Восход Андромеды - Асмунд Торм

Сейчас Георгий Константинович с интересом наблюдал за работой связистов из взвода ахрамцев, которые устанавливали видеомост с двумя находящимися в море авианосными группами. Одна из них пересекала Средиземное море, двигаясь к берегам Египта и Сирии. Вторая пиратствовала в Аравийском море, угрожая вторжением в Персидский залив. По указанию Генштаба Жуков должен был в дальнейшем согласовывать свои действия с деятельностью этих двух авианосных групп. Ага, вот на одном плоском экране появилось изображение стоящего на ходовом мостике человека в экзотической для Жукова форме. Взгляд адмирала переместился на Георгия Константиновича, вызвав у того порыв встать по стойке «смирно».

— Здравствуйте, товарищ Жуков, — с акцентом поздоровался русоволосый здоровяк с типично нордическим типом лица, — я — Райнаар Вильмунд-Коваль. С этого момента мы работаем сообща. Моя группа уже в Средиземном море, и завтра я пройду мимо острова Мальта. С момента нашего прохода Гибралтарским проливом французский флот в море не показывался, и мы не встретили ни одного военного корабля. По данным авиаразведки англичане отводят лёгкие силы в район Суэцкого канала. Думаю, скоро мы их запрём в Красном море.

— Размечтался. Мы с начала войны уже столько спланировали, что можно издать фолиант из одних только планов, — произнесло на включившемся втором мониторе изображение нового персонажа. — Квинтий Нортон-Майоров, а вы, как я понимаю, Георгий Константинович?

Невысокий толстячок с располагающим лицом с улыбкой ожидал реакции генерала. Жуков немного помедлил, решая, как к адмиралам обращаться. Не являясь подчинённым пришельцев, Жуков решил держаться с морскими командующими на равных.

— Совершенно верно, Георгий Константинович. — Жуков с интересом рассматривал человека, о котором сами пришельцы отзывались только в уважительном тоне. — Можно товарищ Жуков, если официально.

— Ну что вы, не до официоза нам, — заразительно рассмеялся Нортон-Майоров, — впереди столько дел, что начинать дружить надо прямо сейчас. Жаль, что возможность посидеть в хорошей компании и вспомнить о славных победах появится только через какое-то время, а не прямо сейчас.

— Вы так уверенно говорите о победе, — улыбаясь, заметил Жуков, — словно она уже у нас в кармане. Между тем, противостоящие моим дивизиям силы союзников всё ещё представляют серьёзную угрозу. Возможно, подкреплений они скоро и не получат, но боеприпасов и топлива у них ещё достаточно. И воевать они ещё не расхотели.

— Очень скоро мы подорвём их боевой дух, — вполне серьёзно произнёс белокурый викинг, адмирал Вильмунд-Коваль. — Как только моё соединение выйдет на траверз Крита, к нам присоединится часть сил Черноморского флота. По плану у нас высадка морского десанта в Сирии, разгром Александрии, прекращение судоходства в Суэцком канале.

— Ну вот, мне теперь и удивить нечем Георгия Константиновича, — притворно возмутившись, развёл руками Нортон-Майоров, — а так хотелось это сделать. Если серьёзно, то уже сейчас Малабарское побережье Индии находится в дальней блокаде, завтра совершим воздушный налёт на Карачи. «Альдейгу» и «Сокола» я послал в Персидский залив, где они огоньком поддержат ваше наступление.

— Простите, товарищ адмирал, кто такие «Альдейга» и «Сокол»? — поинтересовался Жуков. В разговоре возникла пауза.

— Похоже, вам не прислали справочник по новому советскому флоту, — мгновенно догадался Вильмунд-Коваль, — и не вам одному. Слава Всевышнему, от дружественного огня мы ещё потери не несли. «Альдейга» — это тяжёлый крейсер, помощнее старых советских линкоров, а «Сокол» — лёгкий авианосец на сорок «птичек». Этих сил вполне достаточно для наведения порядка в Персидском заливе.

— Если ваша разведка располагает информацией о приоритетных целях на побережье залива, немедленно информируйте нас, — высказал как приказ свою просьбу Нортон-Майоров. — Вместе мы зажмём союзников в тройные клещи. И авиацию Райнаара не надо оставлять без дела. Сообщайте ему сразу все разведданные по пунктам перевалки грузов в Сирии и Ливане.

«Однако этот толстячок умён, проницателен и удачлив, — вихрем пронеслись мысли в голове Жукова, — вон он как пошустрил у берегов Австралии. Один, без поддержки. Склонен к риску, просчитывает на несколько ходов вперёд».

— Я со своими силами блокирую побережье Палестины, — проведя рукой по гладко выбритому подбородку, прогудел Вильмунд-Коваль, — для этого с лихвой хватит трёх моих авианосцев. Временная база флота будет в бухте Суда на Крите. Туда пойдут черноморские конвои с десантом и обеспечением. Что произойдёт после этого с союзниками, вы и сами понимаете. Точное время совместных ударов мы согласуем позднее, после выхода всех эскадр на исходные позиции.

После этого видеосовещания Жуков развеял остатки своих сомнений насчёт предстоящего наступления. У союзников не оставалось выхода из ловушки междуречья. Разгром экспедиционных сил капиталистов неизбежен. Остановить его могло только перемирие с Советским Союзом. Пойдут ли буржуи на такое унижение?

Ирак. Пятое ноября

— Тарищ лейтенант! Слева сзади пара англичан! — Отчаянный вопль стрелка окончательным приговором ворвался в уши Никонова. — Пытаются зайти снизу!

— Спокойно, Коля! Как только сможешь — стреляй! Патронов у нас много, на всех хватит! — Лейтенант Никонов как мог подбадривал стрелка, улыбчивого весёлого парня из Рязани. Появление на хвосте истребителей противника оказалось третьей и, видимо, последней неприятностью в этом вылете. Двумя первыми стали разбитый правый мотор СБ и ранение в плечо и бедро штурмана. Рация тоже накрылась, вероятно, повреждённая пулемётной очередью британского истребителя.

Для поддержки с воздуха общего наступления советских войск на южном фронте командование ВВС Красной Армии стянуло десятки авиаполков со всех округов страны. Среди них был и бомбардировочный авиаполк, в который недавно прибыл вновь испеченный лейтенант Пётр Никонов. Буквально сразу после прибытия лейтенанта авиаполк совершил перелёт в Иран, с территории которого предстояло летать на бомбёжку английских войск в Ираке.

Первый боевой вылет для Никонова становился и последним его вылетом вообще. Уйти от двух англичан на повреждённой машине не оставалось никаких шансов. Прыгнуть с парашютом Никонову не позволяла совесть, так как это означало оставить в самолёте раненого штурмана, гармониста, по которому млели все девчонки там, дома.

— Кирилл! Как кровь?! Остановил?! — Пётр опасался, что штурман потеряет сознание и незаметно истечёт кровью. — Не молчи! Отвечай!

— Да, Петя, всё нормально… Уже перевязал ногу… Ничего страшного там нет… — Голос штурмана был слабым, но спокойным. — Ты не волнуйся, веди машину… А я буду вокруг посматривать…

В ожидании доклада стрелка об атаке истребителей в мозгу лейтенанта пронеслись события пятиминутной давности. Девятка СБ шла на Басру, когда откуда-то снизу справа вынырнула тройка «Гладиаторов». Самолёт Никонова шёл в последней тройке, которая и подверглась атаке истребителей. Похоже, англичане удачно попали только по самолёту лейтенанта. Поскольку впередиидущие и соседние машины как ни в чём не бывало продолжали полёт. И даже угостили англичан свинцом. Один из «Гладиаторов» задымил и ушёл в сторону со снижением. Остальные куда-то быстренько свалили, не решившись атаковать во второй раз. Сейчас Пётр не сомневался, что они просто подождали, когда он отстанет от группы и станет лёгкой добычей.

Англичане не знали о последнем категоричном приказе Рычагова по бомбардировщикам: в случае повреждений самолётов, ранений экипажа немедленно сбрасывать бомбы и уходить домой. Если нет возможности дотянуть до аэродрома — идти на вынужденную, прыгать и оставаться в живых. Поговаривали, что Рычагов выразился так: «Кто по глупости посмеет погибнуть, того сам прибью». Пётр решил на одном моторе тянуть до дома. Бомбы сбросили, исходя из приказа. Англичане же решили не связываться с группой и, разобравшись в ситуации, погнались за подранком.

— Щас я вас, гады! — Голос стрелка вернул лейтенанта в действительность. — Куда?!

— Что там, Коля?! — До хруста шейных позвонков повернул голову Никонов. — Где они?!

— Ах, гады, с другой стороны заходят! — Новый возглас стрелка заставил лейтенанта ещё раз молниеносно повернуть голову. Долгую долю секунды лейтенант вглядывался в незнакомые формы самолёта.

— Нет! Коля! Отставить! Это — свои! — В какой-то миг Пётр узнал эту машину, единожды виденную на картинке в штабе полка.

— Какие свои, тащ лейтенант?! Откуда?! — Взволнованный голос стрелка был полон недоумения и тревоги.

— Наши! Потомки! Посмотри налево! — срывая голос, закричал лейтенант.