Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии - Джин Сэссон

Чтобы исключить риск забеременеть, мы с Каримом решили, что меня надо стерилизовать. В тот момент я настолько боялась умереть и не к увидеть, как вырастут мои дети, что мысль о том, что паша семья непривычно мала, совершенно не волновала меня. В Саудовской Аравии женщина обычно продолжает рожать, пока старость естественно не прекратит ее способность к деторождению.

Мои грустные мысли прервал голос Карима. Обернувшись, я увидела, что он идет навстречу мне сквозь густую траву. Прошедший год дался нам нелегко, так как моя болезнь наложила отпечаток на всю нашу семейную жизнь. Внезапно мне захотелось стать былой Султаной, девушкой, cnoco6i ой заставить своего мужа весело смеяться и радоваться жизни. Я улыбнулась, глядя на его белую тобу, прикрывающую стройные, мускулистые ноги. Он по-прежнему волновал меня.

Когда он подошел поближе, я поняла, что мой муж чем-то обеспокоен. Я попыталась угадать, что произошло, так как хорошо знала его и понимала, что раз я вижу его озабоченность, значит, дело действительно нешуточное. Жестом я показала, чтобы он присел рядом со мной па скамейку. Мне хотелось быть как можно ближе к нему, касаться его, вопреки глупым обычаям, запрещающим всякие проявления чувств вне дома.

Карим, однако, присел на противоположный край скамейки, чем немало удивил меня. Он даже не улыбнулся мне в ответ. Первой мыслью было: «Что-то случилось с детьми». Я вскочила и встревожено спросила, что произошло. Тогда-то Карим и произнес слова, которые я даже в самых безумных кошмарах не ожидала услышать от своего мужа:

– Султана, несколько месяцев назад я принял решение… очень важное решение. Из-за твоей болезни я пока не хотел обсуждать его с тобой.

Я кивнула, не понимая, что последует за этим, но почувствовала, что меня охватывает страх.

– Султана, ты всегда была и будешь глав ной женщиной… женой в моей жизни.

Я по-прежнему ничего по понимала, хотя было ясно, что муж припас для меня что-то ужасное. Лицо мое застыло какими бы ни оказались новости, я не хотела, чтобы он заметил, как я напутана.

– Султана, я могу позволить себе иметь много детей – десять, двадцать… столько, сколько Аллах пошлет мне! – Наступила пауза, показавшаяся мне вечностью. – Султана, я собираюсь взять еще одну жену, вторую, которая могла бы нарожать мне еще детей. Мне ничего от неё не нужно, только детей. Я по-прежнему люблю только тебя.

Я ничего не слышала из-за грохота собственного сердца. Случилось невероятное, во что я;просто не могла поверить. Никогда, никогда, никогда не могла я представить себе такого! Карим ждал моей реакции. Поначалу я не Могла произнести ни слова или пошевелиться. Реальность его слов медленно доходила до меня. Когда же я, наконец, пришла в себя, то ответила ему единственно возможным для меня образом – набросилась на него, как дикая Кошка.

Он не ожидал такого поворота дел и мы оба оказались па полу. Глубину моей боли нельзя было выразить словами. Я хотела, чтобы он просил пощады, и яростно царапала его лицо и |лупила коленом, между ног. Воистину, в тот момент я хотела убить своего мужа.

Карим пытался подняться на ноги, но, когда я в ярости – силы мои удесятеряются. Карим отчаянно боролся и в конце концов сумел прижать меня к земле, а сам сесть сверху.

Тогда я принялась кричать. Я обзывала своего мужа такими словами, что слуги, находившиеся неподалеку, застыли от ужаса. Наконец, я плюнула ему в лицо и утидела, что потрясение его от того, какую ярость он ра-збудил, возросло еще более. Слуги были так напутаны этим зрелищем, что разбежались кто куда, прячась за кустами и деревьями.

Но вот моя ярость стихла, и на смену ей пришло ледяное спокойствие. Не меняя выражения лица, я сказала Кариму, что требую развода; я никогда не соглашусь на такое унижение, как быть не единственной женой! Карим ответил, чтобы я и не мечтала о разводе, разве что соглашусь отдать своих детей на воспитание второй жене. Он никогда не согласится на то, чтобы дети покинули его дом.

Будущая жизнь, как на картинке, предстала передо мной: Карим, приобретающий одну жену за другой. У каждого человека есть предел того, что он может вынести, но я не хотела выяснять, где же находится мой.

Карим мог говорить о чем угодно, но я-то знала истинную причину его намерения взять вторую жену, и это было вовсе не желание иметь детей. Причина была до смехотворности примитивной. Мы были женаты уже восемь лет, и ему надоело одно и то же блюдо. Он хотел чего-нибудь нового и экзотического – секса с новой женщиной.

При мысли о том, что Карим считает меня настолько глупой, что я поверю его сказкам насчет детей, ярость охватила меня с новой. силой. Да, я приму все, что уготовано мне Аллахом, но не Кариму играть роль Бога. Его решениям я не собиралась подчиняться. Спокойным голосом я сказала ему, чтобы он убирался с моих глаз, пока я не взяла па душу грех убийства.

Впервые в жизни я почувствовала к своему мужу настоящее отвращение. Снаружи он был – сама мудрость и доброта, но под этой маской скрывались коварство и эгоизм! Я делила с ним ложе восемь лет, а теперь он казался мне чужим. Выходит, я плохо знала его. Теперь мне пришлось убедиться, что я глубоко заблуждалась!

Молча наблюдала я, как он уходит, ссутулившись и опустив голову. Как же может быть, что еще час назад я любила его? И в самом; деле, чувства, которые я испытывала в тот момент, трудно назвать любовью. Я высоко ценила Карима и всегда считала его выше других (мужчин нашего общества. Как это ни прискорбно, по сути своей он оказался таким же, как остальные.

Да, в нашей семейной жизни были сложности. Да, мы частенько раздражали друг друга. Но все это было только в последний год. До этого было семь лет счастья и взаимопонимания. И теперь он уже думал о новых удовольствиях, о радости в объятиях другой женщины. Хуже всего было то, что он оказался человеком, способным шантажировать женщину ее же собственными детьми. Безо всякого стыда он посмел предположить, что я способна отдать своих детей на воспитание сопернице. Я поняла, что, как и остальные женщины, вынуждена считаться с реальностью, в которой миром правят мужчины.

В моем мозгу начали вырисовываться контуры плана мести, и я с жалостью подумала о своем муже. Не просто будет Кариму лишить меня моих детей!

БЕГСТВО

В отличие от большинства саудовских мужчин, Карим не прятал от меня паспорта и другие документы. Что же касается меня, я давно уже научилась воспроизводить подпись своего мужа, а его личная печать хранилась в верхнем ящике стола в кабинете.

Когда я собралась с мыслями и вернулась в дом, Карима нигде не было видно. Что ж, значит он, ко всему, еще и трус! Теперь я не сомневалась, что ближайшие пару дней он проведет на вилле своего отца.

Вдруг я вспомнила о Норе и представила, какова будет ее радость, если мы с Каримом разведемся. Наверняка, она уже присмотрела для своего сына вторую жену. До этого момента я не думала о том, кто окажется второй женой Карима. Думаю, ей должна была стать одна из принцесс королевского дома, так как принцы женятся только на равных себе.

Я спокойно упаковала дорожную сумку и выгребла из домашнего сейфа несколько сотен тысяч долларов. Как и многие члены королевской семьи, Карим опасался революции, которая всегда может произойти в монархическом государстве, и держал на этот случай некоторую сумму денег, чтобы иметь возможность откупиться от восставших масс. Я мысленно вознесла молитву Аллаху о том, чтобы шиитское меньшинство в Восточной провинции свергло суннитских лидеров, и со злорадством представила себе, как Карима линчует толпа фанатиков.

Упаковав в маленькую сумочку свои драгоценности, я с легкостью подготовила все необходимые бумаги. С сестрами я решила не делиться своими планами, так как боялась, что какая-нибудь из них может проболтаться своему мужу. Мужчины все заодно, и Карима немедленно поставили бы в известность.

Я подозвала служанку, которой доверяла более всего, так как знала, что Карим примется расспрашивать ее в первую очередь, и сказала ей, что уезжаю на несколько дней в Джидду. Теперь Карим наверняка пойдет по ложному следу.

Затем я позвонила одному из наших пилотов и сказала, что мы вылетаем в Джидду через час, так что я буду ждать его в аэропорту. После этого я позвонила в Джидду и сказала слугам, что собираюсь навестить подругу в городе, так что в случае, если Карим позвонит, они должны будут сказать ему, что я в гостях и позвоню при первой же возможности.

Я хотела, чтобы Карим не проведал о моих истинных планах как можно дольше.

По пути в аэропорт я с удивлением обратила внимание на то, какое интенсивное движение на улицах Эр-Рияда. Город заполонили рабочие-иностранцы, так как никто из саудовцев не занят на неквалифицированных работах. У меня мелькнула мысль, что в один прекрасный день они устанут от нашего гнета, и тогда наши тела станут пищей для бродячих собак.