Похищение премьер-министра (сборник) - Агата Кристи

– Мои глубочайшие извинения! Я приехал по поводу расследования дела миссис Марвелл. Ведь она должна прибыть к вам в пятницу, не так ли? Именно поэтому я и решил явиться немного раньше – убедиться, что все в порядке и здесь ей ничего не угрожает. Ах да, я еще хотел узнать у леди Ярдли, не сохранились ли у нее случайно конверты от тех писем с угрозами, которые она получала.

Леди Ярдли с сожалением покачала головой:

– Боюсь, что нет. Конечно, это глупо… но, видите ли, мне и в голову не приходило принимать подобную ерунду всерьез.

– Вы останетесь на ночь? – полюбопытствовал лорд Ярдли.

– Ах, милорд, мне бы не хотелось причинять вам неудобства. Мы оставили вещи в гостинице.

– Ничего страшного. – Лорд Ярдли явно почувствовал под ногами твердую почву. – Мы за ними пошлем. Нет, нет, уверяю вас, никакого беспокойства.

Пуаро быстро позволил себя уговорить и, усевшись рядом с леди Ярдли, принялся знакомиться с детьми. Прошло совсем немного времени, как они уже стали друзьями. А еще через несколько минут все вместе весело играли на полу, причем умудрились втянуть в игру и меня.

– Vous êtes bonne mère, – галантно склонившись к ее руке, сказал Пуаро, когда строгая бонна увела расшалившихся детей.

Леди Ярдли поправила растрепавшиеся волосы.

– Я их обожаю, – с легкой дрожью в голосе сказала она.

– А они – вас, и я понимаю почему. – Пуаро снова поклонился.

Прозвучал гонг к переодеванию, и мы поднялись каждый в свою комнату. В это время в залу с серебряным подносом в руках, на котором лежала телеграмма, вошел дворецкий. С поклоном он передал ее лорду Ярдли. Коротко извинившись, тот распечатал ее и поспешно пробежал глазами. По мере того как он читал, лицо его становилось все более жестким.

С коротким возгласом он передал телеграмму жене. Потом покосился на моего друга:

– Одну минутку, мсье Пуаро. Думаю, вам тоже следует об этом знать. Это от Хоффберга. Он пишет, что нашел покупателя на бриллиант… Какой-то американец завтра отправляется к себе в Штаты. Сегодня вечером от него приедет человек, чтобы оценить камень. Клянусь Богом, если сегодня все решится… – Горло у него перехватило от волнения, и он замолчал на полуслове.

Леди Ярдли отвернулась. В руке у нее по-прежнему была телеграмма.

– Надеюсь, тебе удастся продать его, Джордж, – едва слышно проговорила она. – Жаль… ведь он так долго принадлежал вашему роду. – Она немного помолчала, по-видимому надеясь, что он что-то скажет. Но лорд Ярдли молчал, и лицо ее потемнело. Леди Ярдли решительно пожала плечами: – Что ж, пойду переоденусь. Полагаю, мне следует постараться, чтобы «показать товар лицом»? – Повернувшись к Пуаро, она слегка поморщилась. – Это самое уродливое ожерелье, которое только можно себе представить! Джордж сто раз обещал отдать его переделать, да так и не собрался. – С этими словами она повернулась и вышла из комнаты.

Через полчаса мы все трое в ожидании леди Ярдли собрались в просторной гостиной. Наступило время обеда. Прошло еще несколько минут.

Вдруг послышался легкий шорох, и в дверном проеме, как картина в раме, возникла леди Ярдли – ошеломляюще красивая в своем сверкающем длинном белом платье. Положив руку на грудь, на которой сверкало ожерелье, она смотрела на нас.

– Жертва перед вами! – весело воскликнула она. Ее веселость показалась мне наигранной. – Подождите, я сейчас включу люстру, и вы своими глазами увидите самое уродливое ожерелье в Англии.

Выключатель был в коридоре как раз возле двери. Она протянула к нему руку, и тут произошло невероятное. Неожиданно, без всякого предупреждения, свет погас, дверь с шумом захлопнулась, и из-за нее послышался долгий душераздирающий женский крик.

– Боже милостивый! – воскликнул лорд Ярдли. – Это же голос Мод! Что случилось?!

Спотыкаясь в темноте, как слепые, и чуть не сталкиваясь лбами, мы гурьбой ринулись к двери. Прошло несколько минут, прежде чем мы смогли ее открыть. Что за ужасное зрелище представилось нашему взору! Леди Ярдли, лишившись чувств, лежала на мраморном полу, на ее белой шее в том месте, где только что ослепительно сверкали бриллианты, сейчас темнел багровый рубец.

Мы кинулись к ней, содрогаясь от страха при мысли, что наша помощь опоздала, и в этот момент она открыла глаза.

– Китаец, – превозмогая боль, прошептала она, – китаец… там, в боковую дверь…

Лорд Ярдли с проклятием вскочил на ноги. Я последовал за ним. Сердце мое стучало, как молот. Снова проклятый китаец! Та боковая дверь, о которой говорила леди Ярдли, находилась за углом в самом конце коридора, не более чем в нескольких ярдах от того места, где разыгралась трагедия. Нам хватило нескольких секунд, чтобы добежать до нее. Из груди у меня вырвался крик. Там, прямо у порога, сверкающей нитью протянулось ожерелье – скорее всего вор, в панике удирая, попросту обронил его. И тут я снова вскрикнул. Рядом хрипло простонал лорд Ярдли. В самом центре ожерелья зияла большая дыра. «Звезда Востока» исчезла!

– Теперь все ясно, – выдохнул я, – действовали не обычные воры. Бриллиант – вот за чем они охотились!

– Но как им удалось проникнуть внутрь?

– Через эту дверь.

– Да ведь она всегда заперта!

– Только не теперь. Взгляните сами. – С этими словами я толкнул дверь, и она легко открылась.

Вдруг что-то на земле привлекло мое внимание. Наклонившись, я поднял с пола небольшой лоскуток – кусочек шелковой ткани. Вышивку, украшавшую его, спутать было невозможно – это был китайский шелк.

– Видимо, в спешке зацепился за что-то, – объяснил я. – Пошли, надо торопиться. Он не мог далеко уйти.

Увы, все наши усилия оказались тщетны. Вокруг было темно, как в преисподней. И, пользуясь этим, вор легко ускользнул от погони. В конце концов мы были вынуждены вернуться. Лорд Ярдли сразу же послал за полицией.

Леди Ярдли, возле которой суетился Пуаро, разбиравшийся в подобных ситуациях лучше любой женщины, к этому времени уже достаточно пришла в себя, чтобы поведать нам подробности.

– Я как раз собиралась включить большую люстру, – объяснила она, – когда тот человек вдруг бросился на меня из темноты. Схватившись за ожерелье, он дернул за него с такой силой, что я рухнула на землю. И в ту же секунду заметила, как он исчез за дверью. И все же… мне кажется, это был китаец. У него была коса и шелковая рубашка, украшенная вышивкой. – Вздрогнув, она замолчала.

На пороге выросла внушительная фигура дворецкого. Склонившись к уху лорда Ярдли, он негромко прошептал:

– Там посыльный от мистера Хоффберга, милорд. Он говорит, вы его ждете.

– Боже милостивый! – Совершенно потрясенный, пэр застыл на месте. – Боюсь, я должен с ним поговорить. Нет, не здесь, Миллингс. Проводите его в библиотеку.

Я отвел Пуаро в сторону:

– Послушайте, дружище, не кажется ли вам, что будет лучше поскорее вернуться в Лондон?

– Вы так считаете, Гастингс? А почему?

– Ну… – я осторожно кашлянул, – все ведь сложилось на диво неудачно, как вам кажется? Я хочу сказать, вы взяли с лорда Ярдли обещание довериться вам, поклялись, что все закончится благополучно, – и вдруг бриллиант похищают у вас из-под самого носа!

– Да, увы, это так, – уныло подтвердил Пуаро. – Что ж, надо признаться, этот случай вряд ли можно отнести к числу триумфов!

Эта его манера толковать события чуть было не заставила меня улыбнуться, но я продолжал настаивать на своем.

– Итак, раз уж вы (прошу прощения, дружище, если я вас обидел!) столь блистательно провалили дело, не кажется ли вам, что пришло время удалиться? Во всяком случае, для нас обоих сейчас это самый подходящий выход.

– А обед?! Изысканный, великолепный обед, которым нас собирался угостить лорд Ярдли?

– Господи, что еще за обед?! – раздраженно проворчал я.

Пуаро в молитвенном ужасе воздел руки к небу:

– Боже милостивый, что за страна! Относиться к гастрономическим изыскам с преступным равнодушием!

– Есть еще одна причина, по которой нам следует как можно скорее вернуться в Лондон.

– Что еще за причина?

– Второй бриллиант, – напомнил я, понизив голос до шепота, – тот, что принадлежит миссис Марвелл.

– Ну и что с ним?

– Господи, да как же вы не понимаете?! – Такая недогадливость, столь необычная для Пуаро, вывела меня из себя. И куда подевался его всегдашний острый ум? – То, что сегодня случилось здесь, может повториться там.

– Tiens![3] – отступив на шаг, воскликнул Пуаро. Взгляд его был полон неподдельного восхищения. – Ваша проницательность заслуживает всяческой похвалы, мой друг! Заметьте, сам я об этом не подумал! Но у нас, к счастью, еще много времени. Ведь полнолуние наступит только в пятницу.

Я с сомнением покачал головой. Эта история с полнолунием не внушала мне особого доверия. Однако я заупрямился и уговорил-таки Пуаро – мы тут же уехали, оставив лорду Ярдли письмо с извинениями и объяснениями.