Династия проклятых (СИ) - Пульс Юлия Александровна

У порога я остановилась и подумала, что лучше бы дождаться Пармиса. Но где он? Когда вернется? И что я скажу ему, глядя в глаза? Было противно даже вспоминать не то, что говорить об этом! Все же решилась опустить ручку, но тут же обнаружила, что дверь заперта. Удивилась и вернулась на кровать. Присела и взглянула на тумбу, где покоился невзрачный листок. Развернула его, прочла и сразу поняла, что разговора избежать не получится. Придется дожидаться герцога, но долго ждать он себя не заставил. Дверь отворилась, и в покои вошел Пармис, а следом за ним прислужник с подносом. Пока он в спешке сервировал стол, комната наполнилась пряным ароматом выпечки и травяного чая.

Герцог выглядел встревоженным, сухо поприветствовал меня кивком и проследил за прислужником. Как только тот скрылся в коридоре, Пармис запер дверь и подошел ко мне. Присел на одно колено и поцеловал мою холодную руку.

— Моя Астрид, — прошептал он, сел со мной рядом на кровать и крепко прижал к себе. У меня дыхание перехватило от пылкого объятия. Я зарылась лицом в ворот его камзола и расслабилась. Он погладил меня по спине, задел пальцами капюшон и тот сполз на плечи. Я овила его торс руками и с облегчением вздохнула. Только в объятиях герцога могла позволить себе быть слабой. Знала, что он всегда меня защитит, поддержит и подарит тепло, которого так не хватало!

— Нас слышат? — спросила шепотом.

— Нет. Мои тайные покои не прослушиваются, — заверил он и коснулся горячими губами мочки уха. Кожа покрылась будоражащими мурашками. Я закрыла глаза от удовольствия и прижалась к его крепкой груди еще сильнее, отчаянно впиваясь пальцами в ткань камзола, купаясь в мускусно-древесном аромате его тела. Как же хорошо, что нас никто не видит и не слышит! Можно без страха отдаться чувствам…

Нет! Без страха не получилось! Образ мужа предстал перед глазами, и я отпрянула от Пармиса. Обеспокоенно посмотрела в его изумрудные глаза.

— Что если Хакон придет к тебе…

— Не волнуйся. Он не знает, что у меня есть тайные покои, — успокоил Пармис, но следом у меня возник не менее важный вопрос:

— Что я скажу, когда он спросит, где провела всю ночь?

— Скажешь, что была в библиотеке. Джонас подтвердит.

— Ты уже знаешь? — нервно сглотнула я. Он коротко кивнул и опустил взгляд. Я почувствовала, как его руки сжались в кулаки за моей спиной. Он злился, но пытался этого не показать, поэтому не решился вновь заглянуть в мои глаза.

— Разделишь со мной трапезу? — произнес еле слышно и поднялся с постели. Взял меня за руку и повел за собой. Предложил присесть в кресло, а сам занял место на стуле напротив. Пододвинул ко мне чашку с благоухающим чаем и закурил трубку.

Я понимала, что разговор предстоит тяжелый и избежать его не получится. В глубине души мне было стыдно за то, что произошло в королевских покоях. Осознавая, что в этом нет моей вины, я все равно стеснялась заговорить об этом первой. Сделала крохотный глоток горячего напитка и поставила чашку на блюдце. Пармис поступил так же. А потом выдохнул клуб дыма в сторону камина и посмотрел на меня уверенным взглядом. Казалось, что в нем больше нет и капли злости или переживаний. А у меня руки затряслись от волнения. Чтобы их занять, я вновь подняла чашку и обхватила ее, согревая похолодевшие пальцы.

— Я изучил отчеты, — голос Пармиса дрогнул и сорвался на хрип. Тут же исчезло его наносное спокойствие.

Я не знала, куда себя деть от стыда. Опустила взгляд, разглядывая еле уловимый глазу пар, исходящий от чая. У меня не нашлось слов в ответ. Герцог и так уже все знал в подробностях. Нет смысла обрисовывать их вновь. Давно я не чувствовала себя так неловко.

— Милая, посмотри на меня, — зазвучал его бархатный голос, и я подняла взгляд. Меня бросило в жар и захотелось тут же скинуть с себя мантию, но руки будто приросли к чашке. Я напряженно сидела на месте, не двигаясь. — Нужно кое-что прояснить, — продолжил он спокойным тоном, но я напряглась еще сильнее. Сумела лишь кивнуть. Заглянула в его блестящие в свете свечей глаза и нашла в них поддержку. — Вероятно, ты не знаешь, кто любовница Хакона…

— Не знаю, — подтвердила я и сделала глоток.

— Тори. Одна из фрейлин королевы, — у меня тут же в голове возник образ черноволосой темнокожей женщины, которая подставила меня перед охотой. Именно с этой дамой я перекинулась парой колких фраз в коридоре дворца. Она не молода и внешне довольно неприметна. Странно. Я даже представить не могла, что принц спит именно с ней! Чем она его привлекла?

От неожиданной новости меня снова бросило в жар, но, на сей раз, я решила это исправить. Отставила чашку и сняла с себя мантию. Осталась в легкой сорочке и вдохнула полной грудью дымный воздух. Пармис внимательно и молча следил за моими движениями, а потом и сам откинулся на спинку стула и принял удобную позу. Хитро улыбнулся краешком губ.

— Удивлена?

— Очень.

— Мне тоже было сложно понять эту связь, но отчеты говорили сами за себя. Тори опытна в делах интимных, — подмигнул Пармис, а меня едва не стошнило от отвращения, когда на миг представила развратную картину их близости. После откровений герцога, стала еще больше презирать Хакона. Как он посмел после этой постыдной связи предложить мне разделить с ним постель?! Да будь я трижды его женой! Как же мерзко чувствовать себя одной из шлюх принца! Унизительно и больно! И этот мерзавец говорил высокопарные слова о бесконечной любви к своей пассии! А в итоге предал и меня, и ее! Как же я раньше не заметила, что Тори стала избранницей принца? Злобный взгляд, пренебрежение и сарказм — три составляющие настоящей соперницы! Но злости к ней я сейчас не испытывала. Ее также предали и обманули, как и меня! — Желание Хакона разделить с тобой постель, — снова его голос дрогнул, — я могу объяснить лишь тем, что Тори смертельно больна. Лекарь осмотрел ее и сделал неутешительные выводы. Донокраус — редкая болезнь, которую даже драконья кровь не всегда в силах побороть. Передается в основном половым путем. Хакона проверили на наличие заболевания и не выявили признаков. Можно сделать вывод, что Тори придавалась утехам не только с принцем, — у меня глаза на лоб полезли от этой новости. Пармис же рассмеялся и продолжил: — Хаама послала за Верховным Магом Звинси, чтобы тот осмотрел Тори и помог ей выжить. Хакону запретили приближаться к больной любовнице. Вот он и решил воспользоваться твоим телом для утоления похоти, — поперхнулся Пармис на последнем слове и смочил горло чаем.

Я обомлела. От обиды, что засела внутри, меня разрывало на части. Похоже, муж считал меня тряпкой, об которую можно вытереть ноги и пойти дальше! Подстилка для утоления бесчувственной похоти, от которой не будет последствий! Зелье для того, чтобы не зачать ребенка, повелительный тон, откровенная и бестактная наглость! До чего же он циничный эгоист! Ему плевать на чувства других! Я была искренне рада, что опытная Тори изменила своему обожаемому принцу! От меня он верности тоже не заслужил! Но что мне делать теперь, когда соперница устранилась, и весь свой пыл он направит в мою сторону?

— Что мне делать, когда Хакон снова будет настаивать на близости? — прикрыла я рот рукой, пытаясь сдержать стон отчаяния.

Пармис отложил трубку в сторону, поднялся со стула и подошел ко мне. Опустился на колени у моих ног и взял меня за руку.

— Говори, что ты узнала все о Тори, что боишься заразиться от Хакона и не уверена, что он не болен. За вашими покоями следят надежные разведчики, которым можно доверять. Не бойся говорить с принцем откровенно. Я исправлю отчеты так, как нужно. Хаама ничего лишнего не узнает. Она будет думать, что у вас все хорошо…

— А что дальше, Пармис? Я не смогу бегать от него постоянно! — посмотрела в его большие глаза и накрыла его руку ладонью. Почувствовала, как уголки губ невольно опускаются, предвещая появление слез. — Боюсь, что однажды ты прочтешь отчет, в котором он…

— Нет! — возразил герцог. — Тяни время, Астрид. Ты хочешь быть со мной?