреть мир, поскольку ты, нехороший человек-редиска, что-либо рассказывать отказываешься. Да и в любом случае, лучше увидеть своими глазами, тем более на шару – фирма платит. С другой стороны, денег немного заработаю. А то кто меня, бесприданницу, замуж возьмет. Натали вздыхает и хитро смотрит на меня. – Вот вы, Александр Васильевич, к примеру, возьмете?

– Молчи, глупая! – я подхватываю мою сказочную царевну, как она есть, и, невзирая на деланное сопротивление, подымаю под потолок. – Я действительно тебя очень люблю. И буду очень ждать, когда ты вернешься. Все журналы с твоими фотографиями скуплю. А насчет свадьбы, скажи мне, на кой ляд я тебе сдался, такой старый?

– И это ты говоришь мне насчет глупостей? Немедленно поставь меня на пол!

Почувствовав под ногами твердую почву, она прижимается ко мне и обхватывая руками мою шею, произносит тихо, но очень отчетливо: – Дурак ты, Сашенька! Я тебя полюбила, ещё по Анькиным рассказам. Ну, может, не то, что полюбила – заинтересовалась. А когда ты на конкурсе появился, я поняла – вот, это он. Влюбилась с первого взгляда. Хотя тебе, мамонту толстокожему, этого не понять! Поэтому, если ты действительно не песни мне поешь, а желаешь того, я буду твоей женой. Со штампом ли в паспорте, без него – все равно. Лично я не вижу необходимости впутывать государство в наши личные дела, но это на твое усмотрение. Потому как ты – дому голова.

Я стою и чувствую, как перед глазами у меня плывут радужные круги, а сердце курсирует галопом от пяток к черепной коробке и обратно, словно почтовый дилижанс. Попытавшись взять в руки то, что возвышалось посреди комнаты подобно памятнику себе, я наконец одерживаю над этой живой окаменелостью сокрушительную победу и, придав должную звучность голосу, произношу:

– С этого момента нарекаю тебя своей женой. Отсель и впредь да будет так. Ты согласна?

– Согласна, любимый.

– Все! На пока хватит! – я целую её в нос. – Тайм аут. Пошел готовить кофе. Да, любимая, будем выдвигаться – напомни мне заехать в мастерскую, изготовить тебе ключ от квартиры.

Новое место работы меньше всего напоминало секретный объект, где в поте лица должны были трудиться бывшие сотрудники спецслужбы, которой официально вроде бы никогда и не существовало. В недавнем прошлом арендуемое наше помещение было занято детским садом, переехавшим в новое здание. Два этажа, с десятком небольших комнатушек и превосходным подвалом-бомбоубежищем, оборудованным тремя аварийными выходами, принудительной вентиляцией и толстенными бронированными дверями, закрывающимися наподобие отсеков подводной лодки круглыми штурвалами. И если сверху и по флангам во всю шабашила нанятая нами бригада «Спецстрой», мы в меру своих сил обустраивали подвал, с легкой руки майора Пластуна тут же получивший название «Клуб „Дети подземелья“». Часа через два наше бомбоубежище уже мало-мальски приспособлено для работы, и довольный Раджив, распустив хвост, гордо прошелся по помещению, закрепляя за собой новую территорию.

– Привет, братья-подпольщики! – довольный жизнью Тагир влетел в наш новый «кабинет». – Командир, на держи, читай на ночь!

Он открыл свой видавший виды дипломат и кинул на стол пухлую официальную папку «Дело».

– Документы по делу твоего знакомца полковника Артема Худороцкого, танковые войска, вооруженные силы России.