Мифы Великой Отечественной (сборник) - Мирослав Морозов

Надо признать, что большинство воспоминаний «битых немецких генералов» написаны плохо. Они перечисляют даты, названия населенных пунктов и номера полков, но из них не возникает цельной картины происходящего. Такие книги могут быть ценны как первоисточники, но скучны большинству читателей.

«Утраченные победы» выгодно отличаются от основной массы немецких мемуаров. Они написаны ярким, образным языком и содержат не только перечисление фактов, но и анализ событий, объясняющий смысл и цель происходящего. Главное же – в них изложен ход мысли полководца, его личная реакция, которая в большинстве военноисторических сочинений обычно оказывается «за кадром».

Но и это не все. В отношении к историческому персонажу главную роль играет его личность – точнее, тот портрет, который был нарисован историками и биографами. Манштейн сам стал своим биографом. Он посвящает много места своим отношениям с другими людьми – от адъютантов и штабных офицеров до высших деятелей рейха и самого фюрера – и делает все, чтобы представить эти отношения в наиболее выгодном для себя свете. Одновременно он старается избегать прямых выпадов и резких обвинений, всячески подчеркивая свое рыцарское поведение. Недаром кульминацией мемуаров становится описание одной из последних бесед с Гитлером, во время которой Манштейн заявил фюреру: «Я – джентльмен…»

Итак, образ был создан, растиражирован и превращен в один из краеугольных камней истории Второй мировой войны – не только на Западе, но и у нас. Ирвинг, Митчем, Лиддел Гарт – ладно. Но вот что пишет журналист, прозаик, критик, драматург, бард, поэт, автор многих известных песен еще советских времен (например, к великолепному киномюзиклу «Не бойся, я с тобой!») Алексей Дидуров:

«В каждой операции на театрах Второй мировой, в каждой битве, в которой Манштейн принимал участие или руководил ею, он проявлял свою гениальность, находя фантастически успешное решение боевой задачи, максимально реализовав потенциал своих войсковых сил и также по максимуму снизив возможности противника… И наконец, командуя в войне против СССР различными войсковыми объединениями, Манштейн развернул перед миром свой талант во всем блеске. Начать с того, что именно Манштейн показал сразу, начиная с 22 июня 1941 года, советскому руководству и командованию, что такое современный стиль, методы и уровень ведения боевых действий в середине XX века».

Однако посмотрим, с какой целью создавался этот образ и соответствует ли он действительности.

Удивительно, но никто из писавших о Манштейне не отметил главной, более всего бросающейся в глаза черты характера генерал-фельдмаршала – его ярко выраженного честолюбия, активного и упорного стремления к саморекламе в любой ситуации и любой ценой.

Безусловно, плох тот солдат, который не носит в своем ранце маршальский жезл, а уж офицеру-то этот жезл положено носить обязательно. Но Эриху фон Манштейну было мало, чтобы его просто ценили и выдвигали на важные военные посты – ему требовалось, чтобы о нем знали и им восхищались все, от рядового до фюрера. И такого восхищения он умело добивался еще со времен службы в рейхсвере. Вот как описывает Манштейна Бруно Винцер, служивший под его началом еще в 1920-х гг.:

«Нашего командира батальона звали Эрих фон Манштейн. Он участвовал в Первой мировой войне и был в чине обер-лейтенанта. Мы его уважали.

Когда он обходил строй или после смотра говорил с кем-нибудь из нас, глаза его светились почти отцовской добротой; а может, он умел придавать им такое выражение? Но иногда от него веяло каким-то странным холодком, который я не в состоянии объяснить. Манштейн был безупречно сложен и прекрасно сидел в седле. Нам импонировало, что в каждом походе он носил точно такую же каску, как и мы, солдаты. Это было непривычно, и мы были довольны, что он подвергает себя таким же испытаниям, какие выпадают на долю воинской части, ему подчиненной. Мы бы не упрекнули его, если бы он в качестве старого фронтовика носил и легкую фуражку.

Но что за этим скрывалось! Я вскоре случайно об этом узнал. Денщик Манштейна был по профессии портной. Поэтому у господина обер-лейтенанта одежда всегда была в порядке, а нам денщик за двадцать пфеннигов гладил брюки.

Придя по такому делу к этому денщику, я заметил каску обожаемого нами командира батальона. Шутки ради или из озорства я вздумал надеть эту каску, но чуть не выронил ее в испуге из рук. Она была сделана из папье-маше, легка, как перышко, но выкрашена под цвет настоящей каски.

Я был глубоко разочарован. Когда у нас на солнцепеке прямо-таки плавились мозги под касками, головной убор господина фон Манштейна служил ему защитой от зноя, подобно тропическому шлему.

Теперь я, впрочем, отдаю себе отчет, что впоследствии еще не раз наблюдал такое обращение с людьми, когда ласковая отеческая усмешка сочеталась с неописуемой холодностью. Эта черта была присуща иным генералам, когда они посылали на задание, из которого, безусловно, никто не возвратится или вернутся только немногие.

А в тот день я положил каску обратно на стул и тихо ушел, унося свои выглаженные брюки. В душе у меня возникла какая-то трещина, но, к сожалению, небольшая»[190].

По иронии судьбы самый знаменитый полководец арийского рейха происходил из онемеченных поляков и носил фамилию с явными еврейскими корнями – фон Левински. Впрочем, прадедом самого фюрера тоже был чех Ян Непомук Гидлер… Юный Фриц Эрих оказался десятым сыном в семье генерала артиллерии Эдуарда фон Левински и был усыновлен семьей своей тетки, получив таким образом фамилию ее мужа – генерал-лейтенанта фон Манштейна.

Естественно, потомственному прусскому офицеру была суждена военная карьера. Первую мировую войну 29-летний Манштейн закончил в звании капитана. Ему повезло – он остался в составе стотысячного рейхсвера и даже продолжал расти в звании и должностях: 1921–1924 гг. – командир роты, 1931 – 1933-й – командир батальона. Все остальное время Манштейн находится на разных штабных должностях, а вскоре с приходом к власти нацистов получает чин подполковника.

Трудно отрицать, что своей карьерой настойчивый и упорный в саморекламе офицер был целиком и полностью обязан Гитлеру. Именно нацисты, придя к власти, сначала исподволь, а потом открыто отбросили версальские ограничения и начали лавинообразное увеличение армии. Следует добавить, что режим, установившийся в Германии после января 1933 г., был не совсем таким, каким его принято ныне считать. Фактически это была коалиция трех достаточно разнородных политических сил – «революционного» нацизма, генералитета и крупного бизнеса. Каждая из этих сил обладала чем-то, чего не было у других. Нацисты – массовой поддержкой, деловые круги – финансами, военные – силовым аппаратом рейхсвера и традиционным влиянием в элите общества (отставные генералы занимали посты «силовых» министров, входили в руководство большинства политических партий, часто становились канцлерами, а фельдмаршал Гинденбург с 1925 г. являлся рейхспрезидентом)[191].