Золотой ключик для Насти - Анна Гаврилова

Креатин Зерский очень не любил вклиниваться в сознание лягушек и змей. Их сознания были такими же скользкими, как тела. Каждый раз после таких процедур, юного мага буквально выворачивало наизнанку. И он решил смалодушничать, отказаться от этой попытки, дождаться другого часа, когда рядом с Настей окажется зверушка получше… Но тут лягух чего‑то испугался и буквально втащил мага в своё сознание.

Специфическое лягушачье зрение тут же совместилось с привычным восприятием Креатина и он увидел…

«На – на – на – настя?» – мысленно возопил маг и стремительно покраснел.

А девушка, как ни в чём не бывало, оправила подол и пошла прочь. Она казалась грустной, но вполне живой.

Оробевший Креатин – лягух не сразу последовал за вешенской колдуньей. К тому же угнаться за девчонкой с во – от такими шажищами, когда у тебя только четыре маленькие лапки, очень сложно. Выбравшись‑таки на обочину, увидел отъезжающую телегу.

«Мда… Новостей не густо, – печально подумал юноша. – Ну ладно, хоть что‑то.»

С чувством выполненного долга, Креатин дёрнулся, пытаясь выбраться из сознания лягуха и не смог. Дёрнулся ещё раз – безрезультатно. В третью попытку лягух опять «не отпустил», от пережитого недавно ужаса, вцепился в мага мёртвой хваткой.

Сперва парня прошиб холодный пот, после на грани разума вспыхнули воспоминания из недавнего ученического прошлого: перепуганный зверь может сопротивляться, держать мага в своём сознании до нескольких часов. Так, «с человеком в голове», зверушка чувствует себя уверенней. Единственное, что может всерьёз поспособствовать возврату мага в реальный мир – удар по голове или потеря сознания.

Как удариться головой, если ты лягушка?

Креатин напряг все лапки и прыгнул в небо. Надеялся, что удастся перевернуться в воздухе и впечататься головой в твёрдую, как камень, дорогу – не вышло. Он прыгнул снова, потом ещё раз, и ещё. Зелёное тельце категорически отказывалось совершить кувырок, всё время падал на брюхо.

В ужасе, Креатин поскакал к деревьям, с размаху врезался головой в ствол и тут же перестал чувствовать переднюю лапку. Зато голова осталась ясной, даже не закружилась от удара. Громко взвыв (мысленно по – человечьи, вслух по – лягушачьи) маг принялся скакать, сотрясая лесную тишину громогласным «ква» и периодически прикладываясь головой к стволам.

В конце концов, уже отчаявшись, несчастный маг врезался во что‑то поистине твёрдое. Замер на мгновенье, рассматривая лежащего на земле человека с грязным отпечатком на лбу. Тот был связан по рукам и ногам, во рту кляп, красивая некогда жилетка из добротной кожи нещадно изрезана, будто её потрошили в поисках зашитых в швах денег. У ног – распотрошенная котомка.

Человек моргнул, а Креатин вырвался‑таки из лягушачьей головы.

Глава 13

Вместо страха, почувствовала обречённость и странную, непреодолимую тоску.

Я ведь почти поверила в добрые намеренья этой парочки, а они… Они ничем не лучше других. Обычные люди без стыда и совести. Удивляться тут совершенно нечему, а раскисать – некогда.

С хладнокровием, достойным матёрого киллера, нащупала мокрое платье и запихнула его на дно мешка. С горечью ощупала юбку: как в такой бегать – ума ни приложу. Зря послушалась Косаря и оставила джинсы в лачуге, надо было просто одеть их под платье. Впрочем, это уже неважно. Если начну вспоминать все свои ошибки, никогда отсюда не выберусь.

Добротные деревянные створки ставень действительно не поддались, даже не дрогнули, когда попыталась открыть. Вся надежда была на узенькую щель между ними – может удастся откинуть щеколду, запирающую снаружи?

Лезвие ножа с трудом вошло в щель, заскользило, но на середине встало мёртво. Если там и впрямь щеколда, то очень тугая, хотя, вероятнее всего, ставни всё‑таки забиты досками. К чему такая оборона? Ведь неудобно! И постояльцы вряд ли в восторге от пребывания в «гробу». Или это нововведение по заказу Хабыча? Чёрт, какая теперь разница?

Я подхватила заплечный мешок, прокралась к двери. Откинув щеколду, толкнула дверь, но ничего не произошло. Значит, её тоже закрыли снаружи. Что ж…

Опять попробовала применить нож, в этот раз получилось: через пять минут усилий, от которых испарина на лбу выступила и ладошки вспотели, снаружи негромко ухнуло. Оказалось, закрыли меня не на щеколду, а на небольшой деревянный засов, который выпал из пазов и благополучно шмякнулся об пол.

Я замерла на пороге, всматриваясь в темноту и вслушиваясь в окружающие звуки. К счастью, никто не проснулся. Более того, за соседней дверью зазвучал раскатистый молодецкий храп. На него тут же откликнулся ещё один «голос», с другого конца коридора.

Окно в коридоре мне не понравилось, несмотря на то, что открыть его просто – ставни заперты изнутри. В надежде, что всё‑таки удастся выйти через дверь, на цыпочках двинулась к лестнице. Внизу тускло мерцал свет.

Я пригнулась, воровато спустилась на несколько ступенек и разочарованно выдохнула. Увы, в комнате, которая совсем недавно кишела выпивающими и жующими людьми, теперь похрапывала пара мужиков. Не пьяницы, помощники трактирщика. Придётся прыгать…

Мне удалось бесшумно вернуться в коридор второго этажа и отпереть ставни. В лицо ударил сырой прохладный ветер, окружающая темнота чуть расступилась – на небе не осталось ни тучки, зато звёзды казались необычайно крупными и яркими. На их фоне даже толстый месяц смотрелся тускло и непрезентабельно.

Я глянула вниз: до земли метра четыре, и ничего, что могло бы смягчить паденье – просто голая, вытоптанная земля. Ладно, прорвёмся.

Перекинув ногу через подоконник, на пару секунд зажмурилась. Чёрт, а если сломаю что‑нибудь? Шею, например… Нет. Всё, что могло, со мной уже случилось. Без особой уверенности, пошарила ногой и всё‑таки нащупала небольшой уступ. Покрепче ухватилась руками за подоконник, опёрлась ногой на уступ и перекинула вторую.

Храп внезапно прекратился. Спина мгновенно покрылась потом, коленки задрожали так, что нога едва не сорвалась.

– Спокойно, Настя… – прошептала сама себе. – Спокойно. Всё хорошо будет. Ты ещё вернёшься в этот трактир… на танке. И объяснишь всем, что девушек из другого мира обижать нельзя. А сейчас нужно прыгать.

Легко сказать, а вот сделать… Всё‑таки переоценила свою храбрость. Да и цифра в четыре метра только на словах кажется маленькой, а когда болтаешься, держась за подоконник потеющими пальцами. И ещё котомка эта за спиной… Чёрт! Нужно было верёвку из простыни связать, а не воображать себя человеком – пауком. Ведь действительно что‑нибудь сломаю! Нет, даже при наличии верёвки, идея – дрянь. Надо лезть обратно. А вот завтра, на привале, сделаю вид, что живот прихватило, уйду в кусты и не вернусь. Хабыч с пособником ведь не знают, что я в курсе их планов!