Новое назначение - Андрей Александрович Васильев

У Олега по-прежнему внутри бурлили и требовали выхода эмоции, но похвала нового коллеги была ему приятна.

— И потом — никто не говорит, что ты прямо везде и всегда теперь должен быть пай-мальчиком, — продолжил Славян. — Речь идет только о нашей клиентуре, а красивым девчонкам как дул в уши, так и дальше можешь это делать. Или там высокому начальству, если в чины выбьешься, наобещать чего угодно, а потом на это все забить.

— А среди вашей клиентуры все вот такие жуткие? — выдержав паузу, поинтересовался Ровнин. — Или еще хуже есть?

— Есть хуже, есть лучше, — охотно ответил Саша. — По-разному. И не стоит думать, что всякий раз дело будет доходить до драки, среди обитателей Ночи хватает и вполне дружелюбных существ. Там все как у нас. Мы разные — и они тоже.

— Как этот… Аджин Абрагим?

— Например, — подтвердил Морозов. — Но даже с такими ухо надо держать востро и всякий раз перед тем, как что-то говоришь, думать. Каждое твое слово может быть воспринято буквально, и за него придется после нести ответ. Знаешь ведь, как бывает? С пьяных глаз наобещаешь собутыльнику невесть чего, вроде «Да если что, я за тебя впрягусь, любому кадык вырвем». У нас наутро никто ничего не вспомнит, а вспомнит, так посмеется. А тот же Абрагим, случись у него какая-то нехорошая замутка, причем неважно, через день или через десять лет, придет к тебе и скажет: «Обещал вписаться в тему? Давай, пришло время». Ты, конечно, можешь отказаться, но тогда и он по отношению к тебе будет свободен от любых обязательств. Да и не обязательств тоже. Он может запретить тебе бывать в своем заведении, где решаются очень многие вопросы, он вправе говорить всем и каждому, что сотрудники отдела больше не хозяева своему слову. А новости в Ночи разносятся ох как быстро!

— Плюс в ней обитает масса личностей, которые постараются сделать так, чтобы об этом узнали все, кто только можно, — поддержал его Баженов. — Те же ведьмы. На редкость сволочное племя! Нас терпеть не могут, потому искренне радуются любой оплошности.

— Ведьмы? — оторвался наконец от окна Олег. — Да, помню, Лена про что-то такое упоминала. И что, они прямо на помеле и из печной трубы?

— Гоголь жил давно, сейчас все изменилось, — улыбнулся Саша. — Вместо помела иномарки, вместо печной трубы офисы в центре Москвы.

— Но суть не изменилась, — гаркнул из-за руля Славян. — И поверь, Олежка, лучше десять раз с гулями подраться, чем один с ведьмами дело иметь.

— Не может простить той девчонке свою новую прическу, — понизив голос, пояснил Морозов. — Хотя сам во всем виноват. Но в целом — да, и тут следует соблюдать осторожность. Может, даже и большую, чем обычно. Видишь ли, нежить и нелюдь прямолинейна в своих делах и словах, она не юлит и не пытается выставить черное белым. Как есть — так и есть. А эти — люди, как ты и я, со всеми недостатками, свойственными нашему виду. Добавь сюда невероятный эгоцентризм, желание всегда и во всем быть первыми, злопамятность и мстительность — и получишь среднестатистическую ведьму.

— И красоту, — добавил Баженов. — Чего не отнять — того не отнять. Среди них такие встречаются иногда, что дар речи можно потерять. Непонятно только — она такой родилась или чего-то с собой сделала?

Неизвестно, почуял ли Морозов, что новичок вот-вот сорвется и потому отвлек его от невеселых мыслей занятным разговором, или просто так получилось, но гнев, охвативший было Олега, его отпустил, и в желтое здание на Сухаревке он вошел уже во вполне нормальном настроении.

— О, мальчишки! — В дежурке обнаружилась Лена, качающаяся на стуле и сосредоточенно ширкавшая пилочкой по ногтям. — Как съездили? Все нормально? Пожрать ничего не прикупили по дороге?

Надо заметить, что за время отсутствия Олега в отделе в дежурке добавилось некоторое количество предметов. На до того пустом столе теперь лежали какие-то папки, транспортир, степлер, стоял стаканчик с ручками и кружка, на которой красовался пятилепестковый цветок с контурным изображением голубя внутри него, и сопровожденная надписью «Москва 1985». Ну а венчала все это великолепие зеленая лампа, внешний вид которой наводил на мысли, что ее, наверное, сам Лодыгин изготовил.

— Условно, — ответил Морозов. — Мы молодцы, но все непросто. Командор вернулся? У себя?

— Не-а, — оторвалась наконец от своего занятия Ревина. — По ходу, какая-то очередная гадость случилась, причем неслабая. Он мне звонил, сказал, что раньше завтра не появится, но с утра мы все должны быть как штык. И голос такой… Ну как тогда, когда Матильда на выпускной сходила. Помнишь?

— Рад бы забыть, да пока не получается, — поморщился Саша. — Ладно, я писать отчет, а вы, добры молодцы, дуйте по домам.

— Смотри, Олежка, я тебе рабочее место приготовила, — сообщила Лена и обвела рукой дежурку. — Теперь у тебя есть все, что нужно для нормальной жизнедеятельности. Цени и помни!

— Будет врать-то! — возмущенно заявил Тит Титыч, высовываясь по пояс из стены. — Это же Аникушка расстарался, а ты уже на все готовенькое пришла и только степлер принесла!

— А могла бы и не приносить, — даже не подумала смущаться девушка. — Тем более что ни тебе, ни ему даже неизвестно, что это за штука такая, да? Чтобы ты знал — без степлера в наше время невозможно обойтись, без него любой сотрудник хоть отдела, хоть банка как без рук! И вообще — я устала, я голодная, я домой пошла.

— Пять сек! — остановил ее Баженов. — Савва где? Он чего, так и не приехал?

— Он звонил, — поправляя волосы, уведомила его Елена. — Спросил, где Францев, когда узнал, что его нынче не будет, то сказал, что в этом случае возвращаться сюда уже не станет.

Выдав эту информацию, Ревина накинула на плечо ремешок небольшой дамской сумочки, послала глядящим на нее ребятам воздушный поцелуй и покинула здание.

— Ураган, а? — подмигнул Славян Ровнину. — Давно на нее облизываюсь. Но ты, коварный Олежка, даже не думай к ней свои яйца катить. По-дружески прошу, на берегу.

— Даже не думал, —