Структура и динамика психического (сборник) - Карл Юнг

8 Herbert of Cherbury, Edward, Baron. De veritate, trans. by Carre [впервые опубликована в 1624 году].

9 Бенедикт Спиноза. Этика.

10 Как и устаревшее теперь понятие эфира, энергия и атом интуитивно постигались первобытными людьми. Первобытное понимание энергии выражено в понятии мана, а атома – в атоме Демокрита и в «душевных искрах или вспышках» австралийских аборигенов. [См. также: Юнг К.Г. Очерки по психологии бессознательного. М., 2006, пар. 108 и далее.]

11 На протяжении своей жизни я часто высказывался по теме этого короткого эссе, и выводы, к которым я пришел, изложены в статье под названием «О природе психического» (см. настоящее издание, пар. 345 и далее), где проблема инстинкта и архетипа изложена значительно более подробно. Биологическая сторона проблемы обсуждается в: Alverdes, «Die Wirksamkeit von Archetypen in den Instinkthandlungen der Tiere».

Структура психического

283 Психическое1 как отражение мира и человека представлено в столь безмерной сложности, что существует бесконечное множество аспектов его рассмотрения. Здесь возникает та же проблема, что и в случае познания мира: систематическое изучение мира лежит вне пределов возможностей человека, и поэтому все, что нам в этом смысле доступно, – это выявление обыденных правил и исследование тех узких аспектов, которые составляют для нас особенный интерес. Каждый исследователь выбирает для себя определенный фрагмент мира и сооружает для него собственную, частную систему, зачастую с непроницаемыми границами, так что через некоторое время ему начинает казаться, будто он ухватил смысл и структуру мира в целом. Но конечное никогда не обхватит бесконечное. Мир психических явлений есть лишь часть мира как целого, и кое-кому может показаться, что как раз в силу своей частности он более познаваем, чем весь мир целиком. Однако при этом не принимается во внимание, что психическое является единственным непосредственным явлением мира, а следовательно, и необходимым условием – sine qua non – всякого опыта.

284 Говоря, что единственными непосредственно познаваемыми элементами мира являются содержания сознания, я вовсе не пытаюсь свести «мир» к «представлению» о мире. Таким образом я хочу сформулировать нечто подобное тому, как если бы я сказал, что жизнь есть функция атома углерода. Эта аналогия демонстрирует ограниченность профессиональной точки зрения, которой я придерживаюсь, как только собираюсь дать вообще хоть какое-нибудь объяснение миру или даже только одной из его частей.

285 Моя точка зрения, естественно, является психологической, причем точкой зрения практического психолога, задача которого заключается в том, чтобы как можно быстрее разобраться в хаотической путанице

самых сложных психических состояний. Она кардинально отличается от точки зрения психолога, который в тиши лаборатории может спокойно исследовать какой-нибудь отдельный психический процесс. Это то же самое различие, которое существует между хирургом и гистологом. Точка зрения практического психолога не является также и метафизической: от него не требуется что-либо сказать о бытии вещей как таковом – существуют ли они в абсолютном виде или нет. Мои предметы лежат целиком в пределах переживаемого, опытного.

286 Моя первейшая обязанность заключается в том, чтобы уметь разбираться в комплексных условиях и быть способным говорить о них. Я должен достаточно понятным образом характеризовать сложное психическое явление и различать группы психических фактов. Это различение, в свою очередь, не должно производиться произвольно, если я хочу добиться взаимопонимания со своим пациентом. Значит, я вынужден использовать простые схемы, которые, с одной стороны, удовлетворительно отображают эмпирические факты, а с другой – связаны с тем, что общеизвестно и общепринято.

287 Классифицировать содержания сознания мы начнем, согласно традиционному правилу, с положения: Nihil est in intellectu, quod non antea fuerit in sensu[30].

288 Сознание как бы устремляется из внешнего мира вовнутрь, в нас, в форме чувственных восприятий. Мы видим, слышим, вкушаем, осязаем и обоняем мир и тем самым осознаем его. Чувственное восприятие говорит нам, что нечто есть. Но оно не говорит нам, что это. Об этом мы узнаем благодаря процессу не перцепции, а апперцепции, который является весьма сложным образованием. Это не значит, что чувственное восприятие является чем-то простым, однако по своей природе этот комплексный процесс скорее физиологический, нежели психический. Сложность апперцепции, с другой стороны, носит психический характер. Она является результатом взаимодействия различных психических процессов. Допустим, что мы слышим шум, природа которого нам неизвестна. Спустя некоторое время нам становится ясно, что этот своеобразный шум происходит от газового пузыря, образовавшегося в водопроводной трубе центрального отопления. Таким образом, мы поняли, что это за шум. Этим знанием мы обязаны процессу, который называется мышлением. Мышление говорит нам, чем является нечто.

289 Я только что назвал шум «своеобразным». Когда я называю что-либо «своеобразным», то тем самым подразумеваю некоторый особый чувственный тон, которым обладает вещь. Чувственный тон включает в себя оценку.

290 Процесс распознавания можно, в сущности, понимать как сравнение и различение с помощью памяти: если, например, я вижу огонь, то световой стимул вызывает у меня представление об «огне». Содержащееся в моей памяти бесчисленное множество образов воспоминаний об огне вступает в связь с только что полученным образом огня; в результате сравнения и различения с этими образами памяти возникает знание, то есть окончательная констатация особенностей только что приобретенного образа. Этот процесс в обиходном языке называется мышлением.

291 Иначе обстоит дело с процессом оценки: огонь, который я вижу, вызывает эмоциональные реакции приятия или неприятия, кроме того, образы памяти также привносят с собой сопутствующие эмоциональные проявления, которые называют чувственным тоном. В результате предмет кажется нам приятным, желанным, красивым или же отвратительным, плохим, негодным и т. д. В обыденном языке этот процесс называется чувствованием.

292 Интуитивный процесс отличен от чувственного восприятия, мышления или чувствования, хотя язык в этом отношении обнаруживает подозрительно слабую способность их различения. Можно воскликнуть: «О, я уже вижу, как горит весь дом». Или: «Ясно, как дважды два – четыре, что если здесь вспыхнет огонь, это будет большое несчастье». Или: «Я чувствую, что этот огонь приведет к страшной беде». В соответствии со своим темпераментом один будет называть свое предчувствие ясным видением, то есть уподоблять его восприятию, другой будет называть его мышлением. «Стоит только подумать, и сразу станет ясно, какие будут последствия», – скажет он. Третий, наконец, под впечатлением своего эмоционального состояния будет называть свое предвосхищение чувством. Я же понимаю интуицию как одну из основных функций психического, а именно, функцию восприятия возможностей, заключенных в ситуации.

То, что в немецком языке все еще путаются понятия «чувство», «ощущение» и «интуиция», объясняется, пожалуй, недостаточным развитием языка, тогда как во французском слова sentiment и sensation, а в английском feeling и sensation вполне четко различаются, а иногда и используются в качестве дополнительных для обозначения «интуиции». В последнее же время слово «интуиция» становится все более употребительным и в обиходном английском языке.

293 В качестве содержаний сознания можно выделить также волевые процессы и влечения. Первые можно охарактеризовать как направленные импульсы, основанные на апперцепции, природа которых позволяет человеку действовать, так сказать, по своему усмотрению. Последние представляют собой импульсы, проистекающие из бессознательного или непосредственно из тела и характеризующиеся дефицитом степеней свободы и компульсивностью (навязчивостью).

294 Процессы апперцепции могут быть направленными или ненаправленными. В первом случае мы говорим о «внимании», во втором – о «фантазировании», или «мечтании». Направленные процессы рациональны, ненаправленные – иррациональны. К ненаправленным процессам относятся и сновидения. В некотором смысле сновидения напоминают сознательные фантазии, поскольку они имеют ненаправленный иррациональный характер. Однако сновидения отличаются от фантазий тем, что их причины, пути и цели неясны нашему сознательному разуму. Тем не менее, я считаю, что они составляют одну из категорий содержаний сознания, поскольку являются наиболее важной и очевидной равнодействующей бессознательных психических процессов, проникающей в сознание. Выделения вышеназванных семи категорий, пожалуй, достаточно для поверхностного экскурса в содержание сознания. Более подробное его описание в нашу задачу не входит.