Спонтанная эволюция: Позитивное будущее и как туда добраться - Брюс Липтон

Но почему ген назван эгоистичным? А потому, утверждает Доукинс, что генам свойственно такое же желание выжить, как и нам, и они обеспечивают собственное выживание, не заботясь о выживании организма и даже вида, в котором они обитают. Согласно этой теории, целью эволюционной адаптации от поколения к поколению является не обеспечение выживаемости организма, а увеличение репродуктивной способности самих генов. И даже если такая адаптация не обеспечивает выживаемость организма, эгоистичному гену нет до этого никакого дела.

А поскольку центральная догма утверждает, будто все в жизни определяется генами, вполне разумно рассудить (каким бы неразумным ни было это рассуждение), что, говоря словами Доукинса, «мы все от рождения эгоистичны». И еще он полагает, что естественный отбор благоволит к тем, кто жульничает, лжет, изворачивается и эксплуатирует других, — дескать, гены, побуждающие детей вести себя аморально, получают преимущество на фоне других генов. Альтруизм, по утверждению автора этой книги, изначально непродуктивен, так как он идет вразрез с тенденциями естественного отбора. То же самое касается практики брать приемных детей; Доукинс считает, что это «противоречит нашим инстинктам и интересам наших эгоистичных генов».

К счастью, лишь немногие люди перенимают крайние материалистические взгляды Доукинса. Тем не менее, как мы видели на примере фирмы Enron, его идеи служат научной основой (во всяком случае, так кажется некоторым) для самых безжалостных проявлений социального, коммерческого, индустриального и правительственного дарвинизма. Доукинс называет себя атеистом и утверждает, что не верит ни в заботливого Творца, ни в заботливых людей. В отличие от многих гуманистов, которые тоже не верят в Бога-личность, он просто отметает все, что не является детерминистским, материалистичным и откровенно эгоистичным.

Если выживание равнозначно успеху (как это утверждает Доукинс), тогда метастазирующий рак высоко успешен. Ровно до тех пор, конечно, пока не убьет хозяина. Однако (если исходить из идеи, что нашей судьбой управляет ДНК) на момент смерти хозяина эгоистичные гены, послужившие причиной рака, уже успели обеспечить свое выживание, внедрив себя в генетическую структуру хозяйского потомства, в котором будущие копии этого гена будут снова и снова повторять этот же процесс… пока гибельная ситуация не распространится, как раковая опухоль.

Возникает ощущение, что с точки зрения биосферы человеческая деятельность подобна раковой опухоли, воспроизводящей и копирующей себя до тех пор, пока не разрушит свою среду обитания. Сейчас, когда человечество вышло и космос, мы сделали первый шаг к тому, чтобы оставить любимую Землю умирать и самим отправиться заражать новые планетные системы — тем самым обеспечив свое дальнейшее выживание.

Между тем материалистическая идея, что все заложено в генах, побудила людей к одному из самых амбициозных (и самых разочаровывающих) научных проектов в истории биологии. Речь идет о проекте «Геном человека».

Проект «Геном человека» (ПГЧ) был запущен в 1990 году под руководством Джеймса Уотсона. ПГЧ был представлен общественности как сугубо альтруистический проект, преследующий три основные цели: идентифицировать генетическую основу всех человеческих черт, как позитивных, так и негативных; создать базу данных и инструменты для анализа генетической информации, чтобы потом ими могли пользоваться биотехническая индустрия и частные фирмы; подстегнуть развитие медицины во всем мире.

Ученые рассуждали следующим образом: если в человеческом теле есть более 100 000 протеинов и для производства каждого их них требуется генный «чертеж», тогда у человека должно быть приблизительно такое количество генов, верно? Организаторы ПГЧ полагали, что, составив полный список генов человека, они смогут использовать эти данные для построения истинной утопии.

Чтобы не обескуражить автора книги «Эгоистичный ген» Ричарда Доукинса такими сугубо гуманистическими целями, отметим, что у создателей проекта были и кое-какие скрытые мотивы. Ученые-генетики убедили рисковых инвесторов, что на идентификации всех 100 000 генов, составляющих человеческий геном, можно изрядно нажиться. Предполагалось, что, запатентовав нуклеотидные основания всех генов, а затем продав эту информацию фармацевтическим компаниям для разработки лекарств, инвесторы получат колоссальные прибыли.

Но Природа в очередной раз откровенно подшутила над теми, кто охотится за ее секретами ради выгоды. Основываясь на ложном предположении, что гены всецело управляют чертами организма, спекулянты из ПГЧ думали так: чем сложнее организм, тем больше у него генов. Поэтому на предварительном этапе проекта ученые решили исследовать геном простых организмов, традиционно используемых в генетических исследованиях. Они выяснили, что бактерии — простейшие из встречающихся в природе организмов — обычно имеют от 3000 до 5000 генов. Затем выяснилось, что крошечный, еле видимый круглый червь Cenorhabditias elegans, организм, насчитывающий всего 1271 клетку, имеет около 23 000 генов. Пока все шло в соответствии с теорией.

Затем, поднявшись по лестнице эволюции чуть выше, генетики изучили более сложную фруктовую мушку и с изумлением обнаружили, что у нее только 18 000 генов. Это никак не вписывалось в имеющиеся теоретические построения. Как может намного более сложная фруктовая мушка иметь меньше генов, чем примитивный круглый червь? Тем не менее эти данные не обескуражили ученых, и они взялись собственно за геном человека.

Когда закончился анализ человеческого генома, результаты оказались настолько неожиданными, что вместо оглушительных фанфар вызвали лишь слабое блеяние игрушечного рожка из пластмассы. Оказалось, что мы, такие сложные с биологической точки зрения существа, состоящие из 50 триллионов клеток, имеем около 23 000 генов — почти столько же, сколько их есть у скромного круглого червячка.

Результаты проекта были опубликованы в 2003 году, и это событие было объявлено одним из величайших достижений человечества. В то же время, поскольку ученые не нашли ожидаемых 100 000 генов, это стало причиной значительного сокращения штатов биоинженерных компаний Cetera и Human Genome Sciences, разросшихся в ходе осуществления проекта, и отставки их генеральных директоров.

Доктор Пол Сильверман — один из пионеров в деле исследования генома и стволовых клеток, с самого начала активно пропагандировавший и разрабатывавший ПГЧ, — отреагировал на неожиданные результаты проекта заявлением о том, что науке необходимо пересмотреть концепцию генетического детерминизма. Наконец-то! Сильверман писал: «Сигнальный процесс в клетке в значительной мере зависит от внеклеточных стимулов, которые запускают преобразование ДНК внутри ядра». Перевожу его слова на нормальный язык: «Ключ находится в окружающей среде, придурки!»

Увы, несмотря на то, что проект «Геном человека» не обнаружил 100 000 генов, и несмотря на открытие того, что гены не активизируются сами по себе, широкая публика продолжает верить в генетический детерминизм. Метафорическое сравнение генов с чертежами уже воспринимается как нечто само собой разумеющееся, но при этом никто не задается более глубоким вопросом: «А кто подрядчик, осуществляющий строительство по этим чертежам?» или, что не менее важно, «Откуда взялся первый эгоистичный ген?» и «Кто или что программирует его на эгоизм?»

Как и в случае всех остальных моделей мифовосприятия, общественное сознание впитало в себя не одно заблуждение, а целый их комплекс. В частности, мы усвоили не только идею, что людьми руководит ДНК, но и мнение, что эгоизм, насилие и агрессия намертво вписаны в программное обеспечение человека. В результате человечество пришло к убеждению, что разрушающее нашу цивилизацию насилие неизбежно, поскольку оно закодировано у нас в геноме. В конце концов, ведь люди — это всего лишь голые обезьяны, верно?

На самом деле все не совсем так. Материалы двух интереснейших исследований заставляют нас усомниться в устоявшихся представлениях о человеческой природе. В 1983 году, когда американский этолог Роберт Сапольский пятый год изучал стаю бабуинов в кенийском заповеднике «Масай Мара», приключилась беда. От вспышки туберкулеза погибла половина самцов стаи. Источником заболевания была мусорная куча, и умерли как раз самые агрессивные и властные самцы, которые наиболее успешно боролись за пищу.

Сапольский решил прекратить исследование этой стаи и переключиться на другую, где было более сбалансированное численное соотношение самцов и самок. Десять лет спустя ученый вернулся на прежнее место исследований и с изумлением обнаружил, что в той стае совсем не осталось знакомых ему самцов (исчезли даже те, кто не умер в свое время от туберкулеза), а пришедшие им на смену радикально отличаются по своим повадкам от обычных представителей своего вида. В битвах за первенство более крупные бабуины больше не задирались к маленьким, но выбирали лишь равных себе по размеру; а еще самцы стали намного реже, чем прежде, нападать на самок.