Пуля для невесты. На карусели чувств (СИ) - Суботина Татия

Прежде, чем приступить к главной задаче, которую мысленно отметила для себя красным значком значимости, необходимо было сделать кое-что еще. А именно — наведаться в университет. Время бежало неумолимо и мой летний отпуск по количеству дней оказался почти профукан. Поэтому, как только покончила с уборкой, отправилась на автобусную остановку.

В течение получаса я была уже у стен альма-матер.

Даже не думала, что когда-нибудь смогу скучать по работе, где переживала роль почти изгоя, но именно это ощущение возникло, стоило потянуть дубовые двери и переступить порог здания.

Мнение, что во время летних каникул учебные заведения пустуют — миф. С символическим последним звонком «жизнь» не покидает эти стены, просто перетекает в иную форму. Вместо активности студентов и полного учебного состава — предэкзаменационный мандраж абитуриентов, охи-вздохи коллег, которым «повезло» в этом году оказаться в комиссии по приему нового потока учащихся, крики завхоза и суета ремонтной бригады.

Следуя длинными коридорами к деканату, я не раз ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин, что ремонтников, что родителей абитуриентов, что коллег, которые почему-то отвечали на мои приветствия, не скрывая удивления.

Секретарь декана, Леночка, довольно юная красавица-блондинка, что только пару месяцев назад перестала быть студенткой нашего университета, получив диплом, встретила меня дежурной фальшивой улыбкой.

— Чем могу помочь?

— Декан у себя? — я притормозила у двери в кабинет начальника.

— Вилен, — растерялась блондинка, нахмурившись. Видимо от моего решительного тона, которого я и сама от себя не ожидала. Но отдать Леночке должное — опомнилась быстро, перестала жевать губу и наивно хлопать ресницами, перейдя на деловой тон: — Вилентий Аркадьевич занят. У него… важные переговоры с…

Я не смогла сдержаться и саркастически изогнула брови в ожидании ее ответа.

— … возможными спонсорами, — нашлась, просияв, блондинка.

— Надолго?

— Что?

— Переговоры, говорю, затянутся или я все же смогу вскоре встретиться с деканом?

Леночка накрутила прядь волос на палец:

— Не знаю…

Ее реакция меня не удивила. Еще во время учебы девушка не проявляла особого ума или рвения к знаниям, но, как поговаривали на кафедре, обладала иными, весьма значительными, талантами. За которые, опять же, если верить разговорам среди коллег, наш декан и взял блондинку под свое крылышко, стоило ей благополучно получить диплом… лингвиста. Да.

Конечно, Вилентий Аркадьевич озаботился тем, чтобы заблаговременно освободить должность секретаря-референта, уволив Дарью Степановну по… соглашению сторон.

Единственным недостатком женщины, как оказалось, был ее предпенсионный возраст.

— Хорошо, я подожду, — хмыкнула я, устроившись в красном глубоком кресле у стены напротив двери в «цитадель» начальства.

— Н-но…

— Дай мне пока бумагу и ручку.

— З-зачем?

— Заявление напишу.

— Какое заявление? — совсем опешила блондинка и, нахмурив бровки домиком, выдала гениальное: — А вы кто?

Желание срифмовать ответ оказалось нестерпимо жгучим, но удалось не поддаться на провокацию вдруг проснувшейся во мне язвительности.

— Я понимаю, Елена, что история зарубежной литературы не ваш любимый предмет, да и не профильный, и из двадцати обязательных совместных лекций с филологами мы с вами виделись от силы два раза, — спокойно сказала я, — но не думаю, что с того времени преподаватель мог измениться до неузнаваемости.

— Екатерина Леонидовна? — выпучила глаза девушка, словно стала свидетелем явления чуда-юда в перьях.

Странно, былой неловкости и стыдливости, я больше не чувствовала. Все, что так мешало мне раньше свободно общаться с людьми… исчезло. Как мишура. Неужели, это волшебные приключения в особняке так этому поспособствовали? Добавили мне смелости?

Или же факт того, что носовые кровотечения давно уже не посещали и мое лицо банально приобрело здоровый вид?

— Я рада, что хоть имя преподавателя еще не стерлось из вашей памяти.

Блондинка опрокинула бутылочку с лаком для ногтей. По столешнице медленно расползлась алая лужица.

— Что с вами случилось? — охнула Леночка.

— А что со мной случилось?

— Вы… — девушка нервно облизала губы, продолжая сверлить меня взглядом. Неловкое молчание длилось с полминуты, а потом тишину нарушил благоговейный шепот бывшей студентки: — … такая красивая!

Я совсем не привыкла к пристальному вниманию и нахмурилась:

— Спасибо.

Благодарность получилась грубой. Даже я за проявлением банальной вежливости смогла уловить в моем тоне неприкрытое раздражение. А ведь никогда раньше не проявляла недовольства на людях! Да и… довольства тоже.

«Вот вам и плоды неудовлетворенности в личных отношениях! — мысленно фыркнула я. — При случае отвешу низкий поклон Егору за изменения в характере».

— Какому Егору?

— Надо завязывать думать вслух, — простонала я, возведя очи горе.

— Простите, — пискнула отчего-то смутившаяся блондинка.

Передав мне чистый лист бумаги и ручку, она воздержалась от дальнейших расспросов и принялась суетиться вокруг неприятной аварии с лаком.

И хоть я все еще чувствовала на себе пристальный взгляд блондинки, но ежиться не стала. Подумаешь, впервые появилась на работе при параде! Какое событие!

Неожиданный комплимент хоть и был приятным, но особо впечатляться не стоило. Ведь личной заслуги в так называемой «красоте» я не видела. Если уж природа не одарила, как говорила идеальная мама, то и рыпаться не стоит. Вот я и не «рыпалась». Хотя в гардеробе имелись приличные, но и ни разу не «выгулянные» вещи.

Сейчас макияж и правильно подобранное платье — выступали для меня всего лишь броней. Временной защитой от эмоционального срыва. Так получалось чувствовать себя… другой. Сильной и смелой. Той, которой и море по колено, и любые трудности — сущая мелочь.

Той, кем мне придется на время стать.

Под аккомпанемент мыслей я быстро написала заявление. Еще полчаса ушло на ожидание, пока декан сможет его рассмотреть и, я надеялась, подписать без лишних эксцессов. Леночка неожиданно побаловала меня крепким чаем и необременительной болтовней, чтобы развеять скуку. Лужицу из лака удалось устранить с помощью растворителя. Правда, в комнате, даже после проветривания, все еще стоял неприятный, резкий запах ацетона.

Когда же дверь «цитадели» распахнулась и из кабинета начальства выпорхнула новая жена декана, на ходу застегивая короткий жакет с неприлично глубоким декольте, я с пониманием оценила «возможного спонсора» университета. Но комментировать не стала.

Какое, право, мне дело до бурной личной жизни декана?

Не знаю, с чем там еще битых пятнадцать минут возилось начальство без «спонсора», но когда-таки я попала в эту «цитадель» — терпение дало значительную трещину и почти исчерпалось.

Вилентий Аркадьевич не обратил на меня никакого внимания. Даже на приветствия лишь слабо качнул головой. Был полностью поглощен застегиванием строгого черного пиджака на все пуговицы. Правда, как он ни старался привести костюм в более-менее приличный вид, но изрядно примятая ткань не разглаживалась, а пивной живот оказался реальной угрозой дорогой вещице. У меня сложилось впечатление, что нескольких глубоких вдохов хватит, чтобы пуговицы с громким треском оторвались от ткани.

Декан всегда был довольно плотной комплекции. Но до отпуска я не замечала, чтобы мужчина прямо «лоснился» довольством, да и знатно раздался вширь габаритами. Видимо, новая жена не скупилась откармливать мужа.

Вилентий Аркадьевич окинул меня мимолетным взглядом лишь тогда, когда я положила заявление на стол, а сама отодвинула стул сбоку для посетителей и присела на краешек.

Ленивый прищур мужчины мгновенно изменился. Огонек заинтересованности, что загорелся во взгляде, мне ужасно не понравился. Уж лучше бы начальство и впредь смотрело «сквозь» меня, чем с немым обещанием… отобедать.