Река меж зеленых холмов - Евгений Лотош

— Ну, а насчет горящих глаз что думаешь?

— Возможно, ее брат прав. Эффектор действительно прогрессирует. У некоторых синомэ под моим наблюдением увеличение силы хотя и на грани чувствительности приборов, но, тем не менее, заметно. Могу допустить, что и горящие глаза из той же серии. В конце концов, никто не знает, на что он способен и к чему мы придем в итоге.

— "Могу допустить"? Тойла, допущения я умею делать и сама. Мне интересно, что ты думаешь на самом деле.

— Пока что ничего не думаю, — тон управляющей поместья стал сухим. — Я предпочитаю не делать выводов без информации. Сама Яна сама шокирована случившимся, здесь я уверена. Я общалась с ней не слишком долго, но все равно уверена, что она не сумела бы сыграть так естественно.

— Вот как?.. — Тимашара склонила голову, раздумывая. — Значит, наивные дети, еще толком не научившиеся играть во взрослые игры? И ты полагаешь, что их можно лепить, как глину, хотя бы на первых порах?

— Я оказалась бы полной дурой, если бы предположила такое! — фыркнула Тойлала. — Во-первых, они все-таки Благословенные. Кто знает, на какие сюрпризы они способны? Тима, ты видела, как вел себя мальчик? Он забавлялся. Откровенно забавлялся с того самого момента, как вошел в ворота поместья. И в тот момент, когда объяснял горящие глаза Яны, тоже развлекался, почти издевался над нами, хотя прекрасно понимал, что у кого-то из девочек может дрогнуть палец на спусковом крючке. Тима, если я кого-то и боюсь, так это людей, которые смеются, когда следует оставаться серьезными. Никогда не знаешь, чего от них ожидать.

— А во-вторых?

— А во-вторых, мы так и не знаем толком, кто за ними стоит. Мужчина, которого зовут Панариши — кто он и откуда взялся? Не забывай, он уничтожил Дракона, на что оказались не способны ни мы, ни кто еще. Он должен прекрасно представлять себе, с кем имеет дело и как мы можем реагировать на те или иные предложения. Он послал к нам детей не только для того, чтобы передать свои предложения. Наверняка он использует их, чтобы наблюдать за нашей реакцией и распознавать двойную игру. По крайней мере, мы просто обязаны так считать, пока не убедимся в обратном.

— Я услышала тебя, младшая сестра, — Тимашара тряхнула головой. — Твой анализ, как всегда, полезен. Но я ночь не спала, глаза слипаются. Мне нужно отдохнуть. Распорядись, чтобы мне приготовили ванну и спальню. Пока я отсыпаюсь, разошли копии документов, — она постучала пальцем по оставленной Яной карте памяти, — и прочитай их сама. Потом сравним ощущения.

— Да, Тима, — управляющая поместья кивнула и поднялась. — Ванна уже готова. Прислать банщика? У нас несколько новых обученных слуг, и парочка в твоем вкусе, насколько я его представляю.

— Шутишь? — усмехнулась Тимашара. — Я сутки не спала, боюсь, что отключусь прямо в воде. Потом, вечером, покажешь мне их. Не сейчас.

Она широко зевнула и с трудом поднялась с кресла.

— Веди к ванной, — приказала она. — Да, и прикажи, чтобы мне принесли нормальную домашнюю одежду вместо дурацкого камуфляжа.

12.06.858, перидень. Катония, аэропорт "Масарика"

Пятеро в зале прибытия аэропорта "Масарика" выделялись так явно, словно их обвели светящейся запретной чертой. Ярко выраженные северяне, два парня и две девушки, бело- и русоволосые, на вид лет от семнадцати до двадцати с небольшим, и черноволосый мужчина лет сорока пяти, все — в официально-строгих черных костюмах с черными же шейными шнурками, с гладко зачесанными назад волосами и — у молодых — с поднятыми на темя черными очками. Они стояли тесной группой в десяти шагах перед выходом из зала получения багажа, глядя прямо перед собой. Поток прибывающих опасливо разделялся надвое, обтекая группу, чтобы сомкнуться позади нее, но даже густая толпа пассажиров с нескольких рейсов не могла заслонить ее полностью.

Цукка перехватила сумку другой рукой и тяжело вздохнула. А чего она хотела? Возможно, они ожидают кого-то еще, но шансы настолько мизерны, что лучше даже и не надеяться. На всякий случай она приостановилась и сфокусировала на группе то, что с неловкой иронией называла про себя "рентген-зрением". Она все еще плохо управлялась с объемным сканером и втайне страшно завидовала Карине, для которой тот являлся настолько же обыденным, как и родные глаза. Вот и сейчас изображение со сканера наложилось на картинку оптического зрения как-то криво и нечетко, и выходило, что скрытые под пиджаками пистолеты и коммуникаторы висят в воздухе сами по себе, да еще и на некотором расстоянии от тел, а эффекторы — парни и девушки оказались сильными девиантами — обретаются где-то в районе таза. Она тихо хмыкнула и с облегчением отключила сканер. Все-таки обычными глазами смотреть куда привычнее. Сделав несколько шагов вперед, она остановилась перед старшим мужчиной и выжидающе посмотрела на него.

— Меня ждете, блистательный господин? — спросила она.

— Госпожа Цукка Касарий? — вежливым тоном осведомился тот. — Я полковник Ооцуба Цуруги, департамент охраны Министерства иностранных дел. Мои спутники, — он кивнул на остальных, — из Управления общественной безопасности. Нам поручено обеспечить твою защиту, а также организовать правительственную связь.

Цукка покосилась через плечо. Те двое собов, что увязались за ней в самолет в "Орлином мече" в Оканаке и дышали в спину еще минуту назад, куда-то пропали. Наверное, решили, что их миссия выполнена, и с чувством выполненного долга отправились восвояси. Ну, и за то спасибо.

— Господин Ооцуба, — не менее вежливо откликнулась она, — рада знакомству, прошу благосклонности. Начнем, думаю, со связи. Что от меня нужно?

— Пожалована. Ничего особенного не требуется. Оборудование и техник у нас в фургоне, машины ждут на стоянке. Сейчас мы отправимся к тебе домой и быстро все закончим. Прошу, следуй за мной.

Он повернулся и зашагал к сторону лифтов. Цукка последовала за ним, с досадой заметив, что молодая четверка пристроилась вокруг нее, взяв в "коробочку". Что там Президент говорил о незаметной охране?.. Если они так и продолжат ходить к ней вплотную, про личную жизнь придется забыть. Нужно как-нибудь ненавязчиво дать им понять, что ей такая опека не нравится — вот только захотят ли они понимать ненавязчивые намеки?

Машин оказалось аж четыре — синий фургон без опознавательных знаков, асфальтового цвета "Курума-корвет" и два длинных черных лимузина модельного ряда "Кадза-Император", насколько она разбиралась в автотехнике, внутри просторные, как автобусы, с водительским местом, отгороженным пуленепробиваемой стеклянной перегородкой. Полковник влез в "корвет", Цукку усадили во второй автомобиль на заднее сиденье, на переднее взгромоздился парень-девиант, одна из суровых девиц устроилась рядом с Цуккой. Тяжелая дверь глухо захлопнулась за ними, отсекая внешние звуки. Двое других собов забрались в передний автомобиль, и минуту спустя весь кортеж вылетел с подземной стоянки на открытый воздух. Цукка опустила стекло со своей стороны — девица рядом с ней дернулась, но промолчала — наслаждаясь видом окрестностей и врывающимся в окна жарким, почти летним воздухом. Два периода назад — всего два периода, а кажется, что вечность! — вылетая в Крестоцин на выходные, она даже и не думала, что настолько задержится с возвращением. Тогда шла середина весны, все распускалось и цвело, лиственный лес кутался в робкий зеленый дым молодых листьев — а сейчас густая листва сливалась в сплошной шевелящийся занавес, светящийся под лучами полуденного солнца, и густой запах нагретой травы вливался в окна пьянящим напитком. Казалось, с момента ее отбытия прошла целая жизнь. Дорога здесь ныряла в глубокое ущелье, прорезающее горное кольцо вокруг города, и Цукка с нетерпением предвкушала, как увидит сверху искрящееся зеркало Масарийской бухты, крошечные сверху пирсы и грузовые краны, мост через узкую горловину, новые небоскребы, завершенные только этой зимой… Она возвращалась домой. Наконец-то — домой. Пусть ненадолго, пусть скоро она вернется в Сураграш, но сердце ее навсегда останется здесь, на родине…