Легкое сумасшествие по имени любовь - Трейси Броган

Глаза Фонтейна округлились, но прежде чем он успел ляпнуть в ответ что-нибудь неуместное, я схватила его за рубашку и утащила к лестнице на террасу, где мы так и повалились от хохота.

— Над чем смеетесь? — раздался голос Деза, и мне тут же стало не до смеха. Откуда он взялся? Я моментально втянула живот и расправила плечи. Злюсь я на него или нет, а выглядеть толстой в купальнике совсем не хочется.

Фонтейн издал крик, похожий на птичий, и снова зашелся хохотом, но мне эта шутка уже перестала казаться смешной. Я надела очки и посмотрела на Деза.

— О, привет. Да ни над чем, просто кошка Аниты Паркер сожрала ее птицу. История грустная, но она очень смешно об этом рассказывала.

— М-м-м… — Дез рассеянно почесал голову и огляделся. Казалось, он избегал встречаться со мной взглядом.

— Фонтейн, ты не мог бы оставить нас на минуту? — попросил он.

— Конечно, ковбой. — Фонтейн вскочил и смылся до того, как я успела остановить его, схватив за рубашку. Компаньон из него был ужасный.

Дез опустился на ступеньку рядом со мной и кашлянул. Сложил руки, постукивая большими пальцами друг о друга.

— Как дела, сосед? — Я старалась, чтобы это прозвучало нейтрально, но голос меня выдал. С тем же успехом я могла произнести «что тебе надо, задница?»

Он усмехнулся, опустив голову:

— Я должен перед тобой извиниться.

Извинения? Я невольно потерла палец, на котором когда-то было обручальное кольцо.

— Я, конечно, предупредил тебя о сакэ, — добавил он. — Но надо было отнестись к этому посерьезнее. Я и не подозревал, в каком состоянии ты находишься, пока не приперлась эта агентша. Ну а потом ты заплакала. Гиблое дело.

— Кто?! — У меня в голове поднялся ураган.

— Рейли, агент по трудоустройству медиков. Она неделями доставала меня, предлагая расширить практику в Белл-Харборе. Я сказал ей, что еще ничего не решил, но она не отстает. Я не стал представлять тебя, а то она и тебе бы на уши села.

Вокруг моих ступней вились крохотные песчаные вихри. Белая птица пролетела над головой. Волны все так же ласкали берег, и я слышала, как люди вокруг болтают и смеются. Все то же самое, что и десять минут назад. И все-таки все изменилось.

Когда слова Деза дошли до меня, я почувствовала легкость и парение, как если бы находилась в свободном падении. Шум в голове усилился — и затем стих.

— Агентша?

— Да. — Дез кивнул. — Стэн Пуллман собирается уволиться и переехать в Аризону, и больница жаждет заполучить меня на полную ставку, чтобы заменить его. — Он повернулся ко мне с улыбкой: — Я хотел было все объяснить тебе в ресторане, но ты уже успела расстроиться. Тут появился Джаспер, и я смутился.

Гравитация куда-то исчезла, и я чуть не воспарила над ступеньками.

— Смутился?

Он кивнул и произнес:

— Знаешь, я обычно не вынуждаю женщин плакать… до третьего или четвертого свидания. Это было что-то новенькое.

День становился все лучше и лучше. Сначала непривычно шелковый Ричард, затем заманчивое предложение о работе. А теперь и Дез просит прощения. И рассказывает, что та баба была всего лишь агентшей. Как такое возможно? Я допускала, что он способен и соврать, но зачем?

— Она казалась весьма… дружелюбной.

Дез смотрел на озеро.

— Не буду врать, Сэди, я встречался с ней пару раз, но она совсем не в моем вкусе.

— Такой шик не в твоем вкусе?

— Показуха — не в моем.

Я скрестила руки на груди. Тщеславной меня никто никогда не называл. По крайней мере, мне ничего об этом не было известно.

Вероятно, Пенни права. Он мог пойти на свидание с этой блондинкой, но пригласил меня. И я сейчас была совсем другой женщиной.

— Я вела себя прошлой ночью как дура, — сказала я наконец. — Мне тоже следует перед тобой извиниться.

Он покачал головой и усмехнулся:

— Не стоит. Я же знаю, каково действие сакэ, мог бы догадаться, что для тебя это будет слишком. К тому же ты выпила чуть ли не галлон.

Да уж, если прислушаться к организму, то можно до сих пор ощутить отголоски похмелья.

— А как сакэ влияет на тебя?

— Ну, как-то раз я решил, что мочеиспускание в общественных местах должно стать конституционным правом. Чуть не депортировали тогда. А в другой раз я попытался украсть дорожный знак прямо возле полицейского участка. Моя фотография наверняка до сих пор украшает стену окружной каталажки на севере Иллинойса.

— Правда, что ли?

Если все обстоит именно так, может, мой маленький концерт со слезами не очень удивил его? А не слишком ли остро я все воспринимаю? Я улыбалась, в душе все пело. Греясь в лучах солнца и Деза, я чувствовала себя отлично. Просто восхитительно, как сказала бы Доди. Дез сдвинул темные очки на лоб. Его глаза, несмотря на синяк, были такими яркими, красивыми, чарующими. Я вдруг поймала себя на том, что затаила дыхание и буквально лишилась дара речи. Я глупо улыбнулась, желая сказать что-нибудь остроумное и не находя слов. И плотно сжала коленки. Дез издал какой-то странный звук и отвернулся.

Спустя минуту я все-таки произнесла:

— Все же я была не в лучшей форме. Извини, что испортила тебе вечер.

— И ты меня извини. И знаешь… Я подумал, может, нам стоит…

Внезапно мне в ногу угодил волейбольный мяч, отскочил и ударил по щеке. В лицо полетел песок.

— Ой, Сэди, извини! — крикнул Джаспер со смехом. Он забрал мяч, кивая Дезу на меня: — Осторожно, приятель, она плакса!

Я попыталась смахнуть песок, но он пристал, как шерсть Фацо к черным брюкам.

— Идем. — Дез заставил меня встать. — В воде все смоется. Надеюсь, у нас не будет в итоге одинаковых синяков.

В воде мы валяли дурака, как беспечные подростки, только что выигравшие на пляже приз в бинго. Даже русалочка Ариэль[31] не могла бы нас перещеголять. Волны подталкивали меня к нему, и я не сопротивлялась, радуясь своим ощущениям. В какой-то момент меня окончательно прижало к Дезу, он обнял меня за талию и удержал. На долю секунды мне показалось, что Дез сейчас меня поцелует, но он лишь склонился к моему уху и прошептал:

— Боже, что ты со мной делаешь…

Мне показалось, что вода вот-вот закипит.

Мы все-таки вернулись на пляж, и Дез составил компанию Джасперу и его друзьям, которые собирались играть в футбол. Я забрала свое полотенце, которое было разложено рядом с Доди и Анитой Паркер, повествующей о своих полных драматизма визитах