Три уловки ловеласа. Рассказы о любви и эротике - Александр Пшеничный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С годами звонков и приглашений становилось меньше, как и самих иностранных студентов. Мы старели, а возле кучерявых мальчиков толпами крутились молоденькие девчонки.
Кооперативчик распался.
Я дала объявление в газету. Клиентов принимала дома. Сын жил у бабушки.
Менты пришли через месяц и установили таксу. Через год ее удвоили. Интеллигентные, приятные в разговоре. Мое тело их не интересовало – только деньги. Крыша надежная, многие мне завидовали.
Каких только клиентов не было! Богатые и бедные, умные и не очень, старики и школьники, порядочные и воры.
– Воры?
Самые настоящие. Деньги я беру заранее и прячу в другой комнате. После отработки на пару минут захожу в ванную.
Этого достаточно, чтобы вороватые клиенты заскочили в комнату, нашли деньги и вернулись. Они по шорохам определяют, куда я прячу деньги.
Заодно прихватывают всякую мелочь, белье и косметику. Я считала их фетишистами, но знакомые девчонки пояснили: трусики и лифчики они женам и любовницам дарят.
Но иногда попадаются порядочные и щедрые клиенты. Один из них мой интимный раб. Известный врач-нарколог. Обожает садо-мазо. Я эти забавы недолюбливаю, но приходится корчить госпожу. Он щедро платит, приносит бутылку-две коньяка, уйму копченостей, шоколад и экзотические фрукты.
Любит выпить, однажды напился до беспамятства и без звонка приехал ко мне. Меня не было и он улегся спать на ступеньках подъездного крыльца.
Еще в прихожей становится на колени, а потом с пакетом гостинцев ползёт на кухню. Специальных прибамбасов у меня нет. Одеваю старые ботфорты, снимаю с Виктора ремень и обматываю вокруг шеи. Так и вожу, как пса, по квартире. Пьет и ест с кошачьей миски на полу у моих ног.
Потом секс. Пресный и обыкновенный. Он никудышный любовник со слабой потенцией. От таких ужасно устаешь, остается ощущение выжатой души.
Я была уверена, что о работе он лгал, как все клиенты. Но однажды у меня резко обострилась хроническая болезнь. Врачи приписали капельницы. Ставить их было некому, и я обратилась к Виктору.
В больнице молоденькая медсестричка почтительно указала рукой на дверь кабинета. На сверкающей латунной табличке чернели знакомая фамилия и инициалы.
Под капельницей в его кабинете он объяснил причину своего тайного пристрастия.
Виктору постоянно приходится кричать на подчиненных, ругать и подгонять вопреки мягкому характеру. Постепенно созрел психологический дискомфорт и неуверенность в себе. И тогда его «Я» стало искать госпожу. Унижение приносило временный покой, психическое равновесие и сексуальную удовлетворенность. Но, думаю, главная причина всему – его низкая мужская состоятельность.
Виктор часто бывает в Киеве. Среди политиков и столичной элиты садо-мазо в порядке вещей. Многие бонзы днем нагоняют страсти, самодурствуют, а вечером снимают напряжение в салонах.
– Интересно, а жена и родные в курсе его сексуального хобби? – я снова налил попутчице кофе.
– Благодарю, – отпив глоток, продолжила Ирина. – Кофе хоть какая-то замена сигарете. Родные ничего не знают. Его первая жена неплохой врач-терапевт. Но наркоманка со стажем. Нашла по Интернету семидесятилетнего богатенького Ганса, развелась с Виктором и укатила с сыном в Германию. Дочь оставила на отца.
Сын вскоре вернулся, жизнь в Германии ему не понравилась. Все чужое: земля, города, люди, даже шум дождя.
Богатый немец помог жене устроиться на работу врачом. Но однажды полиция накрыла шайку распространителей наркоты, через несколько дней у жены началась ужасная ломка. Она умирала, но скорую муж не вызывал – это конец карьере.
И тогда Ганс позвонил Виктору. В тот же день Виктор улетел в Германию. Подключил все мыслимые и немыслимые связи. Сам ставил капельницы, вводил снотворное, сидел у постели бившейся в конвульсиях жены. Вскоре она вышла на работу.
Теребя пальцы, Ганс тихо вымучил: «Сколько?»
Виктор ответил, что выручать жену он приехал не из-за денег. Ганс облегченно вздохнул и пожал плечами: «Странные люди, русские. Никогда вы не будете жить богато. Любой немец в такой ситуации оттяпал бы половину моего капитала». Ганс не возместил Виктору даже стоимость перелета, а жена и о детях не поинтересовалась; не то, что подарочка – привета не передала.
Сейчас у Виктора новая жена, о его проделках она не знает…
Разговор притих. Моя визави немного устала. Я молчал, переваривая последние ее слова: «Главная опасность для проститутки – не СПИД, наркотики и алкоголь. А месть клиентов. Об этом никто не говорит. С ментами мы не только деньгами рассчитываемся, но и информацией о клиентах. Сколько девчонок из-за этого на нож напоролись. Мне постоянно страшно. Я боюсь одиноких мужчин в темноте и с боязнью открываю двери подъезда.
Стараюсь избегать приключений на мою мадам. Она главный калибр моего оружия, мое портфолио, мой Версаль.
За более-менее приличную жизнь приходится платить детьми. Они все видят и понимают. Многие нас презирают, вырастают замкнутыми, эгоистичными, с множеством комплексов. В отместку за мамину работу требуют все больших и больших благ.
Хотя так ли мы уж грешны? Ни один муж не променял жену на проститутку. Дамы после сорока не нас, а молоденьких девочек боятся. Неистово их ненавидят. Многие мужья приходят, чтобы сравнить ночное умение супруги с нашим. Часто уходят растерянными, но довольными. На нас неудовлетворенные мужья сбрасывают излишки сексуальной энергии. Выходит, мы обручи семьи.
Мне за сорок. Замуж никто не взял, хотя купалась в мужчинах. Живу одна, а тело изнывает от похоти. Секс – это наркотик, а ломка уходит не скоро. К счастью выручают бывшие клиенты. Но их все меньше и меньше. Кругом столько смазливых и голодных девчонок. Им даже платить не нужно.
Ты спрашиваешь, что сталось с моими подружками? Куда уходят проститутки? Все живы-здоровы. Никто плохо не кончил. Одна работает учительницей в гимназии, вторая начальником отдела на заводе, а третья – успешный риэлтор. Все-таки пригодилось образование, пусть и заочное. Всех устроили на работу бывшие клиенты. Но только одна из нас замужем. Печать прошлого настоящим не смоешь. Тоска все равно остается.
– Ир, жалеешь, что так жизнь повернулась?
– Конечно. Все жалеют, только не признаются. В душе нас презирают. Я пошла на это ради денег. Не о себе думала, мечтала сына на ноги поставить, дать хорошее образование. Утром мыла посуду в ночном кафе, а вечером бегала по общежитиям для иностранцев. Муж не платил ни копейки.
Муж. Недавно позвонил клиент. Оговорили цену и время. Пришел мой бывший супруг. Обрюзг, растолстел, облысел. Те же манеры, шутки и жесты. Когда-то я ими восхищалась. Сейчас они показались глупыми, ничтожными и мерзкими. «Уходи, – буркнула я. – Ты мне противен».
Под тихое урчание автобуса меня окутало мягкое покрывало послеобеденной дремы.
Проститутки. Кто они? Куски мяса для плотских утех или неизбежность?
В дремлющем мозгу крутится черно-белая пленка в старых царапинах. Ей тысячи лет.
На пыльной площади растрепанную женщину забивают камнями. В глазах ужас и боль. Острые булыжники разрывают куски плоти, которые еще недавно так неистово целовали мужские губы. Два ангела за окровавленными плечами женщины. Черный и белый.
– Возьми и брось в нее, – холодный камень в мою ладонь вкладывает черный ангел. – Эта женщина пастырь порока.
– Бросай, если сам никогда не платил за любовь, – стучат в ушах слова белого ангела.
Пальцы во вскинутой руке медленно разжимаются.
Гарем Графини Вишенки
– Смотри! – приятель и прильнул к телевизору, оборвав меня на полуслове. – Графиню Вишенку показывают! Вон та рыжая. Добралась все-таки до ящика! После передачи я о ней расскажу.
Ведущая городского канала оживленно комментировала презентацию художественной выставки. Картины на стенах галереи мелькали вперемешку с богатыми нарядами дам и глубокомысленными лицами меценатов, но на фигуре эффектной рыжеволосой женщины забальзаковского возраста в шикарном бежевом платье камера задерживалась гораздо дольше. Дама бродила по залу под руку с молодым симпатичным человеком.
Когда в очередной раз крупным планом показалось лицо с куделями рыжих волос, прозвучала довольно необычная для местной выставки итальянская фамилия.
Передача окончилась, я щелкнул красной кнопкой пульта и с интересом посмотрел на приятеля: «Твоя знакомая действительно итальянка? Рядом сын?»
– Она убеждена, что дети портят фигуру, – скривил губы товарищ. – С ней очередной мальчик для развлечений, причем не самый лучший. Фаворитов она в свет не выводит. А итальянка только по фамилии мужа.
Нашей натурал-группе она представилась Вилорой. По слухам, это ее псевдоним еще со времен работы проституткой. Но за глаза мы называем ее Графиней Вишенкой. Кличку приклеили женщины из-за привычки красить губы помадой вишневых оттенков.