Большая книга ужасов – 8 - Антон Иванов

– Как же так получается, – медленно начал он. – Гравюра старинная, а Жанна – вот она, здесь. И там наша Жанна, – вновь перевел взгляд на картину он. – Совершенно такая же. Ну, я полностью не врубаюсь.

– Потому что там, – указал на гравюру я, – Жанна д'Арк. А наша Жанна очень на нее похожа.

– А-а–а, – протянул Толян. Внезапно лицо его просветлело, и он с видом первооткрывателя радостно воскликнул: – Ну, теперь мне понятно. А то я все с самого начала учебного года башку ломал, почему нашу Жанку зовут Жанной д'Арк?

– Потому что до некоторых доходит, как до жирафа, – вновь не сдержалась Диана.

Толян помрачнел. По-моему, жирафом ему быть совсем не хотелось. Однако Жанна, чутко контролировавшая ситуацию, с возгласом: «А подарки-то еще не все!» – потянулась к последнему свертку на журнальном столике.

– Ща развернешь, – захохотал Толян. – А там мини-скульптура мужа Жанны д'Арк!

– Толик, – обратилась к нему, словно к маленькому, наша Жанна, – у Жанны д'Арк не существовало мужа. Она ведь была Орлеанской Девственницей.

«Дитя джунглей» замялся, но лишь на мгновение. Затем не отшлифованный цивилизацией природный ум взял свое, и Толян эдак небрежно бросил:

– Шутка юмора. Понимать надо. Ты лучше поскорей разворачивай. А то там, на столе, все скиснет.

Жанна сняла обертку. Под ней оказалась прямоугольная коробка из плотного картона, обклеенного бархатной бумагой бордового цвета.

– Динка, что это? – посмотрела на подругу виновница сегодняшнего торжества.

– Открой и увидишь.

Вид у Динки сделался очень загадочным, а смотрела она почему-то не на Жанну, а на меня.

Аккуратно придерживая позолоченное основание, новорожденная потянула крышку вверх. В коробке лежало что-то завернутое в мягкую белоснежную бумагу.

– Разворачивай осторожно, – предупредила Динка и вновь покосилась на меня. Можно подумать, сегодня празднуют мой день рождения и подарок она принесла тоже мне.

– Да что это? Что?

Я заметил, что у Жанны от нетерпения подрагивают кончики пальцев. Наконец бумага была развернута.

– Ой! – огласил комнату изумленный возглас Жанны. – Какая красивая! Динка, да ты с ума сошла! Это, наверное, столько стоит!

Мы, расталкивая друг друга, склонились над подарком. Каждому, кроме Дианы, любопытно было узнать, что это столько стоит. В коробке лежала на белом шелку кукла с фарфоровым лицом и в старинной одежде.

– Класс! Потрясающе! – почти одновременно выкрикнули Лариска Рыжова и Светка Полежаева.

Мужская часть гостей проявила больше сдержанности, однако и нам подарок Дианы понравился. Даже Толян с шумом поскреб затылок и объявил:

– Вещь антикварная.

– Как всегда, Волобуй, пальцем в небо, – с нескрываемым удовольствием возразила ему Диана. – Эта кукла современная, просто сделана под старину. Но мне понравилась. По-моему, очень симпатичная.

– Очень, – кивнула Жанна.

Подбежав к стенке, она отперла застекленную створку и со словами: «Вот, смотрите!» – аккуратно вытащила трех кукол разных размеров.

– Эти тоже под старину? – поинтересовался Толян.

– Нет, – бережно прижимая кукол к груди, ответила Жанна. – Они самые настоящие старинные. В них играла еще моя прабабушка. Мама их называет: «Наше единственное наследство».

– Дай посмотреть, – потянулся к фарфоровым куклам Толян. – Хочу сравнить, чем старинные отличаются от нестаринных.

– Нет, – увернулась от его растопыренной пятерни Жанна. – Руками не трогать.

Толян вздохнул, но послушался. Жанна, видимо решив не искушать судьбу, вернула «единственное наследство» обратно в стенку. Затем, вернувшись к журнальному столику, взяла Динкин подарок и поставила его рядом со старинными куклами.

– Как здорово! – улыбнулась она. – Теперь у меня действительно целая коллекция!

– Так и было задумано, – самодовольно ухмыльнулась Динка.

Еще через некоторое время Толян с грохотом отъехал в тесной компании с собственной табуреткой от стола.

– Ну, все, – похлопал он себя по оттопыренному животу. – Я нажрался. Больше не могу.

– С чем тебя, конечно, и поздравляем, То-лик, – скорчила презрительную гримасу Динка.

– Да я, вообще-то, к чему, – полностью проигнорировал ее выпад «дитя джунглей». – Теперь самое время растрястись и попрыгать. Ставь, Жанка, свой новый диск.

Мы с Макси-Котом переглянулись. Конечно, совсем не плохо, когда человек чувствует себя в гостях как дома. Но ведь не до такой же степени. Хотя Толян, судя по его виду, был вполне собою доволен.

– Так, – поднялся он с табуретки. – Стол ставим к стенке. Освобождаем пространство.

И, полностью игнорируя Славку Кирьяна, который еще что-то доедал, Толян толкнул стол по направлению к стене.

– Эй, осторожней! – взвился на ноги Славка.

– Смотреть надо, – ничуть не смутился Толян.

Завершив перестановку стола, он довольным взглядом окинул освободившееся пространство и властно распорядился:

– Давай, Жанка, ставь диск. Она повиновалась.

– Нет. Это слишком тихо, – тут же сказал Толян и, подбежав к музыкальному центру, повернул регулятор громкости до предела.

Грохот в комнате поднялся такой, что, по-моему, даже затряслись стены.

– Ну и ну, – поделился я впечатлениями со стоявшим рядом Максом, но собственного голоса не услышал.

– Говори громче! – любезно поднес ухо к самому моему рту Макси-Кот. – Я ни фига не слышу.

Толян, однако, был вполне доволен. Он уже ритмично двигался в самом центре комнаты. Нам ничего не оставалось, как присоединиться.

Но танцевальная часть продолжалась недолго. Где-то под потолком оглушительно хлопнуло. На нас дождем посыпались стекла. Одновременно вырубился свет. Музыка смолкла. Мы все застыли на месте.

– Ребята, вы живы? – послышался из темноты голос Жанны.

– Живы, – ответил я. – А чего случилось?

– Это все Волобуев виноват, – узнал я голос Славки Кирьяна.

– При чем тут Волобуй? – немедленно возмутился Толян. – Лампочка в люстре лопнула, и все дела. Хорошо, я еще стол к стене отодвинул. А то бы всю еду стеклом засыпало.

– Зато я вся в стеклах, – послышался хнычущий голос Светки. – Ой! Ну вот! Порезалась! Ребята! Сделайте что-нибудь!

– «Что-нибудь» – это, Фома, к нам, – тронул меня за плечо Макси-Кот. – Аида на лестницу. Там у вас где-то должны быть пробки.

Мы ощупью двинулись в переднюю. Пирс, естественно, завертелся у нас под ногами, и я два раза чуть на него не наступил. Наконец мне удалось нашарить его на полу и подхватить на руки.

– Жанна! Возьми пса! Иначе он лапы себе порежет, как Светка.

– У меня не лапы, – тут же с обидою отозвалась Полежаева. – Я руку порезала. У меня кровь вдет.

Жанка добралась до нас и взяла у меня Пирса. Мы с Котом вышли на лестничную площадку. Хорошо, хоть тут свет горел. Оказалось, предохранитель у Тарасевичей и впрямь выбило.