Нежный рассвет любви (СИ) - Рейн Елена

– Не-е-е-е… Сан Саныч ясно сказал – убрать ее.

Здоровяк с презрением посмотрел на него, а потом слегка ударил по плечу и хрипящим голосом выдал:

– Глупец! Да кто скажет? Мы попользуемся и того… в яму.

– Да? Так можно? – пробубнил он, заплетаясь в словах. Когда понял, что есть шанс хорошо оторваться, улыбка поползла по лицу. Он почесал щеку, оставляя красные следы от усердия, и довольно пробубнил: – Так давай сюда девку.

Женя учащенно задышала, с ужасом понимая, что сейчас начнется ад. Ей было так страшно, что не могла сосредоточиться. Со стороны была похожа на лань, которую окружили голодные волки. Ей хотелось закрыть глаза и очнуться дома. Очень хотелось. Только бы не здесь…

Крутанув головой, Липина заметила, как на нее начал двигаться мужчина, похитивший из дома. Она сглотнула и с надеждой прошептала:

– Пожалуйста, не нужно. Не трогайте меня.

– Не трогать? – хохотнул здоровяк, удивляясь женской тупости. – Тебе жалко, что ли? И нам хорошо будет и тебе. Может, подержим тебя чуток тут, если будешь сговорчива.

– Очень сговорчива, – поддержал мужчина за спиной, Пузырь, жадно шаря по телу пленницы. Он призадумался. Бабы нормальной у него давно не было. Продажные девки раздражали, требуя денег. Лишь местные кумушки, пропитые и готовые на все за жратву, всегда рады. Только у них столько всякой заразы, что страшно было трусы снимать. Да и они вечно в пьяном угаре, бесчувственные доски. А эта чистая… и живая.

– Пожалуйста, не трогайте меня. У меня на счете есть…

– Смотри, Колян, она еще и торгуется с нами. Дуреха, – весело заметил Пузырь, вытянув руку, дотрагиваясь до спины.

– Да пусть. Так даже интереснее, – оскалился здоровяк и поднялся со стула, вальяжно двигаясь к дрожащей женщине, отворачивающейся от наглых рук похитителя.

– Не трогайте! – визгнула Евгения и попыталась отойти, но тут оказалась прижата к стене, а мужские руки шарили по телу, причиняя боль.

– Решила удрать? – весело заявил бородач, выпячивая пузо при ходьбе, почесывая по нему пальцами. – Негоже так себя вести. Удел бабы быть покорной. Если нет, то и разговор другой.

– Отпустите меня! – потребовала Евгения, ощущая подкатывающую к горлу тошноту. Прикосновения сейчас были подобны кислоте, прожигающей до костей. Ее штормило.

– Да что ты жмешься? Подумаешь, немного помнем, – заржал высокий, начиная расстегивать ремень.

– Небось, сама хочешь, а невинную строишь. Все чистенькие сучки такие, – с презрением выдал здоровяк, вспоминая дочку председателя. Все задницей крутила перед его носом, а когда он ее в лесу поймал, начала орать как умалишенная, звать на помощь. Если бы так громко не визжала, по сей день жила, да и он за решетку не угодил. Поэтому он презирал таких… правильных и до мерзости неприступных.

– Нет! Не нужно! – закричала Евгения, дергаясь, вырываясь, не справляясь эмоционально. Паника душила. Она ничего не понимала, только знала, что нужно бежать, не подпускать к себе.

Удар в спину заставил закричать. Женя упала на пол, сотрясаясь от плача, затравленно оглядываясь по сторонам. Она с ужасом смотрела, как на нее надвигается бородач, как вдруг прозвучал протяжный гудок.

– Батя приехал. Требует ворота открыть, – буркнул высокий мужик, с недовольством поглядывая на женщину: – Нужно ее закрыть. Батя будет зол.

– Да сколько можно? Ты же сказал, что проблем не будет? – с ненавистью бросил похититель, который привез девушку.

– Батя уснет, вот тогда…

– Да почему я должен ждать? – рявкнул Пузырь, не собирая ждать. Еще чего!

– Заткнись! Уведи девку. Позже… на сеновал пойдем, как батя уснет.

– Да я…

– Уведи ее! – Николай посмотрел на брата, поправляющего свой ремень, и поспешно выдал: – Дуй на улицу. Открой ворота ему. А я тут… Сейчас он зайдет, нужно жратву подогреть, – отмечая, что Пузырь не двигается, здоровяк рявкнул: – Я что сказал? Уводи ее, мать твою! Батя не потерпит насилия!

Скрипнув зубами, Пузырь схватил женщину и, закрыв рот ладонью, потащил из кухни в кладовку. Не передать, как его раздражала эта убогая семейка. Но где он еще спрячет бабу и похоронит ее? А в этой деревеньке никто ничего не заметит. Только вот старый хрыч все портил. Хоть и вырастил двух уголовников, но насилие отрицал.

Правильный, гляди-ка.

Но ничего. Он что-нибудь придумает. Ждать он не будет.

Открыв ногой дверь кладовой, мужчина толкнул женщину внутрь и процедил:

– Откроешь рот, и тогда мы все придем, чтобы продолжить. Поняла?

Евгения кивнула, обхватывая руками себя за плечи, прижимаясь к стене. Когда дверь захлопнулась, она уткнулась лицом в колени и заплакала. Тут же вспомнив слова мужчины, она поспешно рукой закрыла рот, надеясь, что никто не услышал. С паникой в глазах внимательно прислушивалась и когда поняла, что рядом никого нет, второй рукой накрыла ладонь и позволила себе выплеснуть все эмоции, сотрясаясь от ужаса, не представляя, как спасется.

Она обречена…

Глава 18

Внимательно наблюдая за тем, как огромный мужчина с кем-то разговаривает по телефону, Карина тяжело вздохнула. Совсем недавно их было четверо. Они усердно что-то обсуждали, а потом двое в форме умчали на своих тачках. Мужчина в инвалидном кресле остался с другой стороны, и его сейчас не было видно. Здоровяк усердно жестикулировал, объясняя что-то, при этом с силой качал колесо ногой, проверяя люфты на стоячей машине.

«Если не сейчас, то потом будет поздно… А ведь у нее маленький ребенок», – подумала Карина и провела влажными руками по спортивной куртке. Дешевой, облезлой, как она сама внутри.

В квартире она долго смотрела на фотографии, на которых были запечатлены красивая женщина с милой девочкой. Евгения внешне была похожа на ее маму, которая так рано их оставила одних, что сердце останавливалось от эмоций. И теперь Карина осталась одна с двумя пацанами в придачу. Надув губы, девушка задумчиво продолжала смотреть, а потом резко пошла через дорогу, стараясь не думать, чтобы не свернуть. Она может…

Боялась. Конечно, она боялась, что ее прибьют, а что хуже – братьев, но чем больше впутывалась, тем сильнее презирала себя. И почему она такая никчемная, что согласилась? Да потому что долги отца тянули вниз, а еще дядька не давал спокойно существовать. Мразь озабоченная. И почему хорошие люди умирают, а всякие гниды остаются, превращая жизнь в ад? Несправедливо.

Как же она устала… Очень. Так, что презирала все, что ее окружало. Но это так… минутная слабость. Пацанов нужно кормить, долги гасить. С последним проблема.

Оказавшись на обочине, как раз в тот момент, когда мужчина закурил, она уверенно поплелась к нему. Ее осенние ботинки совсем прохудились и не спасали шерстяные носки. Как по снегу шла, но другой обувки не имела. Зимние бы, но не все мечты сбываются. Главное – ее пацаны не мерзнут, а она справится.

«Такой амбал и курит…» – подумала она и подошла вплотную, нагло взирая на него. Отмечая, как он прищурился, сканируя ее лицо и тело, слишком лениво выдыхая дым, Карина подняла бровь, намекая, чтобы так откровенно не пялился.

Ломов задумчиво оценивал ее стремный вид, немного осуждая, за что получил презрение в ответ. Девушка ничего не сказала, но этого и не требовалось. На лице она показала все, что думала о нем и всех в целом.

– Тебе чего, малая? – прозвучал вопрос.

Усмехнувшись, рассуждая, что по сравнению с ним, она так и смотрится, девушка перевела внимание на машину. Муж похищенной женщины напряженно наблюдал за ними.

– Если я помогу, ты выполнишь мою просьбу? – спросила она в лоб, не отрывая взгляда, очень надеясь услышать положительный ответ.

– Подробнее, – как-то сухо произнес Илья, бросая сигарету на асфальт, растаптывая ногой, начиная движение к девушке.

– А можно не переть на меня? – буркнула Карина, тут же объясняя свое присутствие: – Я ничего не скажу, если не дашь обещания.

Казалось, что она находилась от него на расстоянии, и вдруг мозолистая ладонь оказалась на ее горле, сдавливая мертвой хваткой. Мужчина с ненавистью смотрел на девушку, понимая по глазам, что сделал правильные выводы, и произнес: