Жертвы интервенции. Первое комплексное научное исследование деятельности Общества содействия жертвам интервенции 1924–1927 гг. - Иван Борисович Полуэктов

«Несомненное значение имеет материальная неустойчивость местных организаций. Не говоря уже о том, что единственный работник, на котором обычно держится работа в округе, в большинстве случаев не оплачивается, местные комитеты не имеют средств для уплаты низового аппарата, производящего опрос населения и составляющего претензии»[475].

Описанную ситуацию подтверждают и отдельные документы. В третьем деле фонда есть небольшой листок, озаглавленный «Удостоверение». Он был выдан 30 сентября 1924 г. Житковой Зое Михайловне и удостоверял в том, «что она действительно работает бесплатно в Исполбюро Таганрогского Окружного комитета ПЖИ с 1 июля 1924 г. по настоящее время»[476].

Неудивительно, что, несмотря на первоначальный энтузиазм, постепенно работа или запускалась, как в Кубанском округе[477], или не велась вовсе, как в Гришинском районе Донецкой губернии[478].

Представляется также, что местные комитеты ОСЖИ к концу 1924 г. и в 1925 г. «накрыла встречная волна». Так как допускалось, что претензии будут дотошно изучать английские и французские адвокаты, то требования к оформлению на местах были очень высокими. При проверке в головных органах ОСЖИ оказалось, что только 40,3 % претензий составлены верно, а 59,7 % представляют из себя «брак»[479].

Забракованные претензии возвращались на места для переоформления. Местные работники были вынуждены снова искать заявителя и свидетеля, чтобы составить претензию заново (исправления на бланках не допускались). Это также сильно затормозило работу по продолжению опросов.

Подытоживая, можно сказать, что в условиях добровольной и самообеспечиваемой организации, которая к тому же встретила массу различных проблем, выполнить задачу поголовного опроса населения оказалось нереально.

Тем не менее благодаря многим энтузиастам, которые восприняли дипломатические проблемы страны как свои собственные, удалость собрать огромный материал, пусть и далеко не полный.

Последние семь дел в фонде Р-77 являются описями претензий семи районов Таганрогского округа:

• Дело № 7. Списки граждан, пострадавших от интервенции по Амвросиевскому району (48 листов);

• Дело № 8. То же по Голодаевскому району (33 л.);

• Дело № 9. То же по Матвеево-Курганскому району (45 л.);

• Дело № 10. То же по Николаевскому району (56 л.);

• Дело № 11. То же по Советинскому району (39 л.);

• Дело № 12. То же по Федоровскому району (25 л.);

• Дело № 14. То же по Екатерининскому району (18 л.).

В среднем на каждом листе учтено около 15–20 пострадавших.

На некоторых листах описи коротко изложена суть претензии. Около половины листов выцвели, и текст (как правило, рукописный) плохо различим. На 20 % листов указана лишь сумма ущерба без расшифровки. Около 30 % текста вполне читаемо.

Анализ описей позволяет разбить претензии на три категории. К первому виду можно отнести заявления об отъеме продовольствия и имущества. Определения отъема произвольные. Может быть написано – «отобрали», «забрали» или просто название отнятого (подробнее – далее в этом разделе).

Также встречается слово «реквизировали». Тут необходимо уточнить. Само понятие реквизиции предполагает принудительное изъятие с возмещением. Может показаться странным, что нередко в претензии указаны одновременно и реквизированное имущество, и денежная контрибуция. То есть непонятно, как могли деньги давать и отбирать одновременно. Объяснение этой странности можно найти в приказе Деникина, где он признает, что «по населенным местностям Малороссии… производят бесплатные реквизиции имущества… воинские чины насильственно отбирают имущество у мирных жителей», в этих случаях он приказывает выдавать пострадавшим расписки[480].

Из этого можно заключить, что крестьяне, ставшие жертвами реквизиций, или получали расписки, или не получали ничего[481].

По семи районам Таганрогского округа было собрано около 3 800 претензий (сам Таганрог в опросах отсутствует). Это значительно меньше общего количества проживавшего тогда населения (около 400 тыс.). Мы полагаем, что поголовного опроса не было и он не мог быть произведен при всех указанных проблемах. Главным недостатком была схема – добровольность участия при отсутствии государственного финансирования.

По сути, поставленные задачи «поголовного опроса» были более сложны, чем всеобщая перепись населения, так как требовалось заполнить больше бумаг (заявление, доверенность и показания) и требовалось больше участников для заполнения бланков[482]. Поэтому использовать претензии, собранные ОСЖИ, для общего понимания масштабов белого террора в абсолютных числах невозможно.

Тем не менее анализ различных типов претензий позволяет понять степень насилия, которому подверглись заявители, а также понять внутреннюю структуру террора и его взаимосвязь с конкретными событиями на местах. Для выполнения поставленной задачи разобьем претензии на три категории.

Первая категория претензий – отъем имущества без применения физического насилия. Претензий такого типа больше всего. Приведем несколько типичных претензий по семи районам Таганрогского округа.

• Анненков Н.Н. Хутор Шапошников: реквизиция скота, имущества, хлеба и фуража. Контрибуция 50 руб. – ущерб 288 руб.[483]

• Цевма А.Ф.: реквизиция лошадей, хлеба и имущества. Постой белогвардейцев – ущерб 1785 руб.[484]

• Павленко М.И. Поселок Н. Ивановка: взяты зерно, хлеб, домашние вещи и уголь – ущерб 256 руб.

• Стаценко Я.Д. Матвеев-Курган: взято зерно, фураж, четыре лошади и упряжка. Постой белых солдат – ущерб 11000 руб.[485]

• Лозовой И.Ф.: взято зерно и одна лошадь – ущерб 140 руб.[486]

• Зайцев Ф.Б. Село Николаевка: реквизиция хлеба 150 пуд. – ущерб 300 руб.[487]

• Хоружий И.Г.: взяли зерно и скот. Уплата контрибуции – ущерб 910 руб.[488]

• Кириченко И.П. Село Лакедемоновка: взята пшеница – ущерб 36 руб.[489]

• Третьяков Яков Константинович. Село Б. Крепинск: реквизиция хлеба, фуража и имущества – убыток 965 руб.[490]

• Шаповалов Ф.Л.: взяты лошади, зерно, скот, мертвый инвентарь – ущерб 5800 руб.[491]

• Руденко Вас. Ник.: взято 4 лошади, бричка, зерно, хлеб, и т. д. – ущерб 540 руб.[492]

Вторая категория претензий. Отъем имущества, сопровождавшийся применением физического насилия.

• Подгорная В.А.: реквизированы лошадь, хлеб и имущество – ущерб 426 руб. Убиты муж 57 л., сын 28 л. Изнасилована дочь 19 лет[493].

• Крабченко М.А. Село Белояровка: контрибуция 50 руб. Реквизированы лошадь, рогатый скот и имущество – ущерб 1533 руб. Избиения и увечья[494].

• Мащенко Ф.Т. Село Мануйловка: реквизированы зерно, фураж и сбруя. Военный налог – ущерб 630 руб. Порка 50 плетей[495].

• Чуприна П.Р. Село Григоровка: взяты фураж, зерно, упряжь и одежда – ущерб 761 руб. Избиение[496].

• Дворников Ф.К. Хутор Куприяновка: взято зерно и одежда – ущерб 210 руб. Избиение[497].

• Богданов П.К. Матвеев-Курган: взяты лошадь и др. – ущерб 475 руб. Смерть [чья, не указано] от порки[498].

• Дуденко Д.И.: взято сена и др. имущества – ущерб 480 руб. Арест и избиения[499].

• Черчага Р.Е. Село Ряжное: реквизированы 2 лошади, одежда и проч. – ущерб 662 руб. Убит сын. Избиение прикладами[500].

• Копайгора И.П. Село Николаевка: реквизиция одежды и контрибуция деньгами – ущерб 272 руб. Убиты два брата.

• Карий И.Х. Село Николаевка: реквизиция лошадей и разных вещей – ущерб 380 руб. Повешен брат[501].

• Чепоруха А.И. Село Ивановка: взято деньгами и вещами – 270 руб. Избиение шомполами. Убит сын[502].

Третья категория претензий. Физическое насилие без упоминания об отъеме имущества. Денежная сумма претензии в